— Вы ведь получили письмо с намёками от леди Абигейл?
— Загадочный подарок на Сошествие? О, да! — откликнулась я чуть громче, чем следовало.
— То, что может быть особенно интересно мне, — задумчиво повторила Глэдис. — Как вы думаете, что это?
— Предмет искусства, определённо, — ответила я, не колеблясь ни мгновения.
— Скорее всего, — согласилась она и слегка сузила глаза. — Но меня кое-что смущает. Я гостила вчера у леди Вайтберри, когда ей доставили письмо. И там говорилось, что на подарок будет интересно взглянуть не только мне, но и вам. А ведь вы не слишком хорошо разбираетесь в искусстве.
Леди Клэймор была совершенно права, но всё же уязвлённая гордость заставила меня возразить:
— Возможно, и так, но не столь давно мы вместе посетили одну выставку, которую не почтила своим вниманием ни леди Абигейл, ни леди Вайтберри.
— И что же это была за выставка? — лукаво поинтересовалась Глэдис.
Несколько секунд я честно пыталась вспомнить:
— О, что-то под открытым небом, потому что они отрицают музеи, кажется… Считают, что музеи — зло, а новые художники стоят на вершине мира, что-то гордо расправив, и бросают… бросают… вредные привычки… нет, не то… вызов? Да, конечно же, бросают вызов! — уверенно закончила я, а затем сообразила, что о картинах-то ничего не сказала, и добавила: — Там были изображения треугольничков и кружков, и это называлось "Сквер". Или "Бульвар". И мне понравилась картина с зелёным полукругом, красным треугольником. Очень, гм… по-летнему, освежающе.
— Это "Портрет", — тихонько вздохнула леди Клэймор. — Загадочное и удивительное искусство будущего, свободное самовыражение… Не столь важно. Теперь я вижу, что вы меня хотя бы слушали. Только на этой выставке мы не были вместе, я вам о ней рассказывала.
Тут я не выдержала и рассмеялась.
К сожалению, Глэдис не могла задержаться надолго, так как торопилась к модистке. Потому, собственно, и заехала в "Старое гнездо", а не в особняк на Спэрроу-плейс. Она надеялась узнать что-то о планах герцогини Дагвортской, но я, увы, не смогла дать ключик к разгадке. Оставалось лишь терзаться от любопытства вместе — и ждать встречи у Абигейл на следующей неделе.
— Леди Виржиния! Георг просит на кухню вернуться. Миссис Хат дурно, — шепнула мне Мэдди, когда Глэдис ушла, а я замешкалась, размышляя, стоит ли подойти к леди Клампси или не стоит, раз она сегодня пришла с троюродной племянницей по линии младшей сестры — излишне скромной и робкой девицей, которая падала в обморок даже от слишком пристального взгляда.
— Да, через минуту, — ответила я со вздохом. Пожалуй, следует хотя бы поздороваться с леди Клампси…А миссис Хат с самого утра жаловалась на скверное самочувствие, следовало бы отпустить её пораньше.
"Видимо, нужно вызвать мисс Астрид на подмену в зале, пока Мадлен займётся десертами", — размышляла я, одновременно обмениваясь приветствиями с леди Клампси. Как и ожидалось, застенчивая девица в моём присутствии зарумянилась, точно колдовское отравленное яблоко, и затрепетала.
Пришлось срочно ретироваться.
Ступая в тёмный коридор, отделяющий зал от кухни и внутренних помещений, я заметила краем глаза яркий отблеск, точно крупный сапфир камень попал под полуденное солнце. Только блеск — и ничего более. Затем, через мгновение, появился тонкий силуэт, словно нарисованный кончиком пера в густом слое пепла, взметнулись лёгкие белоснежные волосы…
Я прянула в сторону.
— Сэран!
— Ты помнишь меня, — улыбнулся он, такой земной в своём модном костюме и одновременно не вписывающийся в этот грубый мир. — Это хорошо… Ты ходишь во снах, вне времени. Ты просила совета, я дал его, так верни же теперь долг.
У меня и тени сомнения не возникло.
— Я готова, только скажите, что нужно.
Сэран был бос; вокруг его щиколотки, по-юношески тонкой и хрупкой, обвивалась чёрная змея, и доносился откуда-то запах роз и жасмина.
— Не дай убить меня, Виржиния.
В голове всё спуталось. Я резко вдохнула воздух, до рези в груди.
Убить Сэрана? Но как? Он ведь обитает во снах, и там обладает безграничным могуществом… Неужели дело в Валхе? Но против мёртвого колдуна я, увы, бессильна…
— Кто вам угрожает? — спросила я тихо.
Из кухни слышался звон посуды; из зала доносился высокий девичий смех, нервный и неуместный. И на фоне этих приземлённых, обыденных звуков Сэран казался отчего-то ещё более эфемерным, похожим на тень или горячечное видение.
— Человек, — ответил он просто. — Простой человек, смертный и слабый.
— Но я не понимаю…
— Скоро поймёшь, — произнёс Сэран так, что у меня язык онемел. — И сделаешь так, чтобы он больше меня не коснулся.
Онемение постепенно расползлось по горлу, и я закашлялась — сильно, до зажмуренных глаз, до брызнувших слез. А когда вновь сумела разомкнуть веки и оглядеться, то коридор был пуст. Меня отчего-то знобило, словно на ледяном ветру. Первые несколько шагов дались нелегко, но затем внезапная дурнота схлынула так же быстро, как и появилась.
— Леди Виржиния, долго же вы шли, — встретил меня ворчанием Георг, даже более хмурый, чем обычно. — Надо что-то решить с миссис Хат. Пока она отдыхает наверху, но вы ведь знаете её характер. Она непременно захочет спуститься, как только поймёт, что мы не справляемся.
Сперва я растерялась даже: миссис Хат? Почему отдыхает? Что с ней? И лишь затем всплыли в памяти слова Мадлен.
— Нет-нет, ни в коем случае не стоит её пока тревожить, — рассеянно откликнулась я. — Надо послать за мисс Астрид, она справится с залом… А что с десертами?
— Хватит на половину вечера…
Хлопоты немного привели меня в чувство, однако странная просьба Сэрана не выходила из головы до глубокой ночи. Признаюсь, я надеялась, что во сне придёт верный ответ или хотя бы подсказка, но, увы, ожидания не оправдались — ни тогда, ни назавтра. И сам мистический гость больше не тревожил мой покой, так, словно всё случившееся было порождением излишне бурного воображения…
Вот уж от чего никогда не страдала, право!
Разговор с Мадлен об Эллисе тоже откладывался и откладывался. Сперва из-за недомогания миссис Хат — несколько дней мы были слишком заняты, чтобы выкроить время для откровений. Затем возникли иные обстоятельства и заботы. На третий вечер, перелистывая свою записную книжку, я думала, что завтра непременно найду время, но затем увидела дату, подведённую алыми чернилами.
— Приглашение Абигейл! — сорвалось с губ досадливое восклицание.
Совсем позабыла. Святые Небеса, как неловко!
— Что с приглашением? — насторожилась Юджиния, которая как раз старательно выводила адрес на конверте. Бедная девочка, наверняка подумала, что это она в чем-то ошиблась! — Нужно что-то сделать?
Я постучала пальцем по столу, размышляя.
"Девять вечера, девять вечера… — пронеслось в голове. — Что ж, время ещё есть. Можно бы и завтра попытаться, но что, если он уедет?"
— Да, и весьма неприятное, — ответила я наконец. — Нужно отвезти маркизу Рокпорту записку и дождаться ответа. И, боюсь, мне некому поручить это, кроме тебя.
— О, сделаю тотчас же, миледи! — горячо откликнулась Юджи и дёрнулась, словно пытаясь сделать книксен сидя. Однако на лице её читалось непонимание: как же так, я ведь сама прежде отказывалась принимать письма от маркиза, а теперь шлю послание, да ещё срочное…
Конечно, леди не обязана отчитываться о своей переписке перед секретарём, и тем более — перед служанкой. Но ведь Юджиния не просто горничная с хорошим почерком. И к тому же язвительные слова так и рвутся с языка, и невыносимо держать раздражение в себе!
— Видишь ли, мне приходится просить у лорда Рокпорта разрешение на визит к леди Абигейл, — произнесла я, стараясь, чтобы тон не был слишком уж ядовитым. — Однако назначенный день уже завтра, а у меня совершенно вылетело из головы, что я вынуждена ставить кого-то в известность о своих визитах. Значит, дело нужно решить срочно.
— Ох… просто ужасно, леди Виржиния, — стиснула руки на груди Юджи. Похоже, она искренне переживала за меня. — Разве он может требовать… Ой, простите, пожалуйста, я не должна была… — испугалась она собственной горячности и смущённо опустила глаза.
— О, он может, — вздохнула я. Настроение, и без того не безоблачное, совсем испортилось. — К сожалению, к большому сожалению. Так что придётся тебе отвезти записку; распоряжение мистеру Маноле я отдам. Да, если маркиз или кто-то из его подчинённых спросит обо мне, не говори ничего важного… И ничего, что могло бы обрадовать его.
Юджиния о чем-то всерьёз задумалась, даже письмо в сторону отложила.
— А встревожить? — наконец спросила она неуверенно.
— Встревожить? В пределах разумного.
Мне стало интересно, что Юджи имеет в виду, однако я укротила своё любопытство и вернулась к записке, стараясь составить её так, чтобы за лаконичностью проглядывало недовольство. И — никаких заискивающих интонаций, разумеется. Получилось, на мой вкус, неплохо, пусть и недостаточно выразительно:
