Говорят, что и на новом месте несладко ей было. Так она и бросила своё дело, ворожбу да привороты. Только в грязи этой была она уже по самую шею, так что не отмоешься. Смерти она до ужаса боится. Да только от неё ещё никто не уходил, а годы у Пантелевны уже приличные, скоро придётся ответ держать за свои дела. Так то. А заложный в этой квартире нет-нет да и появится. Давно вот его не было, мы уж тут думали, что всё, а, вишь, опять пришёл.
– И что делать-то, дядь Миш? Продавать только квартиру эту.
– Не торопись, – ответил дядя Миша, – Ты вот что, поживи пока у меня, я ведь всё равно один, где что надо у себя, сходишь возьмёшь. Да и мне хорошо, укол где поставишь, когда давление подскочит. Так что у меня тоже своя корысть. Дядя Миша рассмеялся. – А там видно будет, что делать.
Так я и поступил. Решиться на продажу долгожданного жилья решимости не хватало, но и испытать ещё раз встречу с тем существом, желания у меня не было. Забрал я своего кота, и собрав кой-какие вещи, переехал к соседу. Прожил я у дяди Миши пол-года, за это время свыкся даже, как родные стали мы с ним. Квартиру освятил за это время.
А после новость до нас дошла – умерла Пантелевна неделю назад. Я перебрался к себе, первые ночи боялся, конечно, с опаской на всё смотрел. А потом понял, что ушёл заложный. Хочется верить, что после смерти матери душа несчастного младенца всё же ушла в рай…
Марианна Петровна из Берёзовки
Имя это дала дочери мама, в тот год, когда Марианна родилась на свет, по телевизору как раз шёл очередной мексиканский сериал, который с упоением смотрели все деревенские жители – и стар, и млад. Не то, что бабы, а и мужики с волнением ждали, что же произойдёт в следующей серии. А чего? Жизнь в деревне знаете ли не балует событиями, а тут такие страсти кипят! Вот и дивились деревенские на шикарные коттеджи, лимузины, пальмы на набережных, да огромные «двухспальны» кровати в спальнях, размером с их избы, отдыхая душой от собственной полунищеты, да раскисшей от дождя дороги за окном. А потом горячо обсуждали события последней серии на работе и дома по вечерам.
Вот и мама Марианны не была исключением. Замуж она вышла поздно, уже в тридцать три года, да ещё и дети у них с мужем Петром долго не получались, уже и не ждали, как тут, в сорок лет – на тебе! То ли, насмотревшись на мексиканские страсти, то ли уж само так вышло, только спустя год после того, как начался сериал тот, родилась у Петра с Алевтиной дочь. И назвала её Алевтина Марианной.
Деревенские, как не любили главных героев слезливой мелодрамы, но всё же Алевтине высказали – мол чего выдумываешь? Девке ещё жизнь жить, что за Марианна? Да ещё и Петровна. Смех один! Называй, мол, нашими русскими именами, как полагается. Однако счастливая мать упорно стояла на своём – Марианна и всё тут. Да и обосновывала между прочим, вот, мол, мою бабушку ведь Анной величали, а у Петра-то значит, Марией, вот вам и Марианна! Муж тоже вроде как спорил поначалу, но жена стояла на своём, так и зарегистрировали новорожденную под этим именем.
Ну жизнь потекла – пелёнки да распашонки, бессонные ночи, первые зубы, ясли, сад, первый класс. Дома отец дочку Марией величал, а мать та только Марианной. Ребятишки деревенские, друзья девчонкины, те по разному звали, кто Анькой, кто Манькой, кто Ариной, да ещё дразнили, где твой Луис Альберто? Сами-то они, конечно, и понятия не имели кто это такой, да видно родителей дома наслушались, как те зубоскалят, вот и выводы сделали.
– Где жених твой? Где Луис Альберто?
Но не всегда так было, конечно. Дружили как обычно, бегали вместе. Просто как ребятишкам без дразнилок, а тут имя необычное, чем не повод. У ребятишек языки без костей.
Время летит, не догнать. Вот и восемнадцать лет промелькнуло, как один миг. Выросла девка красавицей, и правда, будто заграничная – волосы все в мелких кудрях, глазищи большие зелёные, стройная, смуглая. Парни уж давно обзываться бросили, теперь бегали за ней по пятам, да в рот заглядывали, только Марианна от них лишь отмахивалась. Мол, не надо мне никакой любви, пока не выучусь, а я, говорит, на врача учиться поеду.
Родители отговаривали, времена тяжёлые, денег нет, давай в райцентр на «фельшера» тебя отправим, и будет с тебя, вернёшься в деревню в медпункт. Тем более старый фельдшер Степаныч уже давно на пенсии, и рад бы отдохнуть, да замену не присылают, не хотят молодые в деревню ехать. Степаныч уж уходил на пенсию-то, да всё одно – по старой памяти все к нему идут за советом, как где прихватит, иль совет нужен. Вот и вышел Степаныч обратно в свой медпункт.
– А чего, – говорит, – Бесплатно работать, пусть тогда уж платят городские власти, коль не хотят нового доктора присылать к нам.
Но Марианна ни в какую.
– Я, – говорит, – На бесплатное отделение буду поступать, там и общежитие дают иногородним. Вы только первый год мне помогите, а там я санитаркой устроюсь по ночам, сама буду зарабатывать. Но врачом стану.
Что поделаешь с ней? Согласились родители, всё равно, думают, домой вернётся, там таких желающих пруд пруди. Ан нет – поступила девка! Сама, безо всякого блату! Она умная девчонка-то была, в школе на одни пятёрки училась. Сложно было, не то слово, тяжко было родителям – на дорогу нужны деньги, на одежду, на питание в городе. Но ничего, выдюжили, ради дочери единственной. А потом и времена потихоньку налаживаться стали, полегче стало людям.
Так вот и шесть лет пролетели. Дочь закончила институт и началась у неё интернатура. Выбрала она для себя профессию неженскую прямо – хирургом стала. А тут программа началась какая-то по обмену специалистами, и как лучшей бывшей студентке выпала Марианне такая возможность, пригласили её в Германию, обучаться новой методике по хирургическому лечению злокачественных опухолей. Приехала Марианна к родителям, объявила им новость, да и улетела на целый год за море-океан, оставив ошарашенных родителей дожидаться её с новыми знаниями. Вот уж разговоров было в деревне!
А спустя пол года присылает дочь письмо, зовёт к себе в гости, мол билеты куплю, только прилетайте – замуж я выхожу тут. Батюшки! Мать в обморок упала, отец за голову схватился – что делается! Ну поостыли, письмо раз двадцать перечитали. Да куда ехать, тут хозяйство, его и на день не оставишь, коровы, куры… Посмотрели адрес обратный, больно мудрёный, самим и не разобрать. Написали ответ, отнесли на почту, там помогли с адресом обратным, подписали. Пролетело ещё пол года и в один из дней приехала в дом родной Марианна, да не одна, а с мужем! На такси приехали, прямо из аэропорта. Муж видный, красавец, доктор тоже! По-русски помаленьку уже балакает, дочка зря времени не теряла. Подарков родителям навезли. Гостили две недели. Пока гостили, родителям телефон провели, чтобы звонить можно было из Германии, значит, в любое время. Погостили да и уехали, оставив деревенским поводу для разговоров на цельный год вперёд.
А мужа-то, кстати, Альбертом зовут. Хоть и без Луиса.
Ёка
– А моя-то бабанька сказывала, что нельзя так ворожить, не то Ёка придёт, – горячо шептала подружкам веснушчатая Полюшка, подпрыгивая на месте. Весь вид её говорил о том, что она не на шутку взволнована, рыжие кудряшки выбились из толстой косы и торчали в стороны, обрамляя веснушчатое круглое личико, словно лучики – солнышко.
– Что за Ёка ещё? – спросила Полюшку Катерина, черноволосая, высокая девушка с красной лентой в косе. Катерине не терпелось узнать, женится ли на ней Игнат аль и дальше станет время тянуть, да подмигивать на посиделках насмешнице Веруньке. Веруньке-то что, ей всего шестнадцать годков, а Катерине уж двадцатый пошёл. Не ровен час и в девках останется, и так уж засиделась.
