А на следующий день, рано утром, вернулись с дачи дочери, потому Коля не звонил бабе. Та тоже молчала. Так прошло воскресенье. Вика рассказала отцу, что убедила Анжелку вернуться домой. Та хоть и плакала, но согласилась. С Артуром простилась наспех, боясь, что ослушается Вику и себя.
— Пап! Ты не бойся. Между нами не было ничего такого. Мы расстались друзьями, будем поддерживать связь. Но через три года мы обязательно встретимся. Мы так пообещались…
— Он может приезжать на дачу каждый год. И вы можете дружить. Это вам никто не запрещает.
— Пап! Я понимаю. Но у нас свои планы. Сначала нужно встать в жизни на обе ноги, а уж потом любить и думать о семье. Мы чуть ни сделали все наоборот. Нас вовремя остановила Вика. Ее я не могла ослушаться…
— Анжела, за это время вы не просто повзрослеете, а и проверите свои чувства, подготовитесь к будущему, — погладил дочь по голове, та кусала губы, чтоб не разреветься.
…Николай все воскресенье ждал звонка от Марины. Но та молчала.
Встретившись в понедельник на работе, баба прошла мимо, слегка кивнув головой. А уже в обед зашушукались, захихикали в столовой бабы, поглядывая на Николая. Вскоре ему в лицо сказала фрезеровщица:
— Наколола тебя Маринка, как последнего козла! Скажи спасибо, что не по-крупному нагрела, как других. Тебя по мелочи дернула, всего на десятку. Видать, пожалела, иль поняла, что больше не обломится. Но только не жди, она их не вернет! Сам учил ее, что баба должна знать себе цену. С тобой она продешевила. Так и сказала, что с таким отморозком как ты, путевой бабе в постели делать нечего. Есть хахали покруче! — хохотала женщина.
Николай хотел сам поговорить с Маринкой, но как ему ответили, она уходит в отпуск и едет по горящей путевке отдыхать за рубеж.
— Вот сука! Отблагодарила за все одним махом. Хотя сам виноват, лопух! Проучила баба, как последнего придурка! Так и надо, чтоб впредь лопухи не развешивал. Зато теперь никакой дряни не поверю. А ведь на эти «бабки» сколько баб мог снять, и моложе, и красивее Маринки. Ну, стерва! Погоди! Ведь рядом работаем, но вскоре услышал от мужиков, что не его одного вот так же коварно «ощипала» Маринка.
— Меня она наколола на всю получку. Больше тридцати тысяч сорвала сука! Других мужиков еще круче щипала. И хоть бы что! Теперь хихикает, предлагает вторую серию устроить, но желающих нет. Лишь те, кто не знают, зависают на нее! — жаловался мужик.
Николай лишь затылок скребанул, обидно стало, что и он оказался в этой грязной очереди на продажную бабу Но самое досадное было в другом, над Колькой потешались все бабы цеха. Они прикалывались к нему целыми днями. Не давали забыть о случившемся:
— Коль, давай вечером оттянемся с тобой. Даю слово, я не хуже Маринки. Укатаю как барбоса.
— Коль, а мне за ночку сколько отслюнишь? — спросила рыхлая, престарелая шлифовальщица.
— Нина! Ты уже на секс-пенсии! Тебе со мной делать нечего!
— В темноте все кошки серы! — отвечала баба.
— Коль! К тебе по записи или в порядке живой очереди можно попасть? — смеялись бабы ехидно.
— Ладно, стервы! Похохочет последний! — стискивал зубы мужик.
— Будет тебе злиться! Когда-то должен был расколоться на бабу, вспомнить молодость! — успокаивала уборщица цеха.
Николай отмахивался, отмалчивался, делал вид, что не слышит колких шуток. Лишь через пару недель в цехе стали утихать язвительные выпады в адрес человека. Молчали только мужики. Никто из них не был уверен, что завтра не влетит точно так же или с более тяжкими последствиями.
О Маринке постепенно забывали. Лишь мужики нет-нет, да посмеивались, что эта сука в отпуске ни одной минуты даром не потеряет и сотни раз окупит стоимость путевки.
— Ох, и обломают ей когда-нибудь рога! Нарвется на крутого дядю, он ей матку на уши вывернет, — злорадно усмехался низкорослый, тощий слесарь, какой тоже обмишурился на Маринке.
Николай уже стал забывать о ней. Свои заботы и проблемы вытеснили из памяти женщину.
Он, пусть не без труда, убедил Анжелу поступить в колледж на экономиста. Та подготовилась и поступила. Девчонка торжествовала, вся семья радовалась за нее. Еще бы! Сделан первый, очень серьезный шаг к самостоятельной жизни.
Анжелка даже хныкать по Артуру стала меньше.
Николай рассчитывал, что попав в колледж, девчонка обзаведется новыми друзьями и забудет зарубежного парня. Ему после разговора с соседкой по даче Эльзой долго было не по себе. Но он ничего не сказал Анжелке, не стал ее расстраивать. А Эльза, увидев, что Коля приехал один, сама затеяла разговор с соседом:
— Николай, твоя дочь смелая. У нас таких девочек нет. Сама на Артура повисла. Это неприлично. Она хочет за него замуж. А как жить думает? Или на меня рассчитывает? Очень напрасно!
— Эльза! Зря беспокоишься. Я приложу все силы, чтоб Анжела навсегда отошла от твоего сына и выбросила его из головы и памяти. Как никто другой я не заинтересован, чтоб моя дочь уехала за рубеж. Анжела, кстати, поступила в колледж. Надеюсь, что это первый серьезный шаг к разрыву с Артуром.
— Ой, это очень хорошо! — обрадовалась соседка.
— В жизни много разных дорог, пусть выбирают каждый свою, лишь бы она не была одной на двоих!
— Я постараюсь не допустить этого! — пообещал Коля.
— Не обижайтесь, сосед! Но я хочу жену Артуру из своих. Здесь мы на отдыхе. А дома нам надо жить. Это дурной тон привозить издалека чужую женщину. У Артура сразу не станет авторитета и уважения. Его не поймет наше окружение. А как жить тогда? Я ничего не имела б против Анжелы, но мы живем не в пустыне!
— Эльза! Моя дочь больше не станет общаться с вашим сыном. Жаль, что не сказали этого раньше! Но мы не опоздали, — простился Николай с соседкой. Он не сказал бабе ничего. На просьбу присмотреть за ее дачей ответил, что зимой сам сюда не приезжает никогда. А дочки не любят покидать город зимой, тем более, что теперь будут учиться обе.
Эльза вздохнула с облегченьем.
Об этом разговоре он рассказал только Вике. Та от досады губы закусила, чуть не расплакалась:
— Выходит, что наша Анжелка не ко двору пришлась? Ладно! Посмотрим, кто потеряет, а кто найдет! Уж я постараюсь, чтоб наша малышка выбросила из головы ее отморозка!
Николай и не предполагал, что задумала старшая дочь. А Вика, словно наверстывая упущенное, таскала с собою Анжелу на все студенческие тусовки. Та вскоре была воспринята за свою. С нею охотно общались.
На нее стали обращать внимание, и девчонке это льстило. Правда, Анжелка не спешила отдавать кому-то предпочтение, но уже не хныкала ночами в подушку, не страдала по Артуру ежеминутно, не хваталась за телефон каждый вечер, все спокойнее реагировала на звонки. К тому сам парнишка дал повод. Он уже не трезвонил каждый день. Лишь раз в неделю напоминал о себе. Видно, расстояния и время все же сказались на отношениях. И стали к холодам заметно прохладнее.
К Новому году Артур прислал Анжелке фотографию своей семьи, поздравил с грядущим Рождеством Христовым, нажелал много доброго. Девчонка сухо ответила. Но уже не назвала мальчишку единственным, любимым, самым дорогим человеком на земле. Видно, тот сразу уловил эту перемену и перестал писать письма. Ему не понравилось, что в последних письмах Анжела называла его приятным соседом, другом детства и никаких намеков на прежнюю любовь не сделала. Словно и не клялась ему в верности до конца жизни.
Впрочем, кто верит в девчоночьи клятвы, тот безумец или глупец.
Уже на Новый год Анжелка целовалась под елкой с другим. Сашка был старше, он уже учился на пятом курсе института, считался среди студентов серьезным и порядочным парнем.
Анжелке он приглянулся, но не более. Уже поняла, как можно погореть, доверив парню сердце и душу. Потому флиртовала не только с ним, кокетничала и с другими, уверенная, что кто-то к концу учебы останется у нее на крючке.
Случалось, путала свидания, ребята обижались, но Анжелка умела выкрутиться из любой ситуации. Ей нравились комплименты, подарки и внимание, какими ее окружали. Дружба с кем-то одним казалась скучной.
Она сама не знала, кто ей нравится по-настоящему. Об Артуре не вспоминала, узнав от Вики о разговоре отца с Эльзой, приказала себе навсегда забыть лоха и перестала отвечать на письма Артура. К весне она все же определилась и чаще стала встречаться с Сашкой. Он уже несколько раз побывал в гостях у девчонки. Познакомился с Николаем. Тот присмотрелся к парню и сказал Анжелке, что этого человека стоит уважать и воспринимать всерьез. На том и порешили…
Николай успокоился, главное, что в семье улеглись все бури, высохли слезы, прошли переживания. Девчонки спокойно учатся, взрослеют, стали неплохими хозяйками.
Никаких особых перемен не произошло и на работе. Посудачив и посплетничав, бабы оставили человека в покое. Уж не подначивали и не напоминали о Маринке. К тому ж она была в отпуске, а коль не крутится на глазах, говорить о ней неинтересно.
