V
Ноша не возвращался домой с самого утра, хотя давно стемнело. Это был уже не первый случай. Теперь он обычно приходил, когда все спали. Мать обрушивалась на него с руганью, била, но ничего не помогало.
В дверь сильно постучали. Анну выглянул и нерешительно посмотрел на мать.
— Это господин Нияз.
— Пригласи его,— приказала она.
Нияз вошел, поздоровался с Разией Бегум и присел рядом на расстеленное на полу одеяло. Он приходился им дальним родственником. Покойная жена его была двоюродной сестрой Султаны. Почти вслед за Ниязом в комнату вошла Султана. При виде незнакомого мужчины она стыдливо прикрылась шарфом и поздоровалась.
Нияз не мог отвести от нее глаз. Он давно не бывал здесь. Нескладная, сухопарая девчонка, которая совсем недавно прыгала по дому, как коза, теперь превратилась в стройную красавицу. В глазах ее появился блеск звезд, в лице — сияние луны.
«О, да эта девушка до беды может довести»,— подумал Нияз про себя. На нем был совсем новый американский костюм, шляпа и пестрый галстук. Словом, вид у него был вполне представительный.
Нияз пришел потребовать плату за квартиру, но его так поразила красота Султаны, что он даже не заикнулся о цели своего визита. Когда Разия Бегум извинилась за задержку, он, смеясь, сказал:
— Ну, полно, полно. Пришлете как-нибудь. Я не за этим пришел. Иду мимо, дай, думаю, загляну, узнаю, как они живут.
Разия Бегум начала жаловаться на свои беды, даже прослезилась.
— Да вы не отчаивайтесь. Если вам нужна какая-нибудь помощь, обращайтесь ко мне, если, конечно, считаете меня своим. После смерти жены все отвернулись от меня, хотя я по-прежнему отношусь к вам как к родным.
— Это очень благородно с вашей стороны. У нас в Пакистане теперь никто не признает ни родства, ни знакомства, каждый думает только о себе самом, а у ближнего готов кровь высосать!—ответила Разия Бегум.
Они долго еще сидели, не спеша беседуя о домашних делах. Нияз то и дело украдкой поглядывал на Султану, сидевшую рядом с матерью. Случайно его взгляд встретился с застенчивыми глазами девушки — по телу у него прошла дрожь. Он расстегнул пуговицу пиджака и выпятил грудь. Какой-то сердцеед говорил ему, что женщину гораздо легче соблазнить красивым и сильным мужским телом, чем деньгами.
Заглянув в этот дом, Нияз поначалу не намеревался задерживаться здесь, у него были другие планы, но теперь ему не хотелось уходить. Ушел он поздним вечером. На улице не было ни души, стояла тишина, и только где-то далеко лаяли собаки. Нияз вдруг как-то особенно сильно ощутил свое одиночество.
Едва дождавшись, когда пройдет два дня, Нияз снова отправился к ним. На этот раз он захватил с собой небольшое, но сделанное со вкусом ожерелье из мелкого жемчуга. Нияз купил его давно у какого-то англичанина.
Он открыл шкатулку и поставил ее перед Разией Бегум.
— Сегодня мне один человек насильно всучил это ожерелье. Взгляните, вам нравится?
— Очень красивое,— отозвалась женщина, перебирая жемчужинки.
Султана сначала сделала вид, что ее это совсем не интересует, но все же не могла удержаться, взяла у матери ожерелье и надела его на шею:
— Мама, идет мне?
— И не стыдно тебе, Султана?! Сними сейчас же! Вы только посмотрите, как разгорелись у нее глаза! — накинулась на дочь Разия Бегум. Нияз только этого и ждал.
— Оставь себе, Султана!
Но та неохотно сняла ожерелье и положила его обратно в шкатулку. Она сидела молча, низко опустив голову.
— Хорошо, что вы свой человек. Девушка не должна так вести себя. Что о ней подумают, если она поступит так при посторонних? Я не сторонница того, чтобы потакать капризам девушек. Можешь купать своих детей в золоте, но всегда строго следи за ними, тогда они вырастут послушными. Нынешняя молодежь — это несчастье,— пытаясь сгладить свою резкость, добавила Разия Бегум.
Дождавшись, когда она кончит, заговорил Нияз.
— Она надела его, пусть у нее и останется.
— А за сколько вы его купили?
— Зачем вам это знать? Я не собираюсь брать с вас за него деньги,— засмеялся в ответ Нияз.
Разия Бегум некоторое время препиралась, но потом все-таки согласилась принять подарок. Они долго сидели, болтая о том о сем. Нияз и на этот раз покинул их дом поздно вечером.
30
Постепенно у него вошло в привычку чуть не через день заходить в их дом, часами сидеть там, болтая с Разией Бегум и бросая украдкой взгляды на Султану.
Однажды он пришел, когда дома были только Султана и Анну, уснувший над книгой. Султана пригласила Нияза сесть и сказала, что пойдет позвать маму, которая вышла к соседям. Но не успела она повернуться, как Нияз схватил ее за руку. Он сделал это так резко, что разбились все ее чури .
— Что же вы наделали?—огорчилась Султана.— Совсем новые, вчера только надела их.
— Наденешь другие!—засмеялся Нияз.
— Мать и так не разрешала мне их надевать. Теперь она мне задаст.
На лице ее была неподдельная печаль. Нияз вытащил из кармана пачку денег и положил ее перед девушкой.
— Ну что ты так расстраиваешься? Вот возьми, купишь себе другие.
Султана никогда в жизни не видела столько денег. Она изумленно уставилась на пачку, помолчала немного, а потом тихо сказала:
— Мне не нужны ваши деньги.
Нияз снова взял ее за руку, усадил рядом:
— Ну присядь, я же не съем тебя.
Она смущенно отодвинулась от него подальше. В предвечерних сумерках девушка казалась еще красивее: большие глаза, прикрытые длинными, густыми ресницами, золотистые блики на щеках, стройное, гибкое тело... Нияз совсем потерял голову.
— Можно, я тебе что-то скажу?
— Говорите.
Но он не смог сказать того, что хотел, и срывающимся от волнения и смущения голосом проговорил:
— Я поговорю с твоей матерью.
Султана не поняла его.
— А мне сказать вы боитесь?
Нияз заглянул в ее глубокие, почти бездонные глаза.
— Султана, ты мне очень нравишься,— наконец проговорил он.
Девушка сидела молча, опустив голову, и теребила конец шарфа.
— Ты не догадываешься, почему я прихожу сюда так часто?—продолжал Нияз. Ему хотелось сказать ей все.
— Нет, откуда же? — неохотно ответила она.
— А если я скажу, что бываю здесь только ради тебя?
— Это неправда! — резко ответила Султана.
— Как мне это доказать тебе? — засмеялся Нияз.
— Сидите всегда и болтаете с мамой, а говорите, что ходите ради меня. Зачем это вам ходить ради меня?
— Но глаза мои все время ищут тебя!
— Почему? — простодушно спросила Султана.
— Сядь рядом, я тебе скажу.
— Нет, мне и здесь хорошо.
Каждый жест, каждое слово Султаны разжигали Нияза.
— Тогда я сяду рядом с тобой! — заискивающе обратился он к девушке.
— А там вам сидеть неудобно? — быстро отозвалась она.
— Ну хорошо, взгляни на меня!—уговаривал он ее.
— Пожалуйста!—подняла она на него глаза. Он снова заглянул в них, и у него перехватило дыхание.
— О! — простонал Нияз. Султана удивленно смотрела на него.
Нияз собирался сказать еще что-то, но в это время пришла Разия Бегум, и он быстро отодвинулся от Султаны.
— Вы давно здесь? Я была в соседнем доме, могли бы крикнуть меня.
— Да нет, только что! — соврал Нияз.
— Султана, ты даже не угостила гостя паном *.— Она пододвинула к себе коробочку с пряностями и стала приготовлять пан.
Султана немного посидела с ними, не вступая в разговор, потом пошла и улеглась в постель. Нияз был в отличном расположении духа. Весь вечер он смеялся и шутил.
VI
Наступил вечер. В лавке у Нияза горит лампа. Хозяин шепотом разговаривает с каким-то мужчиной. Они торгуются, но никак не могут договориться. Нияз не хочет
платить за товар больше ста рупий, а тот не соглашается отдавать меньше чем за сто десять.
— Хорошо, прибавлю еще пять рупий. Согласен? А нет, так ступай в другое место. Но смотри, если тебе и там дадут столько, сколько я, возвращайся ко мне.
— Никуда я не пойду! Я продам тебе, но не меньше чем за сто десять. Бери,— он передал Ниязу две пары часов.
— Нет, друг! Больше, чем я сказал, я тебе не дам.
— Клянусь богом, на базаре каждые из них стоят больше двух сотен. Я всегда уступал тебе и сегодня уступить?
— Часы, кажется, хорошие, но ведь реализовать их тоже нелегко. Того и гляди попадешь в руки полиции,— сказал Нияз.
— Не будем спорить, Нияз-бхай . Мы ведь с тобой не первую сделку заключаем. Видит бог, из моих рук в твои перекочевало товаров не на одну тысячу рупий. Не всегда же тебе иметь огромную выгоду. Давай, выкладывай деньги.
— Пожалуйста, сто пять, как я уже говорил.
— А, ладно! Давай сколько хочешь!—потерял терпение собеседник Нияза.
