— Ты или он? — уточнил Степа.
— Конечно, он! Мне неловко стало. А этот бесхвостый прохвост нагнал бабу, взял у нее сумку и попер рядом с ней, нога в ногу. Та его погладила, а мой ей руку лизнул. Вот так и знакомит с бабьем, шельмец. Сам стоит рядом, поверите, улыбается, доволен! Заигрывает с бабами. Одна включила музыку, так мой подскочил к ней и подвывает. Свои були в бублик сложил и будто пел в такт мелодии. Прохожие со смеху уссывались, устроил представление «на бис». Я его оттаскиваю, а он ни в какую. Вцепился бабе в подол и тоже домой волокет за собою. Вот так пришлось познакомиться.
— Ты хоть в гости ее пригласил? — полюбопытствовал Коля.
— Еще сказать какого цвета у нее плавки? — нахмурился Иван.
— Меня это не интересует. Обидно за твоего пса, если он зря старался, — буркнул Коля.
— Этот отморозок ничего не делает на халяву. За все и с каждого свой навар снимает. Я иногда сам путаю, кто у нас хозяин?
— Круто! — изумился Степан.
— Приходим с ним с прогулки, мой Викинг открывает холодильник и показывает носом, что бы он хотел сожрать. Я ему купил как-то ливерной колбасы, так он, придурок, положил ее в мою тарелку, а себе ветчину достал. Пока я развернул ливерку и понял подмену, Викинг уже проглотил ветчину. По-моему ему маловато показалось. Он снова в холодильник влез. Я его ругаю, а пес отбрехивается, хорошо, что по-человечьи материться не умеет. Говорят, будто боксеры и на это способны. Вот будет класс, когда барбос меня материть начнет. И так уже позорит, гад! — жаловался Иван друзьям.
Конечно, человек лукавил. Он не сказал, как в один из трудных дней затосковал по Варе. Да так тошно стало, что хоть в петлю лезь. Никто и ничто не мило. Хотел выпить до глюков, вернувшись домой. И только сообразил закуску, как у двери что-то запищало, заскулило. Иван открыл и увидел маленького щенка боксера. Он продрог и хотел есть.
Человек принес его на кухню. Отрезал кусок колбасы, дал, щенок нюхал, лизал колбасу, но что с нею делать дальше, не знал. Иван пожевал кусок, дал снова. Щенок стал жадно глотать. наевшись, вылизал руки и лицо мужика. А вскоре уютно устроился на коленях и, окончательно согревшись, обоссал человека до самых пяток. Он еще ничего не понимал.
Но шло время, рос щенок, он уже привык к хозяину. Иван сначала жалел, потом полюбил его.
Оно и понятно, как только человек возвращался с работы, тут же кормил щенка, выносил его на прогулку. Поев, ложился на диван, брал Викинга к себе, тот залезал подмышку и, закопавшись, спокойно спал до позднего вечера. Пес безнаказанно исследовал Ивана от ног до макушки. Где-то покусывал, лизал человека. Иногда бегал по нему, требуя поиграть, гавкал по-щенячьи заливисто. Ночами просился к нему в постель, не желая засыпать в одиночку. Иван для Викинга был другом. И пес вскоре изучил и запомнил привычки и характер мужика. Тот мог поругать, если щенок, не дождавшись хозяина, наваливал кучу или отделывал мочой какой-нибудь угол, но никогда не бил и не грозил тому. Когда человек бранил Викинга, то ложился на пол, закрывал глаза лапами и тихо поскуливал, показывая, как ему стыдно. Иван смеялся, гладил пса, тот, поняв, что прощен за свою шкоду, тут же срывался с места и носился по квартире солнечным зайчиком, не давая хозяину времени на грусть и хандру.
Когда Иван, сев на диван обхватывал руками голову и готов был расплакаться, глядя на портрет Варвары, Викинг подбегал к мужику, дергал за брюки и звал на прогулку. Он уже не соглашался подышать на балконе, где пространство было ограничено, а запахи улицы не дразнили так притягательно. Он теребил Ивана и не давал грустить. Викинг понимал хозяина по голосу и глазам. Сначала человека раздражала непоседливость щенка. Но укротить пса было невозможно. Иван приучал его к спокойным прогулкам, достойным породы собаки. Но Викинг с малого возраста любил приставать к прохожим, особо часто заигрывал с детьми. Иные его боялись, ведь подрастая, пес уже не походил на игрушку. И дети в страхе убегали от него.
Викинг не любил писка, крика, может, потому реже обращал внимание на детей и стал заигрывать с женщинами. Ему нравилось, что иные из них его боялись, другие, наоборот, гладили, угощали конфетами, печеньем. Пес научился требовать лакомства. Иван его ругал, называл попрошайкой, Викинг не обижался на хозяина. Человеку все равно не понять, что угощенье всегда вкуснее того, что лежит дома.
Со временем пес стал понимать, что хозяин страдает от одиночества и одного Викинга ему явно не хватало. Вот тогда он стал приставать к прохожим. Мужики за это грязно ругались, обзывали уродом, придурком, отморозком. Пинали ногами, отбрасывали от себя боксеренка. Случалось, ему доставалось больно до слез, и Викинг решил знакомиться только с женщинами. Правда, среди них тоже попадались всякие, но они не били и не ругались площадно.
Скольких девушек и женщин тормозил он за время прогулки! Он хотел, чтоб они уделили внимание хозяину, погладили и приласкали Ивана, ведь ему так плохо одному в большой квартире и некому позаботиться о хозяине. Но Викинг не мог рассказать этого людям. Он не умел говорить по-человечьи. Он просил их всем своим видом. Но люди не понимали, и тогда пес стал их тормозить. Конечно, не всех и не каждую. Вот и в тот вечер, вывел Иван щенка на прогулку, тот угорело носился от дерева к дереву, каждое обнюхал и пометил. Даже с овчаркой познакомился. Ее тоже выгуливали. Но тут, откуда ни возьмись, появилась девушка. От нее шел особый запах, и Викинг поспешил к ней. Он лизнул ей руку Девушка удивленно оглянулась, остановилась, погладила, заговорила с Викингом, назвала красавцем и умницей. Пес указал на хозяина. Ему так хотелось, чтоб и его хозяина назвали добрыми словами, ведь тепло нужно каждому. А хозяин такой славный, но почему этого не видят люди? Девушка хотела уйти, но Викинг не пустил. Прихватил зубами подол юбки и смотрел просяще. Но тут Иван вмешался. Прикрикнул, потребовал отпустить. Пришлось послушаться. Викинг в тот вечер обиделся на Ивана. До самой ночи лежал молча, вздыхал и не играл с хозяином.
— Уж не влюбился ли ты в нее, ненароком? Чего так переживаешь? Успокойся! Человечьи женщины далеко не все — подарок! Тебе с ними лучше не знакомиться. Это честно говорю, как другу, как мужик мужику, — сказал Иван, но Викинг ему не поверил.
Пес помнил, как иногда хозяин плакал, закрыв лицо руками. От кого прятал слезы? От той, что на стене висела? Так это портрет! Его ни погладить, ни съесть, и даже в койку с собой не взять. Чего по ней плакать? Нет, надо найти живую! И Викинг перестал обращать внимание на недовольства Ивана, начал часто останавливать женщин и девушек, какие ему нравились.
Вот так он остановил Наташку. Она была рослой и длинноногой, шла быстро, размашистым, стремительным шагом, совсем как гончая. У нее не было юбки. Она была в брюках, и вовсе не смотрела по сторонам, не обратила внимания на Ивана и Викинга. Пес обиделся на такое равнодушие и прихватил девушку за штанину:
— Ну, чего тебе надо? Отпусти! — услышал сердитое. Но пес не уступал и глазами указывал на хозяина. Иван попросил Викинга отстать, но тот и не думал отпускать девушку. Вот так пришлось познакомиться людям. Викинг был счастлив. Его поняли!
Наташка с Иваном разговорились. Сами не заметили, как присели на скамью возле дома. О чем они судачили, псу было неважно, лишь бы, вернувшись с прогулки, хозяин не плакал.
На второй день Наташка сама подошла. Пес тут же узнал ее, облизал руку и тут же повел обоих к скамейке, лег у ног Ивана. Они снова долго говорили, а потом хозяин повел Натку домой.
Викинг расположился на диване. Наташка с Иваном долго говорили на кухне и совсем не обращали внимания на Викинга. Хозяин словно забыл о нем. Он угощал девушку даже той ветчиной, какую очень любил пес. Иван иногда давал ее Викингу понемногу. А Наташке нарезал полную тарелку. Викинг не выдержал и подошел к столу. Наташка дала тонкий ломтик, пес его и не почувствовал. Но хозяин пристыдил и прогнал от стола. Викинг обиделся и ушел в другую комнату.
Наташка, побыв недолго, ушла. А хозяин досыта накормил пса, гладил, целовал, хвалил его, называл самыми добрыми словами и разрешил всю ночь спать у него в ногах в одной постели.
Наташка стала приходить к ним каждый день, и Викингу запретили отлавливать чужих женщин. И хотя пес не понял, пришлось послушаться. Ведь хозяев теперь стало двое. Женщина вскоре обосновалась в квартире Ивана, навела свой порядок, сняла портрет Вари со стены, сунула его на антресоли, помыла, прибрала в квартире. И даже искупала Викинга в ванной. Пес влез на постель, но Наташка прогнала. Она постелила на полу одеяло и указала на него Викингу. Тот догадался: здесь он станет спать всегда. На койку его больше не пустят. Тесно там втроем.
Иван не переставал заботиться о Викинге. Наташка нередко забывала о собаке. Иван, возвращаясь с работы, вел пса выгуливать. Он никогда не торопил его. Давал всласть надышаться свежим воздухом, побегать, погонять дворовых кошек и только после этого приводил домой усталого, но довольного.
