- Ты любишь меня, - спросила девушка, не ожидая ответа. «Интересно осталось ли у пацанов чего-нибудь выпить?» - подумал он…»
Далее, кто раньше, кто позже оказались в своём городе и начались занятия в институте. Про Галю я откровенно стал забывать, навалилась куча проблем, год был выпускной. А тут ещё «залетела» моя постоянная подруга, с которой у нас отношения были на протяжении всей учёбы. Но уж такова мужская порода, что тянет нас постоянно с пути истинного. Сознаюсь, я стал захаживать к Гале, благо она стала жить в том же общежитии, что и все мои друзья, да и будущая жена. Не судите, да не судимы будите!
Галя всегда безропотно пускала меня, в любом состоянии, а преимущественно я был пьяный как свинья. Всегда давала денег утром, что бы похмелился. И не разу никаких претензий и намёков. Спать с ней было не очень интересно. Никаких излишеств, только секс в рабоче-крестьянской позе, никаких тебе «в рот» или «в зад». Конечно, мы всегда вынуждены были трахаться в комнате, где находились её соседки по жилплощади, и это обстоятельство разнообразию не способствовало. Но, тем не менее, однажды Галя мне призналась, что только со мной она первый раз кончила, что раньше во время этих сексмарафонов в мужской общаге ничего подобного не испытывала. Я, конечно, скептически отнёсся к этому «в первый раз», но промолчал. То, что я может быть, первым не по-свински к ней отнёсся, не посмотрел на её репутацию «доступной пизды» - это да, это может быть. Я не знаю, что она там себе нафантазировала, но однажды Галя явилась ко мне домой. Каким образом она узнала адрес, я не представляю, но факт остаётся фактом. Меня, слава богу, в тот момент дома не было, а впрочем, моё присутствие в планы предприимчивой татарочки, наверное, и не входило. Сказать, что моя маман была удивлена её приходом, значит, ничего не сказать. Гульнара явно хотела произвести впечатление, на ней было прекрасное бархатное платье, явно у кого-то позаимствованное и туфли на высоком каблуке, а чёрные как смоль волосы были уложены в замысловатую причёску. Всё это я знаю со слов матери – маман была явно поражена девушкой, чего та и добивалась. Не учла она только того, что никакого влияния на меня мать уже к тому времени не имела. Да и дома-то я был редким гостем.
Когда я узнал об этом «дружеском визите», то естественно вызвал Галю для объяснений. Был, конечно же, изрядно поддатый и злой. Девушка молча выслушала мои претензии, и ничего не стала говорить в оправдание. Она закурила и когда сигарета закончилась, произнесла только одну фразу:
- Знаешь, как обидно делать аборт от любимого человека.
И всё: ни тебе слёз, ни упрёков, ни угроз. Сказала и пошла. Хмель у меня как рукой сняло. Самое смешное, что буквально неделей раньше я узнал, что от меня беременна другая женщина. Та женщина аборт делать не стала, она стала моей женой.
Ночью, во время тяжёлого и бредового сна, к Андрею приходила его умершая бабушка, и укоризненно качала головой. Глубокая тоска сдавила грудь, сердце стучало как бешеное, руки и ноги сводило и выворачивало. Андрей проснулся от собственного крика, ему что-то хотелось сказать самому дорогому, но, увы, уже навсегда покинувшего его человеку. Уже утром Андрей долго лежал, открыв глаза, проверяя реальность обстановки. «Вроде ещё не началось», - он повернулся лицом к соседу и увидел, что Семён насторожено, смотрит на него.
- Ты в порядке?
- Да так приснилось что-то…
Тут дверь в палату приоткрылась, и к ним заглянул молодой короткостриженный парень.
- Здорово, пацаны. Не спите? А вы тут не кисло отдыхаете, вдвоём в четырёхместной! Я зайду, разговор есть, - и он зашёл. Крепенький такой, в спортивном костюме и сланцах на босу ногу – прямо персонаж из 90- ых годов, такой, знаете ли «бычок». Парень явно попутал времена.
- Слышь, пацаны, у вас нет мобилы, случаем? На моей деньги кончились, а надо срочно домой отзваниться. Братаны хотели «грев» подогнать, и вот надо договориться. Выручайте, а, пацаны?
У Андрея в сумке лежал телефон, он включит его, когда все мучения закончатся.
- Мобильника нет, извини, братан, - видя, что Семён молчит, Андрей взял инициативу на себя.
- А куревом не богаты? Пацаны подгонят, я отдам, - парень явно косил под братка, хотя по возрасту, он ещё в песочнице играл, когда такие вот «пацаны» заправляли делами в этом городе. Мальчик явно «нахватался верхушек» и старался выглядеть солидно, по-понятиям. Это было смешно.
В походной сумке также ждал своего часа блок «Парламента».
- Бросили мы, - и Андрей стал вставать с кровати, показывая, что разговор окончен.
- Слышь, братан, - парень теперь уже обращался конкретно к Андрею, - вам тут «колёса» на ночь дают. Циклодон и ещё всякую приблуду, вам всё равно не помогут, а мы бы раскумарились. Я подойду вечером.
- Слышь, братан, мы тут лечиться надумали, так что «колёса» нам самим нужны. Понял?
- Да, ладно, пацаны, всё путём, базара нет, - и говорливый хлопец удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.
- Я эти бритые затылки в спортивных костюмах на дух не переношу, - наконец-то подал голос Семён.
- Да брось ты. Не парся, как бы сказал наш новый друг. А я уж грешным делом подумал, что-то переменилось в этом царстве. А смотрю, нет, всё нормально: заваривают чаёк, стреляют сигареты, а теперь вот, и выпрашивают таблетки. Спите жители Дурдома – в Дурдоме всё спокойно!
- Я смотрю ты здесь завсегдатай?
- Сеня, я лежал в этом учреждении, когда ещё этого нового корпуса и в помине не было! Ты, наверное, видел на территории такие одноэтажные бараки, похожие на спальные корпуса в советских пионерских лагерях? Нет? Будешь выписываться обрати внимание. Так вот там вообще жопа! Здание старое, запах плесени и прогорклой каши, стены сто лет не крашенные, и полчища тараканов под ногами. Дверей в палатах нет, чтобы персоналу было легче наблюдать за пациентами. А пациенты настоящие шизики и параноики, не то, что здесь сейчас. Двое голяком бродили постоянно, и врачи никакого внимания не обращали. В туалете, где естественно тоже нет никаких дверей, не кабинки с унитазами, а обыкновенные «очки» на возвышениях, нормальные такие тюремные «параши». Ты никогда не сидел в камере? Ну, хотя бы в КПЗ? Не довелось, ну, что ж у тебя ещё значит всё впереди. Шучу! А мне вот приходилось. И я тебе скажу – всё один в один. Так вот в таком вот туалете, психи, а скорее те, кто под них косил, варили настоящий чифир. Всё как полагается: на самодельной спиртовке, а порой и просто на горящем свёрнутом в жгут вафельном полотенце. Я сам видел, как в большую закопчённую кружку крошили брикет плиточного чая, как «на зоне». Настоящих дураков постоянно пиздили в этом же туалете, а может быть и в жопу ебли, я бы не удивился. Персонажи там находились – Ламброзо отдыхает. А всех кто как-то нарушал режим и не хотел принимать лекарства, там же в туалете херачили здоровенные медбратья. После экзекуции привязывали сырыми простынями к койкам. Простыни высыхали и сжимались – ор стоял дикий. Но всем было плевать. Я там только два дня выдержал, на первом же свидании сказал родственникам, что не отпущу их, пока они меня не заберут отсюда. Хорошо ещё что я и тогда лежал, так сказать «по блату», а то бы хрен меня оттуда выпустили. Кстати, и мой отец здесь лежал. Тоже по причине алкоголизма, естественно. Я помнил, как мы с матерью приходили к нему. Гуляли в парке, а вокруг бродили шизофреники и собирали огрызки яблок. Тогда, в детстве, мне было смешно. Но когда я сам сюда попал, то понял, как не сладко отцу здесь приходилось. Я то по своей воли, а отца засадило государство. Так, что сейчас, Сеня, здесь рай.
Андрей всё время рассказа сидел на кровати, прислонившись головой к стене. Затылок как обручем стянуло, кровь пульсировала в висках. «Неужели начинается», - подумал Андрей и тут вспомнил, что как раз тогда, в первое посещение дурдома, в старом здании, он видел, как метался в бреду «белой горячки», привязанный к кровати мужчина. Как потом оказалось, он был не последним работником на телецентре, но хроническим алкоголиком. Вывести из этого состояния его так и не смогли, и он умер. Делирий редко приводит к летальному исходу, но бывает.
Тут вошла медсестра и стала готовить капельницу. «Сегодня третий день, - подумал Андрей, - сегодня должно начаться…»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Добиваться женщины, а проще говоря, пытаться уложить её в постель – занятие хлопотное и очень энергозатратное. Как я завидую нынешним пацанам, их подруги не в пример нашим, относятся к сексу легко и свободно. В наше же время говорили, что девушку «пол жизни уговариваешь лечь с тобой, а вторые полжизни жалеешь об этом». Да и медицина широко шагнула, не говоря уже об общественном мнении. Раньше, что бы достать контрацептивы, надо было совершить подвиг: во-первых, не всегда и не везде они были, а во-вторых, находившаяся за аптечным прилавком постклиматического возраста тётка, в ответ на твою робкую просьбу о приобретении «изделия №2» (так назывались презервативы в СССР), смерила бы тебя таким взглядом, что оставалось только опрометью бежать, куда глаза глядят. Да, и в голове у девушке, если она видела, что ты пытаешься напялить гондон, складывалась следующая смысловая цепочка: он хочет со мной спать, но боится, что я залечу, значит, женится, не хочет, вывод – а на хрена он мне нужен! Они все хотели замуж, и многие не желали растоваться с девственностью до свадьбы. Нынешняя молодёжь тоже хочет замуж, но быть целкой в 15 лет считается дикостью. Это я к тому, как изменились нормы морали и идеалы общественного мнения.
