– А вот это не твое собачье дело! – огрызнулась Лера.
– Может, и не мое. Только через два дня ты выходишь замуж. Как думаешь, каковы твои шансы повторить судьбу Астахова, Людмилы и их детей?
– Да это бред, просто бред какой-то! – Она вскочила с дивана и забегала по комнате. – На фиг кому-то меня убивать? Андрей все бабло оставил не мне, а ребенку!
– А что, твой Евгений никогда не изъявлял желания усыновить Борю? – вкрадчиво спросил гость. – Если нет, то он его еще проявит. О-го-го как проявит.
– Слышь, – Лера даже замерла на месте – видимо, только что дошло. – Ты что же хочешь сказать… что это Женя? Жужжик – муж Светки?
– У тебя ум, как капкан, схватываешь все на лету, – не удержался от иронии Пол. Да уж, когда Господь давал этой женщине мозги, то явно не переборщил. Видимо, решил, что хватит с нее одного бюста – тут-то он не поскупился.
– Не может этого быть! – орала Лера. – Я не верю! Не верю! Ты все врешь! Ты ворвался в мою жизнь и хочешь перевернуть все с ног на голову! Ты мне чужой, ты – никто! И я не хочу даже слышать весь этот бред!
– А я и не надеялся на то, что ты мне поверишь на слово, – спокойно отвечал гость. – Вот тут есть документ, подтверждающий, что Светлана Гурицкая и Евгений Вдовин состояли в браке, – он протянул ей ксерокопию. – Получить ее было совсем не сложно, достаточно оказалось лишь смотаться в их родной город. В российской глубинке бумажки с портретами американских президентов любят не меньше, чем в столице. Благодаря им открываются многие двери и делаются многие дела, даже на первый взгляд невозможные.
Но Лера не слушала его рассуждений. Некоторое время она сидела, тупо уставившись на документ, вновь перечитала его, опять впала в ступор…
А потом вдруг вскочила и, ни слова не говоря, бросилась вон.
– Эй, Лера, куда ты? – крикнул гость, но ее уже и след простыл.
Он встал, прошелся по этой безобразной гостиной. Вскоре за дверью раздались тихие шаги, но это была не Лера, а Оля.
– Пол, милый, что происходит? – испуганно спросила она. – Хозяйка вылетела из дома как угорелая, прямо как была, в домашних туфлях. Что ты ей такого сказал? О чем вы разговаривали?
Слова Оли перекрыл донесшийся через настежь распахнутое окно шум отъезжающего автомобиля.
– Прости меня, Оленька, – он сжал ее ладонь в своей руке, – но я пока не могу ничего тебе рассказать. Так получилось, что случайно у меня было одно дело к твоей хозяйке… Со временем ты все узнаешь, а пока это не моя тайна, и я не имею права об этом говорить. Надеюсь, ты не обижаешься?
– Нет, что ты, я все понимаю… – пробормотала Оля. – Пол, тут Сережа, охранник, сказал, что у тебя какие-то проблемы возникли на въезде в поселок, не то имя в документах, что ли…
– Ну да, – кивнул он. – Я привык называться Полом, так удобнее, когда живешь в США. Но по паспорту я Павел. Павел Савельцев.
* * *
Идея подружиться с кем-то из обслуги астаховского дома пришла в голову писателю уже давно. Неплохо было бы получать информацию из первых уст, весьма неплохо – но как ее добыть? Обитает-то семейка в закрытом поселке, туда не пробраться… Но недаром Павел всегда считался светлой головой и умел извлечь максимальную пользу даже при минимальных шансах. В досье на Астахова, купленном у того журналистика, в числе прочего указывалась и поликлиника, в которой лечилась семья. Павел попытал счастья в регистратуре – и счастье вновь от него не отвернулось. За триста долларов миловидная шатенка в обтягивающем халатике согласилась продиктовать ему номер телефона няни Боречки и вроде бы даже поверила в легенду. Помнится, он тогда сочинил, что эта девушка раньше служила в его семье и он давал ей рекомендации для Астахова, но потерял телефон, а девушке пришло на старый адрес заказное письмо… В общем, сработало.
Звонил он наугад, не особо надеясь на успех, и каждую секунду был готов к тому, что она огрызнется или вежливо распрощается и скинет вызов. Это бы его не особенно и расстроило – уже имелись в запасе другие возможные варианты знакомства с ней. Но все удалось уже с первой попытки. Оля оказалась очень застенчивой, скромной и доброжелательной деревенской простушкой – именно такой он себе ее и представлял, глядя на фото из досье, которые назойливые папарацци нащелкали сразу после смерти Астахова. Где-то на прогулке им даже удалось подловить няню с малышом – худенькую конопатую девушку.
Постепенно у писателя с Олей завязался телефонный роман, который очень развлекал его. Он назвался американским вариантом своего имени и на всякий случай не афишировал фамилии – все-таки его книги и фильмы выходят на исторической родине. А вот того, что имеет дело с кино, он от Оли не скрывал, ведь это еще больше подогревало ее интерес к нему. Засыпая ее байками из жизни Голливуда, он не забывал и выслушать ее, все время стимулировал рассказы наводящими вопросами. И вскоре знал о ней все, начиная от жизни в деревне и истории робкой первой любви к какому-то Сашке, до всех перипетий, которые девушка наблюдала в доме Леры. А ему именно это и нужно было.
Общение по телефону было для него очень удобно, но в какой-то момент Павел решил, что настало время личной встречи. Оля выглядела точно так, как он ее себе представлял, – конопатое личико, хвостик жидких волос, скромная невзрачная курточка. Зато он выглядел иначе и впечатление произвел соответственное. После двух-трех встреч писатель не сомневался, что Оля уже по уши влюблена в него. Это было и выгодно, и приятно. Конечно, никакой ответной страсти он не питал, но теплые чувства к девушке испытывал. Такой она выглядела доброй, беззащитной, доверчивой и искренней, так преданно любила его и так сильно, всей душой, привязалась к своему воспитаннику. Писатель решил, что, как бы ни закончилась эта история, нужно приложить все силы к тому, чтобы Оля осталась с Боречкой. Было бы просто величайшей жестокостью нанести им обоим невыносимый удар и разлучить их.
* * *
Машиной Лера управляла совершенно на автомате. Что удивительно, даже не гнала, вела, где это было необходимо, даже аккуратно, с соблюдением правил дорожного движения. Видимо, сказался опыт езды под градусом. Голова почти отключилась, лишь изредка воспаленный мозг выдавал обрывки каких-то мыслей: «Все уши своим Женей прожужжала… Не говори со мной о свадьбе… Цветы дарит ей… И мне…. Ха-ха-ха! Пышная свадьба…» Одними губами она повторяла их, уже не понимая, о чем и зачем. Надо бы еще раз хорошенько прореветься, чтоб легче стало, но глаза оставались сухими.
«А может, все вранье? – промелькнула вдруг надежда уже на въезде в Москву. – Может, он все придумал! И документ подделал. Зачем? Может, у него свои личные цели, откуда мне знать…» От такой напряженной умственной работы ее даже бросило в жар. Скорей бы, скорей попасть к Светкиному дому…
Пользоваться домофоном не пришлось – вечер, люди возвращаются с работы или, наоборот, выходят из дома и отправляются развлекаться. Юная парочка, по виду лет четырнадцати, не старше, вылетела из подъезда, едва Лера приблизилась к нему, шедший сзади пожилой мужчина придержал дверь. Лерка проскочила к лифту, не вызвав никаких подозрений у консьержки – та много раз видела ее вместе со Светланой.
Еще пара минут – и она на шестом этаже. Лера с силой надавила кнопку звонка. Внутри было тихо, но Лерка не сомневалась – она там!
Наконец послышались шаги, дверь распахнулась так резко, что она даже вздрогнула. И вот они столкнулись лицом к лицу, Лера и Света. На хозяйке было оранжевое домашнее кимоно с восточным орнаментом, такое же яркое, как и ее огненные волосы. Глаза накрашены так, словно она в клубе, а не дома, но тушь уже здорово размазалась. Светлана торопливо завязывала пояс халата, а на губах играла счастливая, как показалось Лере, улыбка, которая, впрочем, испарилась тут же, как только Гурицкая увидела свою гостью.
– Привет. Вот уж не ждала! – удивленно воскликнула Светлана.
– Может, дашь войти? – нагловато поперла Лерка, но подруга руками перегородила дверь.
– Лерусь, прости, но никак нельзя, – затараторила она. – У тебя случилось что-то? Пойдем на лестницу, поговорим…
– Чего это вдруг на лестницу? – возмутилась гостья.
– У меня муж дома, ко мне нельзя!
Лера с силой оттолкнула руку подруги и забежала в квартиру, закричав:
– Знаю я твоего мужа. Он-то мне и нужен!
Она лихорадочно пошарила взглядом по коридору, пытаясь найти хоть что-то вдовинское. А вот и то, что нужно, – на туалетном столике, около губной помады, лежали ключи от его, Евгения, машины. А знакомые ботинки из крокодиловой кожи подпирали тумбочку.
– Лер, ты дура, что ли? Давай отсюда! Я тебя не приглашала! – орала на нее Света, но девушка не обращала никакого внимания. Она хотела видеть его, того, кого она даже сейчас любила. Может, он сделает выбор, может, он просто запутался. Вдруг он скажет: «Мне не нужна она. Я иду с тобой!» – и тогда она простит, возьмет за руку и уйдет с ним.
