Не так давно мне позвонили одноклассники, пригласили на встречу. У нас есть человек пять-шесть, которые очень любят собираться по поводу и без. Я ходил поначалу, но потом надоело. Не хочу видеть, как стареют девчонки, хочу запомнить их молодыми, весёлыми и хорошенькими. В общем, я как всегда, сославшись на массу неотложных дел, не поехал. Потом мне позвонила одна из девчонок, всё подробно описала, но гвоздём программы как оказалась, была Марианна. Она тоже не очень жаловала такие мероприятия, а теперь всем стало понятно почему. Девочка Марианна (хотя она уже бабушка) пошла в разнос. От прежней нашей «красавицы, отличницы, комсомолки, спортсменки» остались лишь воспоминания. Издёрганная, замученная жизнью баба, к тому же явно сильно пьющая. Вот конец безуспешных поисков богатого мужа, фиаско содержанки.
- Она, по-моему, ещё и наркоманка. Речь, какая-то истеричная, двигается как на шарнирах, а спиртным не пахнет,- позвонив, доложила мне, кстати, её бывшая школьная подруга.
- Позвонил бы своей любви. Помог бы, - это она же в мой огород.
- Нет. Я хочу её запомнить, какой она была, - и я повесил трубку.
Андрей очнулся от тревожного сна, и увидел, что у кровати Семёна стоят две женщины в белых халатах.
- Надо его переводить в другую палату, «под контроль», - сказала одна из них, и резко повернувшись, поцокала высокими каблуками к выходу из палаты. Другой оказалась подруга жены, любезно предоставлявшая Андрею кратковременный отдых в лечебнице.
- У твоего соседа начинается обострение, так что побудешь пока один, - объяснила Андрею ситуацию его «лечащий врач». - Сам-то как? – холодная рука доктора легла Андрею на лоб.
- Держусь пока, но я думаю, скоро начнётся. Голову ломит и шум в ушах. Знакомые симптомы, - Андрей попытался улыбнуться.
- Мы двери не будем закрывать, так что ты тоже под наблюдением, - тут в палату медсёстры вкатили носилки, и втроём женщины стали перекладывать Семёна с кровати на каталку. Андрей увидел, что голова у его соседа неестественно запрокинута, а рот как бы застыл в открытом положении. Будто бы Семён хотел зевнуть, и так и замер. Глаза у него были открыты, но безжизненны. «У него явно не горячка. Интересно что?»- думал Андрей, пока медперсонал увозил Семёна.
Оставшись один, Андрей почувствовал, что им начинает овладевать беспричинный страх. Пробил липкий, холодный пот, шум в ушах усилился и стал явственно переходить в какой-то шёпот. Рисунок обоев, наклеенных на стены палаты, почему-то изменился, но, присмотревшись пристальней, Андрей понял, что ему это только показалось. «Надо встать и пойти в процедурную, что бы договориться об уколе на ночь», - подумал Андрей и попытался встать с кровати. Его сильно повело вперёд, а на встречу ему качнулись и стены. Андрей схватился за душку кровати и долго стоял, закрыв глаза, а когда головокружение закончилось, он медленно побрёл к открытой двери. В коридоре было оживлённо, по какому-то большому поводу (а быть может просто, у завотделения было хорошее настроение) больным разрешили смотреть телевизор. Это мероприятие в дурдоме несло отпечаток специфики данного учреждения. Сам телевизор находился на высокой тумбочке в столовой, вход в саму столовую был загорожен решёткой, которая могла собираться в бок как гармошка. Перед решёткой (то есть у экрана телевизора) чинно восседали на расставленных скамейках обитатели мужского «спокойного» отделения. Они сидели ровно, плечо к плечу, сложив руки на коленях. Процедурная была закрыта, и Андрей скуки ради заглянул в курилку, почему-то захотелось общения. Но в виду культурного мероприятия даже этот Пен-клуб психушки пустовал, там сидели только недавний их с Семёном гость с двумя такими же, приблатнёными друганами. Андрей зашёл в туалет, хотел отлить, но было нечем.
В палату идти не хотелось, и Андрей подошёл к публике у «голубого» экрана. К своему удивлению он увидел, что они смотрели фильм «Джентльмены удачи». Даже в самых смешных местах зрители сохраняли гробовое молчание. Андрей присел на свободную скамейку и уставился на экран, после нескольких минут просмотра он понял, что и его абсолютно не веселят похождения героев. Но он продолжил сидеть, тупо уставившись на зарешётчатый экран. Вскоре к нему подсел мужчина и также молча, и как показалось Андрею немигаючи, уставился в телевизор. Мужик был здоровый, чёрная майка облегала мускулистый торс. Лицо явно не несло отпечатка безумия. Поседев минут пятнадцать, мужчина также беззвучно и встал и ровными шагами направился в одну из палат. Ещё через пять минут раздался страшный вопль, и звук разбитого стекла.
Из кабинетов выскочили дежурные врачи и медсёстры, и, забежав в палату из которой донёсся ужасный крик, вскоре две женщины в белых халатах опрометью бросилась к выходу из отделения. Оставшийся медперсонал стал разгонять больных по палатам. Троица «пацанов» из курилки, ещё пара явно не психов, но пациентов отделения, и Андрей столпились у дверей в палату, где как оказалось только, что произошло самоубийство. Окно было вдребезги разбито, осколки валялись по всему полу, и ими же была усыпана вся кровать, которая и послужила трамплином для прыжка недавнему Андрееву соседу по «кинозалу». Да, это тот мускулистый мужик в чёрной майке совершил прыжок в темноту. «Почему у них нет решёток на окнах», - в недоумении подумал Андрей.
- Я лежу,… а он прямо мне на живот наступил…и в окно. Я лежу,… а он прямо в окно…и мне на живот… Я спал,…а он прямо на живот мне…- непереставая бубнил маленький щуплый мужичёк, оказавшийся последней ступенькой для полёта в вечность.
Не прошло и десяти минут, как появилась милиция, наверняка в психушке была какая- нибудь «тревожная кнопка». Любопытствующих стали разгонять по палатам, но всё же удалось узнать, что мужчина упал прямо на железные прутья и умер мгновенно. «Интересно он хотел сбежать, или это самоубийство», - думал Андрей, ложась в постель. За всей этой суматохой он как-то отвлёкся от ощущений своего тела. И вот теперь, когда все утихомирились, все симптомы приближающегося кошмара опять вернулись. «Мне сейчас, наверное, и убойная доза водки не поможет», - подумал Андрей и закрыл глаза. «Тебе уже ничего не поможет»,- раздался негромкий Голос…
Я сидел в глубине полутёмного зала за круглым столом, сервированном на шестерых. На мне был надет тот прекрасный летний светло-серый костюм из мокрого шёлка, тот самый в котором я шёл жарким июльским днём далёком 94-ом году на встречу со своими самыми крупными в жизни неприятностями. Материал приятно холодил тело, хотя в ресторане, а зал явно принадлежал какому-то заведению, было довольно-таки прохладно. Я заглянул под стол, пытаясь рассмотреть, какие туфли на мне надеты, если следовать логике, то должны были быть отличные чёрные «саламандер».
- Что ты там потерял? – подняв голову, я увидел, сидящую напротив жену. Она опять была той самой молодой женщиной, в которую я влюбился ещё в институте. Джинсовое платье «монтана» «на болтах» приятно глазу облегало её уже тогда упругие формы. «Опять платье у подруги по комнате в общаге позаимствовала», - подумал я, но сказал другое, зачем обижать.
- Прекрасно выглядишь.
- Всё для тебя, дорогой, а то, по-моему, ты начал своих подружек вспоминать часто.
- А почему бы ему нас и не вспомнить, - из полумрака к столу подошла Лена, как всегда потрясающе выглядевшая.
- А вот и первая шалава пришла, - жена уже курила тонкую женскую сигарету, на столе появилась внушительных размеров пепельница.
- Господин директор, не позволяйте вашей супруге оскорблять меня, - Лена присела на стул поближе ко мне, и подальше от жены. Белая пушистая кофточка, джинсовая юбка – всё как тогда в первый раз в офисе.
- А тут наливают, или только языком треплят, - как всегда резкая, и по-спортивному бодрая вышла из темноты Марианна, почему-то одетая в яркие лосины и топик. «Ну, да она так была одета, когда я припёрся к ней на тренировку», - подумал я, уже ничему не удивляясь.
- Рад тебя видеть, - я усадил гостью на свободный стул.
- А это ещё кто? – спросила жена, нервно гася сигарету в пепельнице.
- Это моя первая любовь, - и я поцеловал Марианне руку.
- А меня что же без любви трахал? – одетая в пальто с песцовым воротником и в глупой вязаной шапочке, на свободный стул между женой и Леной, села Света.
- Ты моя первая женщина! Как же можно было без любви!
- Тут ещё одно место, значит, кого-то не хватает, - неожиданно спокойно сказала жена.
- Я даже знаю кого, - произнёс я, силясь разглядеть лицо Светы. Увы, черты лица полностью выпали из памяти.
- Меня, - в чёрном бархатном платье, в туфлях на высоком каблуке, с распущенными чёрными, как смоль волосами Гульнара была восхитительна.
