— Да, правда. — Отец Хёрли все еще пребывал в унынии.
— Зато твоя сестра знает, что это такое. Так ведь? Помню, ты говорил, что она вышла за очень хорошего человека и они понимают друг друга с полуслова, будто между ними какая-то телепатия.
— Да, но в жизни им нелегко пришлось…
— Пусть так, — перебил отец Хейз, — но мы ведь не об этом говорим, а только о том, что бывает такое взаимопонимание… Без сомнения, это поддерживало их в трудные времена. А у этих людей из Пиннера, у которых серебряная свадьба, — у них ты ничего такого не увидел?
— Нет, там все будет сводиться к одним пустым фразам, как и четверть века тому назад.
— Ну, Джеймс, такая уж у нас работа, — рассмеялся его друг. — Кто еще может придать убедительность и вес ничего не значащим фразам? Кто, как не священники?
Организаторы торжества прибыли в три часа, обо всем было условлено еще несколько недель назад. У Филиппы, хозяйки фирмы «Банкеты Филиппы», был наметанный глаз, и она с первого взгляда распознала, с кем имеет дело, — миссис Дойл по всем признакам принадлежала к паникершам высшего разряда. Добрый час гостей будут угощать канапе и напитками, потом все двинутся в католический храм, где отслужат мессу и Дойлы заново произнесут супружеские клятвы. Затем, раскрасневшиеся и торжествующие, они вернутся на Розмари-драйв (будет уже седьмой час), и гостям опять предложат выпивку и холодную закуску: лососину и курятину под майонезом с карри, теплый пряный хлеб. Оценив размеры дома и скромную величину духовки, Филиппа отговорила миссис Дойл от горячего, ей удалось убедить хозяйку, что гости будут удовлетворены угощением, даже если оно будет холодным и без картошки.
Филиппа выгрузила из своего фургона ящики с провизией и обосновалась в маленькой кухне Дойлов. Она очень надеялась, что кому-нибудь в доме поручат отвлекать эту женщину с новой прической и явно только что сделанным маникюром, которая стояла, неуклюже расставив пальцы, боясь неосторожным прикосновением повредить свежий лак.
К счастью, явилась дочь, темноволосая интеллигентная девушка, уж на нее-то можно было положиться. Она несла с собой на вешалке собственный праздничный наряд. В кухонное окно Филиппа видела, как она благодарит привезшего ее мужчину. Девушка наклонилась к окошку автомобиля и поцеловала его. Филиппе нравилось наблюдать такие сценки, они были отдушиной в напряженной обстановке, с которой она так часто сталкивалась, работая в частных домах.
Не будь, однако, всех этих свадеб, юбилеев, торжественных проводов на пенсию, на что бы она жила? Филиппа подумала о своих клиентах — миссис Дойл и ее муже. Надо быть не в своем уме, чтобы тащиться в церковь и снова провозглашать там, что они муж и жена. Будто бы и без того не ясно. Будто кто-то грозится отнять их друг у друга! Ладно, отставим вопросы — продолжаем распаковываться, пора заняться убранством стола, и, может быть, стоит послать в спальню чай на подносе, чтобы мать и дочка подольше оттуда не вылезали.
— Мама, да ты просто настоящая красавица! — восхитилась Анна. — Послушай, у тебя ни единой морщинки. Выглядишь на двадцать!
Дейрдра была польщена.
— Ну-ну, прекрати немедленно, это уж слишком.
— Я на полном серьезе. А волосы! Эти локоны… очень изысканно.
Дейрдра посмотрела на темную блестящую шапку коротко подстриженных волос дочери.
— Конечно. Вот если бы ты захаживала время от времени в парикмахерскую на завивку и укладку, ты бы тоже выглядела гораздо лучше. Знаю, теперь модно каждый день мыть голову под душем… — Дейрдра старалась удружить дочери полезным советом.
— Знаю, мама… Ой, гляди-ка, чай! Да еще на подносе! Вот это жизнь!
Дейрдра озабоченно нахмурилась.
— Скорей бы твой отец возвращался, опоздает ведь. Не понимаю, что ему приспичило идти к Пателам…
— Он не у Пателов, мама, а в «Розмари Сентрал Стор». Папа же совладелец, а по субботам очень много работы, видно, он захотел помочь Сурешу, но вернется задолго до начала. Ты же его знаешь.
— А Брендан когда придет?
— Должен быть с минуты на минуту. Он решил немножко повременить. Сказал, что не хочет приходить слишком рано, чтобы не путаться под ногами.
— Боже, кто бы мог подумать, что он приедет…
— И, само собой, он пробудет здесь и завтра, и послезавтра, и еще день.
— Что бы ему остановиться в своем родном доме…
— Мама, Брендан с нами, мы ведь так все на это надеялись. А у меня он остановился потому, что так легче, удобнее. Он будет навещать тебя каждый день.
— Отец запросто мог бы убрать из его комнаты все эти коробки и бумаги.
— Теперь это уже не его комната, как и моя комната больше не моя. Чем беречь их для нас, лучше использовать для хранения документов или еще чего-нибудь, устроить папе кабинет.
— Комната Хелен так и стоит нетронутая, а она вот живет в монастыре.
— Оставить Хелен собственный угол — это совсем другое дело. Кто знает, когда он ей может понадобиться.
— Не пора ли мне переодеваться, как ты думаешь?
— Подожди еще минутку. Мы взмокнем от пота, если нарядимся раньше времени.
— Надеюсь, все пройдет хорошо.
— Не просто хорошо — великолепно! Придут те, кого ты хотела видеть, нам не о чем беспокоиться. Все просто ахнут.
— Но мы вовсе не пытаемся пустить людям пыль в глаза, — решительно заявила Дейрдра.
— Конечно нет, чего ради, — откликнулась Анна, недоумевая в душе: неужели мать говорит серьезно? Зачем тогда все затеяно, если не для того, чтобы пустить пыль в глаза? Показать бабушке О'Хаган, на какую широкую ногу они живут. Внушить Морин Бэрри, что Пиннер — не какое-нибудь захолустье. Дать понять Фрэнку Куигли, что хотя Десмонд и не женился на дочери босса, он тоже кое-чего добился. Продемонстрировать отцу Хёрли, какие достойные, ревностные католики встречаются в Англии, которую он, вероятно, считает варварской, языческой страной. Показать соседям, какое общество они могут собрать: тридцать человек гостей плюс наемная прислуга — и речи, и тосты, и хорошее шампанское. Если мама не стремится произвести впечатление, то какой во всем этом смысл?
Снизу донесся шум — кто-то колотил в дверь черного хода, послышались громкие голоса, и они поняли, что это явилась Хелен. Она не захотела входить через парадную дверь, чтобы никого не беспокоить, и попыталась проникнуть в дом через черный ход, а это оказалось непросто, поскольку дверь оыла изнутри заставлена ящиками с вином. Филиппа из «Банкетов Филиппы» быстренько всучила ей чашку чая и препроводила наверх.
Хелен вошла в комнату, и по ее понурому виду Дейрдра с Анной сразу же поняли: что-то случилось. Анне хотелось надеяться, что они не станут обсуждать это прямо сейчас.
— Хелен, правда ведь мама выглядит потрясающе?! — воскликнула она.
— Не то слово, — покорно и рассеянно промямлила Хелен.
— Ас минуту на минуту прибудет Брендан.
— Он остановился здесь? — спросила Хелен.
— Нет, мы… ммм… подумали, что лучше будет, если он остановится у меня. Он сейчас одевается, я оставила ему ключ под цветочным горшком. У меня ему удобнее и к центру ближе…
— Чего ему в центре делать-то? Анна стиснула зубы:
— Мало ли что.
— Значит, он сегодня тут не будет спать?
— Да он бы и не… — начала было Дейрдра.
— Все равно в его комнате теперь папин кабинет, так что…
— В моей комнате тоже папин кабинет? — спросила Хелен.
— Нет, конечно же, нет. Почему ты спрашиваешь?
— Я подумала, не переночевать ли мне сегодня здесь, — сказала Хелен. — Если только я не помешаю.
Анна замерла на месте. Она боялась произнести хоть слово. Значит, Хелен решила уйти из своего монастыря. И намерена сообщить это всем именно теперь. За час до начала празднования серебряной свадьбы родителей. Взгляд Анны остановился на двух халатах, висевших на двери. Отцовский был с поясом в виде длинного шнура.
Может, взять этот шнур и задушить Хелен? Или это только усугубит положение?..
Приход Брендана избавил ее от необходимости разрешать этот вопрос. Он легко взбежал по лестнице, и сестры с матерью бросились ему навстречу. Они обратили внимание, какой он загорелый и здоровый. И красивый — в темно-синем пиджаке с иголочки, белоснежной рубашке и галстуке со скромным рисунком.
— Я выбрал галстук в серебристых тонах. Подумал, это будет кстати, — сказал он.
Глядя на своего единственного сына, Дейрдра Дойл сияла от гордости. Сегодня ей не придется краснеть и оправдываться за Брендана. Как бы он там ни жил у себя в глуши, по крайней мере, сегодня, в такой важный день, он оделся как следует. Он постарается произвести на гостей приятное впечатление, не будет ото всех шарахаться и брюзжать. На такое она и надеяться не смела.
Десмонд вернулся вовремя, с таким расчетом, чтобы успеть помыться и переодеться, и за пять минут до официального начала празднества Филиппа могла с чистой совестью объявить, что клиенты выглядят великолепно и что все идет по плану.
