Ознакомительная версия.
Какая же это все-таки роскошь, совершенно не доступная на британских островах: чистому, надушенному, в свежем белье выйти из кондиционированного помещения в обволакивающую, неодолимую южную теплынь. Даже в лишенном всего природного неоновом сиянии лордсбургского променада сверчки или цикады – он не знал, чем они друг от друга отличаются, – продолжали петь. И никакими деньгами не заставишь их умолкнуть. И никакой франчайзинг не изменит положения этого аккуратно выгравированного полумесяца, что висит над бензозаправочной станцией.
Но сегодня удовольствие было подпорчено. В десяти метрах от него стоял черный «лексус», в который садился Барнард. А с противоположной стороны в ожидании, когда разблокируют дверь, с вещмешком в ногах, стоял Тарпин. Открывая дверь, он заметил Биэрда и с усмешечкой, изобразив нож указательным пальцем, полоснул себя по горлу. Завелся мотор, включились фары, Тарпин со своим багажом залез внутрь, машина дала задний ход и выехала с парковки. Растерявшийся, Биэрд глядел им вслед и, даже когда они скрылись из виду, продолжал стоять, как приклеенный. Потом пожал плечами и направился в офис сказать дежурной, где Мелисса сможет его найти, а затем пересек дорогу и вошел в «Блюберри» уже, можно сказать, в хорошем настроении. Он не пойдет ко дну.
Он готов был утверждать, что во всей Америке не сыскать лучше и приятнее заведения, чем семейный ресторан «Блюберри» – фирменное блюдо на завтрак, стейк на сковородке с длинной ручкой. Нерефлексирующего атеиста обязаны были заинтересовать и вразумить менонитские трактаты на столике при входе. «Уютный кров», «Счастливый брак» и, ближе к его области, «В заботе о Земле». Рядом со стойкой администратора находилась сувенирная лавка, где за полтора года он прикупил два десятка маечек для Катрионы. В просторном зале ресторана сновали официантки, казавшиеся жизнерадостными клонами Дарлины. Здесь ели свободные от дежурства полицейские и пограничники, дальнобойщики, одинокие путешественники с ввалившимися глазами и, конечно, семьи – латиносы, азиаты, белые, часто большими компаниями, составив вместе три-четыре стола. Но даже при аншлагах «Блюберри» сохранял достоинство и тихий нрав, как человек, робко надеющийся на то, что ему нальют. Заведение радовало своей анонимностью. Веселая обслуга ни разу не признала в нем завсегдатая. Рядом проходила федеральная автострада № 10, так что лица постоянно менялись.
Еда его устраивала. Пока он ждал, куда его посадят, ему не нужно было обдумывать заказ – он всегда здесь ел одно и то же. Зачем что-то менять? Его проводили в дальний угол зала. Чтобы унять нетерпение, в ожидании закуски он плеснул порцию джина в пустой стакан для воды, выпил, как воду, и налил еще. Ситуация хуже не придумаешь, но он чувствовал себя вполне сносно. По крайней мере, этот Терри уже не существует. А впрочем, так ли это хорошо? Мелисса и Дарлина, та еще передряга. Он не в состоянии этим заниматься, даже думать об этом. Но он этим займется. И бедный Тоби. Ему надо бы позвонить и объяснить, почему нельзя отменять презентацию, но на очередное выяснение отношений его сейчас не хватит.
Чтобы не думать о заказе – прошло уже пятнадцать минут вместо обычных пяти, – он просмотрел свою электронную почту, и два сообщения заставили его вскрикнуть от радости. Первое письмо было неофициальным предложением от старого приятеля, бывшего физика, ныне работающего в Париже консультантом. Консорциум энергетических компаний хотел, чтобы Биэрд «применил свой обширный опыт в области зеленых технологий для направления государственной политики в сторону безуглеродной ядерной энергетики». На кону шестизначная зарплата, а также офис в центре Лондона, ассистент-исследователь и служебная машина в придачу. А что? Аргументы, вот они. Уровень CO2 продолжает повышаться, а часы тикают. Есть только один проверенный способ произвести электроэнергию в масштабах, адекватных росту народонаселения, и сделать это в обозримом будущем, не усугубляя проблемы. Многие уважаемые специалисты по окружающей среде придерживаются мнения, что ядерная энергия – это единственный выход, наименьшее из двух зол. Джеймс Лавлок, Стюарт Бранд, Тим Фланнери, Джаред Даймонд, Пол Эрлих. Крупные ученые и достойные люди. Разве случайная авария или локальная утечка радиации, в нынешних реалиях, это худший вариант? Уголь, даже если забыть о взрывах в шахтах, несет бедствия каждодневно, в планетарном масштабе. Разве 28-километровая зона отчуждения вокруг Чернобыля не превратилась с биологической точки зрения в самый богатый и многообразный регион Центральной Европы, а мутации всех видов флоры и фауны там практически не превышают норму? И вообще, что такое радиация как не синоним солнечного света?
Второе письмо содержало приглашение произнести речь перед министрами иностранных дел на 15-й конференции участников рамочной конвенции ООН по изменению климата, которая состоится в декабре в Копенгагене. Вот уж где он будет свой по духу, идеальная кандидатура. Это мероприятие нельзя пропустить. Тем временем принесли закуску – оранжевого цвета сыр в тесте, вывалянный в сухариках и соли и зажаренный во фритюре, с жирным соусом бледно-зеленого оттенка. Само совершенство, да еще в таких количествах. Как только пространство вокруг очистилось от обслуживающего персонала, он вылил в стакан остатки джина. Он ел жадно, и когда остались лишь три лепешки, успел подумать, что было бы хорошо, если бы они оказались не с сыром, а с грибами, и тут рядом с тарелкой завибрировал карманный компьютер.
– Тоби.
– Слушай. У меня есть для тебя целая куча плохих новостей, но худшее случилось несколько минут назад.
В голосе друга чувствовались напряжение и пока сдерживаемая враждебность.
– Продолжай.
– Кто-то прошелся по нашим панелям кувалдой. Вдоль рядов, одна за другой. Все до одной разбиты. Мы потеряли катализаторы. Электронику. Короче, всё.
Это не укладывалось в голове. Биэрд отодвинул тарелку. Весь труд насмарку. Сколько Барнард заплатил этому строителю? Двести долларов? Меньше?
– Что еще?
– Мы больше не увидимся. Я видеть тебя не могу, Майкл. Но вот что я тебе скажу. Я уже говорил с адвокатом из Орегона. Я предприму меры, чтобы на меня не повесили долги, которые, в сущности, наделал ты. Мы… точнее, ты уже должен три с половиной миллиона. Завтрашнее действо обойдется еще в полмиллиона. Иди и сам объясняйся со спонсорами. Да, Брейби намерен с тебя слупить все, что ты нажил и еще наживешь. А в Соединенном Королевстве отец этого убитого парня убедил власти открыть против тебя уголовное дело по статьям «воровство» и «мошенничество». Я тебя ненавижу, Майкл. Ты вор, и ты мне лгал. Но я не жажду посадить тебя за решетку. Просто держись от Англии подальше. Отправляйся туда, где с ней нет договора об экстрадиции.
– Что-нибудь еще?
– Только одно. Ты получаешь по заслугам. Так что катись к ебеной матери. – Раздались гудки отбоя.
В этот раз он открыто потряс фляжку над стаканом. Упали две капли. Рядом выросла официантка с доверху груженным блюдом. Это была молоденькая девушка – серьезное лицо, строгий конский хвост сзади и на зубах брэкеты, украшенные цветным стеклярусом. Она с трудом заставила себя сказать положенные слова.
– Сэр? У нас в ресторане беж… безалкогольная политика.
– Я не знал. Прошу прощения.
Она забрала тарелку с тремя холодными лепешками и поставила перед ним главное блюдо. Четыре клиновидные куриные грудки без кожи, переложенные тремя маленькими стейками, и все это завернуто в бекон, увенчанный медом и гребешком из сыра, а также гарнир из хорошо обжаренной картошки в мундире с маслом и сливочным сыром.
Он долго смотрел на все это невидящим взором. Его выбор, позволяющий избежать экстрадиции, как говорится, пал на Бразилию. Купить авиабилет до Сан-Паулу и поселиться у Сильвии? Интересная во всех отношениях женщина. Не самый плохой вариант. Но неосуществимый. Чтобы успокоиться, он вооружился ножом и вилкой, но его внимание тут же отвлекла кожная болезнь, меланома на тыльной стороне ладони. Ему показалось, что за последнее время она выросла и под флюоресцентными лампами «Блюберри» приобрела угрожающий багрянисто-коричневатый оттенок. Неужели ему придется заняться еще и этим, наряду с прочими проблемами? Маловероятно. Как-нибудь само собой разрешится. И завтра на полигон он не пойдет объясняться с разгневанной толпой. Спасение человечества тоже отменяется.
Он положил так и не пущенные в ход приборы. Больше всего ему сейчас хотелось пойти в бар и посидеть со скотчем за стойкой один на один. До Четвертой улицы было десять минут ходу, но он поедет на машине. Он уже собирался сказать официантке, чтобы она принесла чек, когда услышал шум в другом конце зала. Он обернулся и увидел Мелиссу с раскрасневшимися щеками, в одном из своих броских карибских платьев с крупными зелеными цветами на красно-черном фоне. Она решительно миновала табличку «Пожалуйста, подождите, вас посадят», а за ее спиной неожиданно обнаружилась Дарлина, и обе женщины выглядели буйными, разъяренными и помятыми, как будто минуту назад подрались перед рестораном. И теперь высматривали его. А первой шла Катриона с девчоночьим рюкзачком в виде коалы, обнимающего ее за плечи, – решил, так сказать, бесплатно прокатиться на закорках. Она увидела отца раньше взрослых и побежала к нему забрать в свою собственность, выкрикивая пока неразличимые слова, лавируя между занятыми столиками. Вставая ей навстречу, Биэрд почувствовал, как в сердце поднимается незнакомая теплая волна, но, раскрывая дочери объятья, он сомневался, что эта демонстрация любви способна хоть кого-то ввести в заблуждение.
Ознакомительная версия.
