Негативщики спрятались ото всех в кабинете главного редактора. Никитин то и дело бегал на крыльцо смотреть, не идет ли Ивар. Леденцова пыталась успокоить Стольникова, который постоянно прозванивался и спрашивал, «где этот мерзавец». Боголюб тихонечко матерился.
Никитин вошел, прикрыв за собой дверь.
— Ну что? — кинулись они к нему.
— Черт его знает, где он! Сотовый молчит?
— Молчит, — подтвердил Боги.
— Мы уже провалили одну прессуху с Еленой. Если мы провалим еще и эту, я не знаю, что мы будем делать! — чуть не плача воскликнула Леденцова.
Никитин тяжело вздохнул.
— Все-таки у нас есть кое-какие материалы. Если Ив не придет, выступит кто-нибудь из нас…
— Да Алтаев обещал вчера прессе, что сам будет оглашать доказательства! — закричала взвинченная до предела Леденцова. — Как мы будем выглядеть, если он не придет?!
— Ему его Тарасевич в сто раз важнее, — пробурчал Боги.
Когда минутная стрелка настенных часов перевалилась на одиннадцать, Никитин поднялся.
— Все, он не придет. Я пошел…
И в этот момент дверь распахнулась и на пороге появился Ивар. Бодрый, сильный и спокойный. Только одежда его была какой-то запыленной, что ли…
— Привет, — поздоровался он со всеми за руки. — Где мои бумаги?
— Ив! — завизжала от счастья Леденцова. — Ты куда пропал, сволочь моя любимая?!
— Тихо, тихо! Времени уже полно. Люди Пименова пришли?
— Сейчас пойду посмотрю, — помчался в конференц-зал Никитин.
У всех будто камень с души свалился. Народ забегал, задвигался. Ивар был тут, а это означало, что все будет хорошо.
* * *
Ко всеобщему удивлению обещанные Пименовым зам начальника областного УВД и городской прокурор так и не явились. Так что Алтаеву пришлось справляться самому.
Пресс-конференция вышла далеко не блестящей, но Ивар-таки смог вытянуть ее: на все каверзные вопросы отшучивался, кокетничал с аудиторией, улыбался белозубо в камеру.
— Ну, артист! — шептала восхищенно Леденцова, сжимая руку Боголюба.
Тот кивал.
— Материала нет ни хрена, а он вон чего! Журналюги-то, кажется, вообще забыли, что они пришли сюда за доказательствами.
И только Никитин сразу почувствовал, что его друг сейчас держится из последних сил. Ивар острил, врал, изобличал, ругался на Хоботова, а у самого в глазах стояла такая тоска, что Никитина просто жуть брала.
— С-сукин сын! — бормотал он. — Никогда не сдается…
Пресс-конференция кончилась на неопределенной ноте. Было совершенно непонятно, что напишут обо всем этом журналисты. Но в любом случае, все уже прошло, все кончилось.
… Никитин обнаружил Ивара в туалете. Тот стоял над раковиной и плескал себе в лицо водой. Капли стекали у него по шее, прячась за ворот потемневшей рубашки.
Ивар не видел, как вошел Никитин, и поэтому позволил себе не играть «героя»: лицо напряженное, покрасневшие глаза, усталые тени на веках…
Никитин улыбнулся, глядя на него: все-таки Ив нашел в себе силы не подвести их и примчался на эту чертову прессуху. Хотя видно было, что это обошлось ему недешево.
— Ты в порядке? — произнес Никитин.
Ивар вздрогнул.
— Что? А, это ты… Да со мной все нормально.
— Ив… Ну зачем ты так? — Подойдя, Никитин положил ему руку на плечо. — Мы на твоей стороне, что бы ни случилось. Ты же знаешь! А то, что мы вчера повопили немножко, так ведь мы беспокоились и переживали…
Ивар слабо улыбнулся.
— Спасибо. Ты отправь кого-нибудь к Пименову: пусть объяснится, почему не было никого от силовиков и почему….
— Погоди ты с делами! — перебил его Никитин. — Ты сегодня хоть поспал?
Ивар непонимающе посмотрел на него.
— Какая разница?
— Очень большая. В таком состоянии ты все равно не сможешь ее спасти.
Ивар резко побледнел.
— Я до сих пор не знаю, где Кристина и что с ней…
— Фигня, Алтаев, прорвемся! Ты сделал все, что мог. Теперь иди спать. Мы с Боги посмотрим, что можно сделать для твоей Тарасевич.
— А как же рейтинги? — проговорил Ивар растрогано.
— С рейтингами все хорошо. Деревня полностью наша, а с городом мы еще потягаемся. Ладно, пойдем отсюда, а то нас ребята уже ждут.
* * *
Леденцова встретила их на пороге опустевшего конференц-зала.
— Ив, ты прости меня, что я на тебя наорала! Я не хотела…
— Погоди ты со своими извинениями! — поморщился Боги. — Не видишь, у человека серьезные проблемы…
Никитин закрыл дверь на ключ, чтоб им никто не помешал.
— Ну что, Алтаев, рассказывай, в чем дело.
Ивар сел за стол, опустил лицо в ладони. Слова не шли. Голова звенела от усталости и дикого перенапряжения. Но надо было как-то брать себя в руки.
Он рассказал им все. Ребята слушали, не перебивая.
— Так как же ты до нас добрался сегодня? — изумилась Леденцова после того, как Ивар описал им свою встречу с Синим.
Ивар поднял на нее взгляд, улыбнулся.
— Ну, пробежался немного. Синий же не знал, что я мастер спорта по легкой атлетике. А потом мне просто повезло: меня подвез один мужичок на молоковозе.
— В общем, Алтаев, ты едешь домой, дрыхнешь и не о чем не думаешь, распорядился Никитин. — Ты понял меня? Сейчас тебя кто-нибудь отвезет. Леденцова будет доделывать все наши выборные делишки, а мы с Боголюбом займемся твоей Тарасевич. Ты нам доверяешь?
Ивар обвел взглядом своих друзей. Они и Кристина — вот что было главное в его жизни.
* * *
Хоть Синий и был на сто процентов убежден, что Алтаев наврал ему насчет исчезновения Кристины, какое-то смутное предчувствие никак не давало ему покоя. Дело в том, что если бы это была спланированная акция вражеского штаба, его шпион тут же донес бы о ней. Случаи, когда он не знал об алтаевских планах, можно было пересчитать по пальцам. Однако шпион не сказал ни слова.
В девять утра Синий позвонил Тарасевич, но ее как назло не было дома. Сотовый тоже молчал.
День не принес облегчения. Синий делал свои дела, ездил на встречу со спонсорами, отсматривал съемки с пресс-конференции, которую дал Алтаев…
— Все-таки он добрался до места! — бормотал Синий, глядя в телевизор. — Черт его знает, как ему это удалось!
Кристина никак не выходила у него из головы. «Может, стоит позвонить Елизавете Петровне?» — размышлял он, но тут же отметал от себя эту мысль. В глубине душе Синий боялся, что Алтаев окажется прав.
«Он специально затеял все это для того, чтобы в последний день агитации выбить меня из седла, — думал Синий угрюмо. — С чего бы ему беспокоиться о Кристине? Она бы сказала мне, если бы между ними что-нибудь было».
Все его сомнения разрешил звонок бабы Лизы. Бедная женщина сходила с ума от беспокойства и умоляла сделать хоть что-нибудь.
— Она ведь так и не вернулась со вчерашнего дня! — плакала старушка. Она еще никогда так не делала! Она всегда звонила и предупреждала!
Услышав, что Кристина действительно пропала, Синий побелел. Раз кто-то ворвался в ее квартиру и что-то искал там, значит, ее действительно похитили.
«Алтаев! Это он! — полоснула его полная слепой ненависти мысль. — Это его подлых рук дело!»
Конечно! Кристина выступала в прессе против Стольникова, а потом многие знали, что ее и Синего многое связывает… Похитить ее — идеальное решение для того, чтобы отвлечь его от выборов!
Этот Алтаев ни перед чем не остановится: стоит только посмотреть его сегодняшнее выступление против Хоботова! Половина того, что он там наболтал — самая грязная ложь!
… Через час все местные информационные агентства огласили сообщение о том, что вчера вечером неизвестными была похищена журналистка Кристина Тарасевич. Милиция поднята по тревоге, обшариваются морги и больницы, перетряхиваются все сомнительные заведения в городе… Кое-кто даже пустил слух, что следствие подозревает Ивара Алтаева в причастности к этому преступлению.
В четыре часа вечера Алтаев был арестован на своей квартире. Впрочем, официального обвинения ему никто так и не предъявил.
… К вечеру из Москвы прилетел Михаил Борисович. Синий принялся описывать ему последние события.
— Черт! — вспылил Хоботов, услышав, что его бывшая жена приторговывала этилированным бензином. — Я же запретил Тарасевич совать нос не в свое дело! На фига ей вообще потребовалось трогать Елену?! Представляешь, что будет, если Кристина проболтается?!
— Она никому уже не проболтается, — сумрачно произнес Синий. — Ее похитили. И, кажется, это расстарался Алтаев вместе со своей командой.
Хоботов просмотрел информационные ленты.
— Отличная идея! — похлопал он Синего по плечу. — Просто гениально обвинить Алтаева в пропаже журналистки. Это гораздо интересней для зрителей, чем какой-то мифический заговор, который он пытался инсценировать. Тем более, о ходе следствия можно будет рассказывать и в субботу — информация-то не выборная, а как бы полученная от пресс-секретаря УВД. Только надо будет постоянно ссылаться на то, что главный подозреваемый по этому делу — весьма крупная шишка в штабе Стольникова. Вот каких, мол, мерзавцев он у себя держит!
