«Нужно будет ключи поискать, вдруг висят где-то на гвоздике, а я мучаюсь», — мелькнула здравая мысль.
Желанный шанцевый инструмент отыскался в полуразрушенной деревянной пристройке на границе участка. Штыковая и совковая лопаты, а также лом и двое вил.
Дверь в пристройку была закрыта на обыкновенный крючок, но она настолько отсырела и разбухла, что Игорю с трудом удалось приотворить ее на несколько сантиметров. Когда щель оказалась достаточной, он с трудом протиснулся в нее, но поначалу, кроме щелей, в которые проникал дневной свет, ничего разглядеть не мог. Потом, когда зрение приспособилось к полумраку, увидел слежавшуюся кучу угля и искомый инструмент.
Лопаты были ржавые с почти черными от долгого простоя деревянными ручками. Только выбирать не приходилось. Завтра в городе, приобретет новый инструмент.
Он выбросил лопаты и лом на улицу и долго чихал от забившей ноздри пыли.
Ковырять слежавшуюся в камень землю тупым инструментом оказалось трудным занятием. Даже вчерашний дождь почти не размягчил ее. Но, зараженный вирусом деятельности, Игорь с каким-то тупым упрямством долбил ее ломиком и выбрасывал лопатой наверх. Болели руки, ныла спина, едкий пот заливал глаза, однако, он старался не обращать внимания на такие мелочи. Отвлекся от работы лишь, когда Юля позвала ужинать.
С удивлением увидел, что сгустились сумерки и приближается ночь. Новым взглядом очнувшегося от забытья человека посмотрел на проделанную работу и остался доволен собой. Две ровные канавки со сторонами около двух с половиной метров примыкали к стене дома и к веранде.
Лучшего места для пристройки не придумать. У тестя наметанный глаз, сразу определил, как нужно. Вот что значит богатый жизненный опыт.
Игорь умылся под холодной струей, вытерся полотенцем, висевшим рядом на сухой ветке абрикоса. Настроение, несмотря на натертые мозоли и ноющие с непривычки суставы, было прекрасным.
Весь вечер Юля наслаждалась телевизором. С комнатной антенной он принимал сигнал плохо, всего несколько программ, да и то с жуткими помехами. Но среди прочих вещей, которые они перевезли с собой, отыскалось несколько дисков с мультиками, и Юля искренне обхохатывалась над диснеевскими Томом и Джерри.
Ее восторг был полным. Раньше она телевизор смотреть избегала, чтобы лишний раз не общаться со свекровью. Пресловутый ящик находился в общей гостиной. Теперь же пыталась в полной мере наверстать упущенное. Игорь тоже некоторое время пробовал составить ей компанию, но после тяжелого, изнурительного и непривычного физического труда, сам не заметил, как уснул.
Когда последняя штора была закончена, Игорь давно уже спал. Юля посмотрела на часы. Половина одиннадцатого, а, кажется, что глубокая ночь. Для города — детское время, а здесь все иначе, все — по-другому. Грань между днем и ночью не стирается огнями фонарей и шумом автомобилей за окном. Спряталось солнце, и жизнь замерла. Все живое умолкло, затаилось, спряталось в норки, на смену им пришло иное: темное, непонятное, неизведанное, страшное…
Юля еще некоторое время посмотрела мультик, но одной было неинтересно. Да и теперь, когда уже никакой работы не было, и жутковато. Взгляд то и дело с экрана телевизора перебегал на приоткрытую дверь в кухню, казалось, там что-то двигается. За стеклами окон, упрятанных лишь прозрачной занавеской, мерещились чьи-то тени.
Выключила телевизор и сразу наступившая тишина ошарашила. Потом слух стал улавливать шорохи скрипы, иные звуки, она не могла их опознать и от этого они вынуждали замирать сердце.
Мелькнула мысль, что не плохо бы выйти по своим, женским, делам, но Юля тотчас прогнала ее. Будить Игоря не хотелось, а саму ее на улицу и силой не вытащишь.
Прошла к двери, не глядя, закрыла плотно, до скрипа, выключила свет и бегом вернулась к кровати, юркнула под одеяло, прижалась к мужу, стараясь унять дрожь и заглушить так внезапно пробудившийся страх.
Наверное, нужно привыкнуть, успокаивала себя. Новая обстановка, все новое…
Мысль показалась здравой. Юля задышала спокойней. Открыла глаза. Свет от луны проникал в комнату, пересекал ее светлой полоской и белым пятном замер на грубе. Какая-то тень колыхнулась на нем, словно освещенная лучом. Черная, живая.
Таня присмотрелась, и словно загипнотизированная, больше не могла оторвать глаз. А зловещая, уже знакомая сгорбленная старуха, смотрела на нее со стены, грозила костлявым крючковатым пальцем.
Под ее наполненным, беспричинной ненавистью взглядом, Юля чувствовала себя маленькой девочкой. Беспомощным, беззащитным младенцем, которого отдали на растерзание злобной ведьме. Хотелось спрятаться под одеяло, чтобы ничего не видеть и ничего не слышать, но это оказалось выше ее сил.
Она знала: если не пересилит себя и не оторвет взгляд от стены, ее сердце может не выдержать. Но остатки здравого разума надежно глушились первобытным ужасом, истоки которого брали начало в очень далекой древности.
Игорь всхрапнул, поворотился, пробормотал нечто невразумительное. Юля очнулась, зажмурилась, отвернулась от стены.
Это всего лишь тень. От дерева, куста, еще от чего-то. Жаль, что не успела повесить шторы. Тогда бы никаких теней не было. Успокаивала себя, и сама себе не верила. Не потому, что рассуждала неправильно, а потому, что страх все еще не выветрился и был сильнее ее.
Да что же это такое! — возмутился, наконец, разум, мощной волной он вырвался из заточенья, укорил, пристыдил. Двадцать первый век на дворе! Тома и Джерри по телевизору показывают. А тут ведьмы какие-то…
Юля собрала волю в кулак, резко присела на кровати. На стену не смотрела, сразу повернулась к окну. Точно, шевелится нечто черное, отражается от занавески, сквозь сетчатую ткань проецируется дальше.
Конечно же, ничего мистического. Просто дерево разминает ветки вод дыханием ночного ветерка. Вот и все. Ничего страшного, ничего необъяснимого.
Немного отпустило, но не совсем. Но то, что не угомонилось, должно было повременить. В полную силу заявил свои требования мочевой пузырь, и противиться им Юля больше не могла. Поднялась, вступила в тапки.
Дверь отворилась со страшным визгом, однако вспыхнувшая на кухне лампа разогнала тени, сделала предметы обычными и знакомыми. Лишь маленькое окошко в торце узкого длинного помещения, впускало в себя ночь, и смотреть на него было неприятно.
Сквозь маленький коридорчик, Юля, не закрывая двери, выскользнула на веранду. Здесь было светло. Луна беспрепятственно проникала поверх узеньких занавесок, озаряя все своим белым неприродным светом.
Выйти на улицу она не решилась. Нашла тазик, в нем осталась вода, которой мыла стекла, затянула его в самый дальний угол между стеной и холодильником.
Но, все равно, пока совершала свое маленькое дело, Юлю не покидала мысль, что сквозь стеклянные щели, за ней внимательно наблюдают чьи-то злые, недобрые глаза.
Задача оказалась несложной. В первом же супермаркете, на окраине города, Игорь купил все, что ему было нужно. С водителем развозки тоже удалось быстро договориться. Лишняя купюра вмиг избавила его от сомнений, стоит ли тащиться за город в чертову даль. На все про все ушло пару часов, не больше.
Если бы поехал с Юлей, вряд ли за день управились. Женщины любят бродить по магазинам, выбирать, прицениваться. Для них, похоже, больше удовольствия доставляет процесс, нежели самка покупка.
Игорь же просто приходил в нужный отдел, говорил, что ему нужно. Выслушивал характеристики, в которых совсем не разбирался, прерывал на полуслове маркетовского краснобая и конкретно спрашивал, что тот ему посоветует, потом шел к кассе и оплачивал стоимость товара. Хорошо, когда есть деньги и не нужно экономить на каждой копейке. А тесть отвалил от души, с запасом.
Когда уже все из списка было загружено в грузовую «Газель», Игорь попросил водителя подождать, и отправился в хозяйственный отдел. Тоже, долго не прицениваясь, приобрел электродрель, электропилу, пару лопат, топор. Большой ящик с набором инструментов, гвозди, шурупы, все в наборе, а потому, наверное, — дороже. Выкатил тележку. Водитель с напарником шустро забросили покупки в будку.
— Езжай, командир, впереди, а мы за тобой.
Прежде, чем запустить двигатель, Игорь набрал номер матери. Не было никаких гудков, ни длинных, ни коротких. Механический голос равнодушно сообщил, что абонент находится вне зоны приема. Наверное, мать вообще отключила телефон.
Ну и ладно.
Игорь отогнал грустные мысли. Он весь был в преддверии грядущих перемен. Его руки, как говорится, чесались от нетерпения, заняться работой по благоустройству своего, он мысленно повторил это слово, а потом даже произнес его вслух — СВОЕГО жилища. Как сладко звучит, как приятно становится на душе от осознания его глубокого смысла.
