— Я принесу вам чаю, — сказала девушка. — Пожалуйста, подождите здесь.
Она удалилась, закрыв за собой дверь. Майор выбрал один из стульчиков рядом с диванами. Они казались пугающе неустойчивыми, но он не хотел садиться на диван: боялся, что полиэтилен будет противно скрипеть. В комнате стояла полная тишина. Стеклопакеты блокировали уличный шум, на каминной полке не было часов. Здесь не было даже телевизора, хотя откуда-то доносилась музыка. Он прислушался и решил, что телевизор работает где-то в глубине дома, за матовыми дверьми.
Он встал, и тут двери открылись. Все та же девушка принесла медный поднос, на котором стояли чайник и два стакана в серебряных подстаканниках. Вслед за ней в комнату с хихиканьем вбежали двое детей и уставились на майора, словно на диковинного зверя.
— Мой отец вот-вот придет, — сказала девушка, указывая на диван. — Он будет рад с вами познакомиться, мистер… как вас зовут?
— Майор Петтигрю. Что, миссис Али нет дома? — спросил он.
— Мой отец сейчас придет, — повторила она и налила ему чаю.
Затем, вместо того чтобы налить чаю себе, она выставила детей из комнаты и вышла вслед за ними, снова закрыв за собой дверь.
Прошло еще несколько минут. Майор чувствовал, как комната давит ему на затылок, как время бежит у него по пальцам. Он намеренно не смотрел на часы, но это не мешало ему буквально чувствовать, как где-то в Шотландии собираются гости. Стол с холодными закусками наверняка все еще накрыт, и гости вешают свои пальто или наслаждаются прогулкой вокруг озера. Ему раньше не приходилось бывать в замке Фергюсона, но наверняка там были и озеро, и холодные закуски. Здесь же майор ни в чем не мог быть уверен. Обстановка была незнакомой, а значит, тревожной. Вдруг он услышал, как в замке поворачивается ключ. Входная дверь открылась, и в холле раздались взволнованные голоса и сердитый шепот.
Дверь в комнату вновь открылась, и перед майором предстал широкоплечий мужчина в рубашке и галстуке, с тщательно подстриженными черными волосами и аккуратными усами. На груди его все еще красовалась пластиковая бирка, гласившая, что ее обладателя зовут, как ни странно, Дэйв. Он был невысок ростом, но, судя по его уверенной манере и намечающемуся двойному подбородку, этот мужчина привык командовать.
— Майор Петтигрю? Меня зовут Дэйв Али. Это большая честь для меня — принимать вас в своем скромном доме, — сказал он тем тоном, который, как майор начал понимать с годами, значил, что говорящий считает свой дом превосходящим многие. — Мой сын рассказывал мне о вас. Он у вас в долгу.
— Ну что вы, — сказал майор, обнаруживая себя снова на стуле с новой порцией чая. Он никогда не любил сокращенные имена, а краткое «Дэйв» никак не подходило мистеру Али. — Ваш сын — очень серьезный юноша.
— Он запальчив и упрям. Мы с его матерью просто не знаем, что с ним делать, — сообщил Дэйв, якобы огорченно покачивая головой. — Я говорил ей, что в его возрасте был таким же и волноваться тут не о чем. С другой стороны, она уже тогда присматривала за мной, а Абдул Вахид — что ж, иншалла[28], после свадьбы он тоже возьмется за ум.
— Мы все очень ждем Жасмину — миссис Али — на свадьбе.
— Ну конечно, — уклончиво ответил Дэйв.
— У нее много друзей в деревне, — поднажал майор.
— Боюсь, она не сможет приехать, — сказал Дэйв Али. — Мы с женой поедем в «триумфе», а туда еле-еле поместится наш багаж. К тому же кто-то должен присматривать за моей матушкой, она очень слаба, а Шина со дня на день должна разрешиться…
— Понимаю, все это непросто, — вмешался майор. — Но ради такого события, как свадьба…
— Моя жена, майор, сама доброта. Она сказала: пусть Жасмина едет, а я останусь с матушкой и Шиной. Но я спрашиваю вас, майор, как можно не отпустить мать, которая работает семь дней в неделю, на свадьбу ее единственного сына?
Он утер лицо гигантским носовым платком и задумался над безграничной жертвенностью своей жены.
— Ну разумеется, — согласился майор.
— Кроме того, церемония будет самой скромной, — сообщил Дэйв и отхлебнул чай. — Я был готов разориться ради этой свадьбы, но жена говорит, что в данных обстоятельствах не стоит устраивать шумиху. Поэтому все пройдет очень буднично — символический обмен подарками и самые минимальные церемонии.
Он сделал паузу и бросил на майора многозначительный взгляд.
— Мы полагаем, что Жасмине следует полностью порвать со своим прошлым — чтобы достичь счастья в будущем.
— Порвать? — переспросил майор.
Дэйв Али вздохнул и с сожалением покачал головой.
— Когда мой брат умер, она очень много на себя взвалила, — медленно сказал он. — Женщине не пристало нести на своих плечах такой груз. Теперь мы хотим, чтобы она забыла обо всех заботах и, как полагается, была счастлива в кругу своей семьи, а уж мы позаботимся о ней.
— Вы очень великодушны, — сказал майор.
— Но от старых привычек сложно избавиться, — продолжал Дэйв Али. — Сам я жду не дождусь того дня, когда смогу передать дело Абдулу Вахиду и уйти на покой, но первое время наверняка буду путаться у всех под ногами и переживать из-за того, что за меня принимают решения.
— Она умеет приспосабливаться к обстоятельствам, — сказал майор.
— Мы надеемся, что со временем она обретет счастье в семейном кругу. Моя матушка уже не может без нее обойтись, она каждый день читает ей Коран. Я отказался давать ей работу в своем магазине. Я сказал ей, что теперь пришло время отдохнуть и предоставить другим заботиться о себе. Куда лучше жить в кругу семьи, сказал я ей. Никаких тебе налогов, никаких счетов, бухгалтерских книг, никакого груза ответственности.
— Она привыкла к определенной независимости, — заметил майор.
Дэйв пожал плечами.
— Она постепенно осваивается. Уже прекратила предлагать моей бедной жене изменить нашу систему снабжения. Теперь она во что бы то ни стало хочет завести себе собственную библиотечную карточку.
— Библиотечную карточку? — переспросил майор.
— Я не понимаю: где взять время для чтения? Но если хочет, то пусть, так я ей и сказал. Мы сейчас очень заняты: впереди свадьба, а в следующем месяце мы открываем новый магазин, но жена пообещала ей помочь подтвердить факт проживания, и пусть себе читает целыми днями.
В холле раздался какой-то шум. Сначала майор не мог ничего разобрать, затем он услышал знакомый голос:
— Что за чушь! Я не собираюсь спрашивать разрешения.
Двери распахнулись, и в комнату вошла миссис Али — все еще в плаще, шарфе и с покупками в руках. Она разрумянилась — то ли от свежего воздуха, то ли от спора у входа — и смотрела на майора так, словно хотела впитать его одним своим взглядом. Стоящая за ней беременная девушка что-то прошептала, и миссис Али вздрогнула.
— Все в порядке, Шина, дай ей войти, — сказал Дэйв, поднимаясь и показывая жестом, что отпускает девушку. — Нет ничего дурного в том, чтобы поприветствовать старого друга твоего дяди Ахмеда.
— Это вы, — сказала она. — Я увидела шляпу в прихожей, и сразу поняла, что она ваша.
— Мы не знали, что ты уже освободилась, — сказал Дэйв. — Майор заглянул к нам по пути в Шотландию.
— Я должен был вас увидеть, — сказал майор.
Ему отчаянно хотелось взять ее за руку, но он сдерживал себя.
— Я как раз говорил майору, что ты безумно любишь читать, — продолжал Дэйв. — Мой брат говорил мне, майор, что Жасмина вечно погружена в свои книги. Не страшно, говорил он, если мне придется поработать побольше, главное, чтобы у нее было время для чтения. Она у нас умница.
Слово «умница» он произнес с явным сарказмом, и майор вдруг почувствовал сильную неприязнь к Дэйву Али.
— Он совсем себя не щадил, — добавил Дэйв, промокая лицо платком. — Потому и покинул нас так рано.
— Даже для тебя это низко, — сказала миссис Али тихо. Последовала пауза, во время которой они напряженно смотрели друг на друга. — Шина сказала мне, что у тебя деловая встреча, — добавила она.
— Шина такая заботливая, — сообщил мистер Али майору. — Вечно стремится всех защитить. Иногда она даже заставляет посетителей дожидаться меня на улице.
— Грейс хотела, чтобы я вас навестил, — сказал майор миссис Али. — Она так ждала, что вы ей напишете.
— Но я писала ей несколько раз, — сказала она. — Значит, я не зря беспокоилась, что не получаю ответов. — Она презрительно взглянула на шурина. — Странно, Давид, правда?
— В самом деле, почта работает просто отвратительно, — согласился он и поджал губы, словно его оскорбило такое обращение при посторонних. — Это я вам говорю как владелец трех почтовых отделений. Мы раскладываем письма по мешкам, но дальше мы бессильны.
— Мне бы хотелось поговорить с майором наедине, — сказала миссис Али. — Нам остаться здесь или мне показать ему наш район?
