Александр Петров - Сестра Ноя

Видимо, чтобы высота наших отношений не омрачилась чем‑то низменным, чтобы не «сползли» мы с небесной высоты в земные болотные топи, Господь не дал нам испытать обычные чувства, которые вспыхивают между юношей и девушкой, мужчиной и женщиной. Вспыхивают, быстро сгорают, превращаясь в серый пепел отчуждения, раздора, развода. О, нет, наша любовь выдержала испытание временем, закалилась в огне откровений и стуже печали. Может именно поэтому, между нами возникла и с каждым днем крепла мощная связь, которая не ослабевала от расставаний и географического удаления друг от друга. Будто невидимые ангелы соединяли нас, почтальонами пересылая от одного к другому свидетельства негасимой любви, не знающей преград ни в расстояниях, ни в душевных дрязгах, ни во времени.

Иногда в юности я думала, как мы сможем пережить твою женитьбу и моё замужество? Ведь мы так воспитаны, что не сумеем изменять супругу, не посмеем разрушить наши семьи. Но пришло время, я вышла замуж, ты женился, а мы все еще вместе и нет конца нашей братской любви. А сейчас, всё чаще приходят на ум размышления о том, что с нами будет в случае перехода одного из нас в вечность? Тогда, чувствуя беспомощность, я много месяцев молилась Пресвятой Богородице – ведь Она знает, каково потерять Сына и долгие годы жить на земле без Него.

Молилась о том, чтобы умереть нам с тобой в один день и в один час.

Только однажды ночью после причастия Святых Тайн, когда меня переполняла благодарность к Иисусу, Которого я в такие минуты называла не иначе как Сладчайший… Я вдруг почувствовала, что не надо мне молиться о нашем земном единстве, потому что мы уже переросли это состояние двух любящих душ, наше общение выросло в ту духовную связь, которой все земные ограничения неподвластны.

Что связывает нас сейчас, после стольких лет взаимной молитвы, духовной взаимопомощи, этих непрестанных разговоров, как в тот первый день, первого сентября, когда мы не замолкали, когда каждый из нас был вполне способен продолжить и закончить фразу, сказанную другим; когда мы думали и чувствовали в унисон, когда двигались и дышали как одно целое!.. Что так крепко и неразрывно связало нас? Ответ может быть один – любовь вечная.

Иногда ночью или днем вдруг моё сердце сжималось от боли… Мама даже обследовала меня после этих внезапных приступов у кардиолога, но каждый раз оказывалось, что я совершенно здорова. Что же я делала, чтобы прекратилась боль в груди? Молилась о тебе. Наверное, в те минуты ты находился в опасности, и по нашей невидимой нити, связывающей нас от сердца к сердцу, проходил сигнал: ему плохо, молись о нём.

Как‑то раз мне даже довелось увидеть, как твой Ангел отводит от тебя беду. Я возвращалась из школы, ты шел метрах в трехстах впереди меня и как всегда сосредоточенно смотрел под ноги, вот почему ты не увидел, как на твоём пути стояла банда пьяных хулиганов, которые задирали всех мальчишек. Тогда сердце в моей груди сдавила холодная рука, я даже остановилась и часто–часто запричитала: «Господи помилуй, Пресвятая Богородица спаси, Ангел хранитель, защити Арсения!» …Вдруг из‑за угла медленно выехала милицейская машина и остановилась рядом с хулиганами. Не успела дверь машины открыться, как банда бросилась врассыпную. А ты, наверное, даже ничего и не заметил – продолжать идти, как ни в чем не бывало, разглядывая асфальт под ногами.

А иногда меня вдруг окатывала тёплая волна нежности к тебе или головокружение от восторга. Хотелось бежать к тебе, прижать твою голову к груди и гладить, гладить волосы, как мать ребенка. Много раз я ценой огромных усилий сдерживала себя, чтобы не повиснуть у тебя на шее, крепко, крепко обняв тебя. Бывало, я просыпалась поздней ночью и даже начинала одеваться, чтобы выскочить из дома и бежать к тебе, стучать в дверь, влезть в окно, чтобы рассказать, как сильно я тебя люблю – но в последний момент осаживала себя, стыдила и в конце концов успокаивалась.

Помнишь, как по окончании седьмого класса мы встретились после летних каникул? Нас разлучили тогда на целых два месяца – и ничего… Мы тогда так удивились и обрадовались, что пословица «с глаз долой – из сердца вон» не про нас. В то лето каждый из нас понял, что мы повзрослели настолько, что вполне способны влюбиться, позволить страсти завладеть нашими телами. Мы несколько дней только и говорили о том, что наши тела стали притягиваться друг к другу. Это было ужасно сладко – даже просто касаться руками и смотреть, восхищенно разглядывая друг друга на пляже в нашем укромном месте под скалой с пещерой…

Помню, как моим губам сильно–пресильно хотелось коснуться твоих губ, как моё тело требовало прижаться к твоему, почувствовать твоё тепло, запах твоей бронзовой от загара кожи, пальцы тянулись к твоим волосам, хотели запутаться в густой шевелюре – ты летом отрастил длинные волосы, которые тебе очень шли, делая похожим на индейского вождя из американского вестерна. …Тогда я и помыслить не была способна о чем‑то более интимном, да вообще мало что знала об отношениях между мужчиной и женщиной…

Слава Богу, мы не попробовали тогда плода от древа познания и не пали. Конечно, в том была заслуга не наша, а наших святых, ангелов–хранителей, удержавших нас на приличном расстоянии – это они каждую секунду окатывали наши разгоряченные тела и смятенные души ледяной святой водой из небесного источника…

Помнишь, тогда, сидя по пояс в прохладной вечерней воде, ты читал стих Байрона о любви к сестре и мы разом воскликнули «эврика!», взглянули друг другу в глаза и сказали одно и то же: «Мы брат и сестра, а это выше, чем мужчина и женщина!» Ты помнишь, как сразу полегчало, насколько нам стало проще и радостней вместе. Будто невидимая преграда рухнула, и мы снова стали вместе навеки.

Чуть позже, когда мы под звездами возвращались домой, снова в темноте свет излился с Небес, и ангел внушил нам, а мы послушно приняли и произнесли слово истины, которая вновь, в который уж раз, удержала нас на высоте. Ты помнишь это? Конечно, помнишь…

«Плотская любовь обманчива, поэтому скоротечна. Чаще всего люди страсть принимают за ту божественную энергию, которую мы называем благодатью.

Почему монахи принимают обет безбрачия?

Почему по древней православной традиции супруги отказываются от телесных отношений, когда прекращают зачинать детей?

Почему девственники имеют свой особый чин святости?

Почему, наконец, воплотившийся на земле Бог и Пречистая Его Матерь остались безбрачными?

Да потому, что целомудренные отношения – небесны и вечны уже по своей божественной сути!»

…А нас, как христиан, интересовала только вечность и всё, что к ней приводит. В тот день мы приняли это откровение, как повеление Божие лично для нас, как наш промысел Божий, как четкое кредо.

Конечно, тот чудесный Первый день нашей любви показал нам, что такую связь между двумя земными людьми способен создать только один Господь, потому что только Он, пребывая в вечности, может детям Своим подарить эту малопонятную для земного человека, таинственную, невидимую структуру – Вечность!

Для чего я так долго вспоминаю о том, что помнишь и ты, для чего пишу об этом?

На днях меня повезут в родильное отделение больницы. Мой мальчик уже просится наружу, в тот большой мир, в котором ему придется жить. Вчера ночью мне не спалось, и как всегда в таком случае, я лежа перебирала четки, призывая Имя Того, к Кому я скоро отойду. Как в тот Первый день, как в ту ночь нашего совместного откровения, будто отверзлись Небеса, и на меня сошел незримый тихий свет. Сердце забилось в такт Иисусовой молитве, она стала вдруг самодвижущей. Тело моё, вернее наши с ребеночком тела – словно обняла невидимая теплая рука. Сначала страх пронзил меня, а потом большая любовь наполнила меня всю до последней клеточки… А потом я услышала голос бабушки Дуси:

— Машенька, внученька, не бойся, тебе надлежит скоро перейти в вечную обитель. Так надо. Ты уж подготовься, детка, исповедайся и причастись.

Совершенно спокойно я спросила:

— А как же мой сыночек? Кто будет его воспитывать?

Не успела я закончить фразу, как услышала ответ:

— Об этом не волнуйся, младенец в руках Божиих! С ним всё будет хорошо.

— А мой Арсюша?.. Как он без меня?

— Господь даст тебе возможность посещать Арсения и сыночка. Ты с ними связана вечной любовью. Вот ты, Машенька, по этому лучику света и станешь сходить с Небес и навещать их.

Так что, Арсюш, ты уж не пугайся, когда увидишь меня. И сыночка моего успокой, если нужно будет. Ведь наш Бог не Бог мертвых, но живых – и нам жить вместе еще целую вечность, не так ли…

А ты помнишь, какую истерику я устроила, когда ты сказал, что мы навсегда расстанемся? Твоего папу тогда направляли на работу куда‑то в далекую Сибирь. Меня вдруг охватил сильный страх – такого я никогда не испытывала. Это было как паралич. Я разревелась, кричала, что умру без тебя. И мне на самом деле казалось, что я могу умереть и провалиться в ту секунду в ад. О, ужас, как стыдно мне было потом! На нас в кафе все оглядывались, кто‑то смеялся, пальцами показывали, официантка бросилась ко мне успокаивать, а ты поднял руку, и она подчинилась и отошла. Ты сказал, что только одно может отвести беду – молитва.