— Вы понимаете, о чем я говорю? — спрашивает юнец Гарпа.
— Она хочет, чтобы вы ушли, — отвечает Гарп.
— Вы что, ее муж? — спрашивает парень.
— Вот именно, — отвечает миссис Ральф. — И если ты отсюда не уберешься, он оторвет твою тощую пипиську.
— Вам правда лучше уйти, — советует Гарп. — Я помогу вам собрать одежду.
Парень закрывает глаза и, похоже, предается медитации.
— Это у него здорово получается, — говорит миссис Ральф. — Единственно, на что он годен, — играть в жмурки.
— Где ваша одежда? — спрашивает юнца Гарп, соображая, сколько тому лет. „Семнадцать-восемнадцать, может, немного больше, — думает он. — Пора бы в колледж или в армию“.
Парень все сидит, зажмурив глаза, и Гарп деликатно трясет его за плечо.
— Не трогайте меня, — произносит тот, не открывая глаз. В его голосе слышится угроза: отойдя, Гарп вопросительно смотрит на миссис Ральф. Та пожимает плечами.
— Он и мне это говорил, — произносит она. Гарпу приятна ее улыбка, и плечами она пожимает вполне искренно.
Снова шагнув к парню, он хватает его за „конский хвост“, обвивает вокруг шеи и, притянув голову себе под мышку, крепко сжимает ее. Глаза у парня наконец открываются.
— Собирай вещи и убирайся! — командует Гарп.
— Я же сказал, не трогайте меня.
— Ты видишь, я уже трогаю, — отвечает Гарп.
— Ну ладно, — соглашается юнец, и Гарп выпускает его голову из-под мышки.
Мальчишка на несколько дюймов, выше Гарпа, но явно уступает ему в весе — фунтов на десять[29]. Он ищет свою одежду, но миссис Ральф уже разложила на кресле долгополый, алого цвета кафтан, весь расшитый золотыми узорами.
— Приятно было трахнуть тебя, — обращается он к миссис Ральф, — надо только больше расслабляться.
В ответ она смеется таким хриплым смехом, что пес на кровати перестает вилять хвостом.
— А тебе вообще надо все начинать с азов, — советует миссис Ральф.
Она вытягивается на кровати рядом с Лабрадором, который лениво кладет ей голову на живот.
— Перестань, Билл, — сердится миссис Ральф.
— Очень, очень скованна, — говорит юнец Гарпу.
— Не тебе, говнюк, учить меня расслабляться.
Гарп ведет юнца из комнаты, спускается вместе с ним по предательской лестнице и через кухню провожает до входной двери.
— Не понимаю, она же сама пригласила меня, — произносит мальчишка. — Это ее идея.
— А потом попросила уйти, — замечает Гарп.
— Вы тоже очень скованны, как и она.
— А дети знали, что наверху происходит? — спрашивает Гарп. — Они уже спали, когда вы вместе отправились в спальню?
— О детях не беспокойтесь, — отвечает юнец. — Дети прекрасны, зарубите себе на носу. А знать они знают куда больше, чем мы с вами думаем. Дети прекрасны, пока взрослые не испортят их. С детьми все было в порядке. Как всегда.
— А у тебя что, уже есть дети? — вдруг спрашивает Гарп, до сих пор он старался проявлять терпение, но о детях лучше при нем не говорить: тут он ничьих авторитетов не признавал.
— Всего хорошего. И никогда больше носа сюда не суй, — добавляет он.
— А ты не толкайся! — кричит юнец и хочет ударить Гарпа.
Увернувшись от удара, Гарп хватает его за бока и приподнимает.
Мальчишка весит семьдесят пять, от силы восемьдесят фунтов[30]. Но, конечно, это только сгоряча кажется Гарпу. Взяв в замок его руки, он выносит мальчишку наружу. Когда тот перестает брыкаться, ставит его на тротуар.
— Дорогу знаешь? — спрашивает Гарп. — Или тебя проводить? — Парень прерывисто дышит, ощупывая ребра. — Не вздумай привести сюда дружков, — командует Гарп. — И телефон забудь.
— Я, мужик, даже имени ее не знаю, — хнычет юнец.
— И не смей звать меня мужиком, — говорит Гарп.
— Ладно, мужик, — отвечает парень. Гарп чувствует приятную сухость в горле — знак готовности к драке, но сдерживает себя.
— Уходи, пожалуйста, подобру-поздорову, — вежливо просит он.
Отойдя на квартал, юнец оборачивается и кричит:
— Спокойной ночи, мужик!
Догнать парня ничего не стоит: даже интересно, чем обернется этот фарс, но вдруг мальчишка не из трусливых? А бить его по-серьезному не хотелось бы, и Гарп машет ему в ответ. Тот делает неприличный жест и, отвернувшись, бредет прочь в своем дурацком долгополом кафтане, словно он один из ранний христиан, заблудившихся в этом пригороде.
„Ох, ждут тебя клетки со львами, малыш“, — думает Гарп и посылает вслед ему благословение, хранящее от грядущих опасностей. Пройдет всего несколько лет, и его Данкену будет столько же: одна надежда, с сыном будет легче найти общий язык.
Вернувшись в дом, он слышит рыдания миссис Ральф.
— О, Билл, — сквозь слезы обращается она к собаке. — Прости, что я так с тобой обращаюсь, Билл. Ты такой славный пес.
— До свиданья! — кричит Гарп снизу. — Ваш друг ушел — и я ухожу.
— Жалкий щенок! — раздается сверху. — Оставить меня в таком состоянии! — рыдает она еще громче. (Самое время завыть и псу, проносится в голове у Гарпа.)
— Чем я могу вам помочь? — опять кричит он снизу.
— Посидеть хотя бы, поговорить! — доносится сверху. — Трус, балаболка…
„Интересно, почему балаболка?“ — думает Гарп, осторожно взбираясь по лестнице.
— Вы не сомневаетесь, что у меня всегда так, — изрекает миссис Ральф, расплывшаяся по водяной постели, как большая медуза; она сидит, скрестив ноги, в своем кимоно, на этот раз плотно запахнутом, положив большую морду Билла себе на колени.
Гарп не сомневается, но отрицательно вертит головой.
— Унижая себя, я не испытываю сексуального удовлетворения, — продолжает миссис Ральф. — Да садитесь же, ради Бога, — и она тянет Гарпа к себе на ходящую ходуном кровать. — В этой чертовой штуке маловато воды, — поясняет миссис Ральф. — Муж всегда доливал, потому что матрас течет.
— Очень жаль, — говорит Гарп, консультант по вопросам семьи и брака.
— Надеюсь, уж вы-то от своей жены не уйдете? — спрашивает миссис Ральф и, взяв его руку, кладет ее себе на колени. Билл тут же принимается лизать ему пальцы. — Самое гнусное, что может сделать мужчина. На себе испытала. Знаете, что он сказал, когда уходил? „Я все эти годы притворялся, что ты мне мила. Любая баба, даже столетняя, мне приятней, чем ты“. Как такое жене услышать? Ужасно ведь, да?
— Да, — соглашается Гарп.
— Пока он был со мной, я ни с кем не путалась. Вы верите мне?
— Верю, — говорит Гарп.
— Женщина после таких слов теряет веру в себя. Что ж, выходит, мне теперь и развлечься нельзя?
— Можно, конечно, — подтверждает Гарп.
— Но у меня ничего не выходит, — признается миссис Ральф, прижимая ладони к глазам и раскачиваясь на кровати. Лабрадор пытается облизать ей лицо, но Гарп отталкивает его. Билл думает, что с ним играют, и лезет к Гарпу через колени миссис Ральф; не рассчитав, Гарп слишком сильно щелкает пса по носу, и тот, жалобно взвизгнув, ползет прочь.
— Не смейте трогать моего Билла! — вопит миссис Ральф.
— Я хотел вам помочь, — оправдывается Гарп.
— Как можно помочь мне, делая Биллу больно? Нет, все сумасшедшие, все.
Водяной матрас поехал под Гарпом, и он падает на спину, зажмурив глаза. Такое впечатление, что он качается на волнах миниатюрного моря.
— Не представляю себе, чем можно вам помочь, — произносит он со стоном. — Мне вас очень жаль, но что я-то могу поделать? Вы хотели мне что-то рассказать? Я готов слушать, — произнес он, не открывая глаз. — Но поймите, со своими чувствами и ощущениями вы можете справиться только сами.
— Очень веселенькая мысль, — откликается миссис Ральф.
Билл дышит Гарпу в макушку. Иногда пытается лизнуть в ухо. „Интересно все-таки, Билл это, а может, сама миссис Ральф?“ — думает Гарп. И в этот миг чувствует, как рука ее лезет ему в шорты. „Если я этого не хотел, тогда зачем падал на спину?“ — думает Гарп, сохраняя ясность мыслей.
— Пожалуйста, не надо, — просит он.
Миссис Ральф, поняв, что секса ему не надо, убирает руку из шорт. Какое-то время оба лежат рядом. Затем миссис Ральф поворачивается спиной. Матрас начинает бешено плескаться: это Билл хочет вклиниться между ними, но миссис Ральф с такой силой тычет его локтем под ребра, что пес, зайдясь в лае, прыгает на пол.
— Бедненький мой Билл, прости меня, — миссис Ральф тихо плачет. Твердый хвост Лабрадора барабанит по полу. Чтобы довершить картину полного самоуничижения, миссис Ральф громко пукает, не переставая при этом хлюпать. Точь-в-точь обложной дождь: если уж зарядил, то на сутки. Гарп, консультант по вопросам семьи и брака, задумался, как все- таки вернуть женщине веру в свое женское обаяние.
— Миссис Ральф, — сказал он и прикусил язык.
— Что? Что ты сказал? — она поворачивает к нему разгневанное лицо с пылающими глазами. Гарп понимает, она, увы, слышала его слова. — Миссис Ральф? Господи, миссис Ральф! — восклицает она. — Подумать только, он даже не знает моего имени!
