- Клэр, у нас был пожар?
Её голос был растерянный:
- Пожар?
- Да. У нас всего лишь несколько фотографий Адама. И почти нет со свадьбы. Бен говорит, что они пропали в пожаре.
- Пожаре? Каком пожаре?
- Бен говорит, что в нашем старом доме был пожар. Что мы потеряли много вещей.
- Когда?
- Не знаю. Несколько лет назад.
- И у тебя нет фотографий Адама?
Я уже начал раздражаться:
- Несколько. Немного. В основном, когда он был ребёнком, малышом. И ни одной из отпуска, медового месяца, рождества. Ничего такого.
- Крисси, - её голос был тихим размеренным. Я обнаружила нечто новое в её голосе. Страх. - Опиши Бена.
- Что?
- Опиши Бена. Как он выглядит?
- Так что насчёт пожара? Расскажи мне о нём.
- Не было никакого пожара.
- Но я записала, что я вспомнила его. Кастрюля с картошкой фри. Телефонный звонок...
- Наверное, ты это просто представила.
- Но...
Я ощутила её тревогу.
- Крисси! Не было никакого пожара. Несколько лет назад его не было. Бен рассказал бы мне. А теперь опиши Бена. Как он выглядит? Он высокий?
- Не особенно.
- Чёрные волосы?
В голове было пусто.
- Да. Нет. Не знаю. Он начал седеть. Кажется, у него есть животик. А может быть, и нет, - я поднялась. - Пойду, посмотрю фотографии.
Я поднялась наверх. Они были приколоты вокруг зеркала. Я с мужем. Счастливые. Вместе.
- Кажется, его волосы коричневые.
Я услышала, как к дому подъехала машина.
- Ты уверена?
- Да.
Двигатель заглушили, хлопнула дверь. Громкий гудок. Я понизила голос:
- Думаю, Бен дома.
- Чёрт. Быстро. У него есть шрам?
- Шрам? Где?
- На лице, Крисси. Шрам на щеке. С ним произошёл несчастный случай, когда он занимался скалолазанием.
Я бегло просмотрела фотографии, выбрала ту, где мы с мужем завтракаем, сидя за столом в халатах. На ней мы счастливо улыбаемся и кроме легкого намёка на щетину, его щёки более ничем не отмечены. Меня охватил страх.
Я услышала, как открылась входная дверь. Голос:
- Кристина! Дорогая! Я дома!
- Нет. У него нет шрама.
Звук. Нечто среднее между удушьем и вздохом.
- Мужчина, с которым ты живёшь. Я не знаю, кто он. Но это не Бен.
...
Меня охватил ужас. Я услышала, как в туалете смылась вода, но мне не оставалось ничего, как продолжить читать.
...
Не знаю, что произошло дальше. Я не могу собрать все события вместе. Клэр начала говорить, почти кричать.
- Чёрт! - повторяла она снова и снова. В голове нарастала паника. Я услышала, как закрылась входная дверь, и щёлкнул замок.
- Я в ванне, - крикнула я мужчине, которого считала своим мужем. Мой голос был надтреснутым. Безысходным. - Я спущусь через минуту.
- Я скоро приеду и вытащу тебя оттуда, - сказала Клэр.
- Дорогая, всё в порядке? - крикнул мужчина, который оказался не Беном.
Я услышала шаги на лестнице и поняла, что не заперла дверь ванны. Я понизила голос.
- Он здесь. Приезжай завтра. Пока он на работе. Я соберу вещи и позвоню тебе.
- Чёрт. Хорошо. Но запиши всё в дневник. Запиши, как только сможешь. Не забудь.
Я подумала о дневнике, спрятанном в шкафу. Мне нужно оставаться спокойной. Притворяться, что всё в порядке, по крайней мере, пока не доберусь до дневника и не напишу, в какой я опасности.
- Помоги мне. Помоги.
Я закончила разговор, когда он открыл дверь ванной.
***
На этом рассказ закончился. Я лихорадочно пролистала несколько страниц, но они были пустыми, лишь разлинованы бледными синими полосками. Они ждали продолжения моей истории. Но продолжения не было. Бен нашёл дневник и вырвал страницы, а Клэр не пришла за мной. Когда в четверг 27-го доктор Нэш забрал дневник, листы ещё должны были быть на месте, хотя я и не знала, что что-то не так.
И теперь в едином порыве я увидела всё, поняла всё, почему меня так беспокоила доска на кухне. Почерк. Он был аккуратным, и даже заглавные буквы отличались от тех каракуль в письме, которое Клэр дала мне. Где-то глубоко-глубоко внутри, я знала уже тогда, что письмо и слова на доске написаны разными людьми.
Я подняла глаза. Бен, вернее, человек, который притворяется Беном, вышел из душа и стоял в дверном проёме и смотрел на меня. Одет он был в туже одежду, что и до этого. Не знаю, сколько он там стоял, наблюдая за тем, как я читаю. В его глазах не было ничего, кроме пустоты, как будто его едва ли интересовало то, что он увидел, как будто это его не касалось.
Я услышала собственный вздох и уронила листки. Ни чем не скреплённые, они разлетелись по полу.
- Ты! Кто ты такой?
Он ничего не ответил. Он смотрел на листы бумаги передо мной.
- Отвечай! - в моём голосе слышалась властность, которой я не ощущала.
У меня закружилась голова от попыток понять, кем он может быть. Может быть, это кто-то из Варинг Хаус? Пациент? Бред. Во мне начала подниматься паника, поскольку в голове начала формироваться другая идея, но исчезла.
Он посмотрел на меня.
- Я Бен, - сказал он медленно, как будто пытаясь заставить меня понять очевидное. - Бен. Твой муж.
Я сделал несколько шагов назад, пытаясь вспомнить, что я прочитала, что я знаю.
- Нет, - а потом громче. - Нет!
Он двинулся вперёд.
- Да, Кристина. Ты же знаешь, что я твой муж, Бен.
Мной овладел страх. Некоторое время я пребывала в состоянии неопределённости, а потом вернулась в свой собственный ужас. Я вспомнила слова Клэр: "Это не Бен". И тогда случилась странная вещь. Я поняла, что вспомнила не как прочитала, что она сказала эти слова, а вспомнила само событие. Я вспомнила панику в её голосе, как она чертыхнулась перед тем, как сказала, что поняла, и как повторяла слова: "Это не Бен".
Я помнила.
- Нет. Ты не Бен. Клэр сказала мне! Кто ты?
- Вспомни хотя бы фотографии, Кристина? Те, которые висят в ванной вокруг зеркала? Посмотри, я принёс их с собой.
Он сделал шаг ко мне, потянулся к сумке на полу рядом с кроватью и выбрал несколько загнутых на концах фотографий.
- Смотри.
И когда я отрицательно покачала головой, он взял первую, посмотрел на неё и повернул ко мне.
- Это мы. Посмотри. Ты и я.
На фотографии мы сидели в чём-то наподобие лодки на реке или канале. За нами тёмная, мутная вода и тростник не в фокусе. Мы были молодыми, наша кожа упругой там, где сейчас отвисает, вокруг глаз не было морщин, и они были широко открыты от счастья.
- Видишь? Посмотри! Это мы. Ты и я. Много лет назад. Мы вместе уже много лет, Крис. Долгие-долгие годы.
Я сфокусировала взгляд на фотографии, и ко мне пришли картинки. Мы вдвоём, солнечно, вторая половина дня. Мы где-то, не знаю где, взяли напрокат лодку.
Он поднял другую фотографию. Мы гораздо старше. Этот снимок, похоже, был сделан недавно. Мы стоим перед церковью. День облачный. Он и мужчина в костюмах пожимают друг другу руки. На мне шляпа, с которой, кажется, у меня возникли некоторые сложности. Я держала её, как будто её вот-вот может сдуть ветер. Я не смотрела в камеру.
- Это было несколько недель назад. Наши друзья пригласили нас на свадьбу своей дочери. Помнишь?
- Нет. Не помню.
- Это был прекрасный день, - сказал он и перевернул фотографию, чтобы посмотреть на неё.
- Прекрасный...
Я вспомнила фразу Клэр, когда я сказала ей, что нашла газетную вырезку о смерти Адама. "Она не может быть настоящей".
- Покажи мне фотографии Адама. Давай! Покажи хотя бы одну его фотографию.
- Адам умер. Смерть солдата. С честью. Он умер, как герой...
Я закричала:
- Всё равно у тебя должна быть его фотография! Покажи её мне!
Он вытащил фотографию Адама и Хелен. Ту, которую я уже видела. Во мне начала нарастать ярость.
- Покажи мне хотя бы одну фотографию Адама, где есть ты. Хотя бы одну. У тебя же должна быть такая? Если ты его отец.
Он посмотрел фотографии, которые держал в руке. И я уже подумала, что он вытащит одну из них, но он не вытащил. Его руки опустились.
- У меня нет её с собой. Наверное, она дома.
- Ты же не его отец. Какой бы отец не хранил бы фотографию своего собственного сына?
Его глаза сузились, словно от ярости, но я уже не могла остановиться.
- И какой отец будет рассказывать его жене, что их сын мёртв, когда он жив? Признай! Ты не отец Адама! Бен его отец.
В тот момент, когда я произнесла эти слова, я увидела образ. Человека с чёрными волосами в узких затемнённых очках. Бена. Я снова пронесла его имя, как будто именно оно разблокировало картинку у меня в голове.
- Бен.
Имя произвело эффект на мужчину, стоящего передо мной. Он что-то сказал, но слишком тихо, чтобы я смогла расслышать, поэтому я попросила повторить.
- Тебе не нужен Адам.
- Что?
В этот раз он сказал твёрже, глядя мне в глаза:
