На презентацию клуба Сева с Золотниковым денег не пожалели.
Всех вип-гостей, а иных, если не считать журналистов, и не приглашали, всех вип-гостей предупредили, что будет беспроигрышная лотерея с ценными выигрышами.
Сева Карпов был на нерве.
Да и Максим Тушников уже не мог припомнить такого дня и случая, чтобы он так волновался, как сегодня.
Идя каждую ночь на свой прямой эфир, он привык уже к тому, что он всегда по-американски "cool", и что когда в студии загораются лампы софитов, и над камерой "бетакам" зажигается красная лампочка, говорящая о том, что эфир включен, когда скося глаз, он видел себя в экране контрольного монитора, ни грамма дополнительного адреналина не выбрасывалось в его привыкшую к популярности кровь. Но те времена уже прошли.
И вот снова мандраж, как в первый раз, когда он сказал на камеру "здрасьте"…
– Будет Митя Чубарский, будут Гиви Большой, Гиви Маленький, Гоги Мисрадзе, будут от Индекс-Банка либо сам управляющий, либо исполнительный директор, из департамента управления госимуществом человечек будет, – теребя лист со списком гостей, в который уже раз сам себе повторял Сева, – ты этим гостям, что за столиками от первого номера до четвертого, все самое свое внимание оказываешь, понял?
– Да понял я, – устало улыбался Тушников, – я только в толк никак не возьму, зачем Алису Хованскую пригласили? Она же может запросто скандал устроить, с нее станется.
– Во-первых, за нее грузины попросили, – исподлобья, как на недоумка, поглядев на своего арт-директора, сказал Сева, – а во-вторых, нам хороший скандал в первый день работы не помешает.
– В первую ночь, – уточнил Тушников и улыбнулся своему шефу.
– В первую ночь, – тихо согласился Сева.
– Так если скандал нужен, так давай платную драку закажем, как на одесских свадьбах бывало заказывали, – ухмыльнулся Максим.
– Так и давай, заказывай, – неожиданно нервно заорал Сева, – кто у нас тут арт-директор ? Я что, зазря тебе три штукаря грюнов плачу? Если надо драку по сценарию, так давно бы и заказал, твою мать!
***
Первые гости начали прибывать к десяти вечера, а в пол-одиннадцатого, просто повалили залпом и уже в без-четверти одиннадцать, и фуршетное пространство фойе, и бар, и большой зал, где была сцена и столики, были заполнены по- выпендрёжному нарядной публикой, источавшей запахи самодовольства и самолюбования.
Модный художник-шарлотан в красном комбинезоне и от этого похожий на узбекского рабочего, раскрашивал по живому телу совершенно двух совершенно голых девиц.
– Этот "стоун" у них бодиартом зовется, – на некрасовский манер пошутил славившийся остроумием Моня Левинштейн – друг Севы и Золотникова, большой балабол и известный проходимец на тему где можно "срубить" легких денег.
Левинштейн и Сева с Золотниковым стояли у входа в фойе, встречали почетных гостей, принимали поздравления с открытием заведения, перекидывались остротами, обсуждая наряды некоторых дам и мадмуазелек.
– Это на ней гофли – Не гофли, а гольфы, это модно – Дурак, это не для моды, а чтобы трусики снимать, не снимая туфель – Не понял.
– Чего не понять, дурак, так бы надо было бы сперва колготки снимать…
– Ну – Баранки-гну! А колготки снять, надо и туфли скидывать, а с гофлями, тьфу, с гольфами можно трусики не вылезая из туфель снять…
– Слушай, а нахрена ей трусики снимать не вылезая из туфель?
– Ну, ты вообще дурак, а как же она без каблуков стоя трахаться с ним с таким с высоким будет?
– А-а-а, понял!
За светской беседой Сева успевал еще и подавать незаметные для посетителей знаки своим подчиненным – администратору Лене Веселовской, чтобы та подгоняла официантов и следила бы за поддержанием относительного порядка на фуршетных столах, но главное, Сева корча выразительные рожи, мигал и подмигивал своему арт-директору Максиму, чтобы тот веселил и занимал гостей, не давал бы им скучать.
– Дамы и господа, впереди у нас длинная ночь полная самых интересных приключений, – в бескордовый радио-микрофон вещал одетый в черный фрак Максим Тушников, – подкрепляйтесь шампанским, подкрепляйтесь икрою и готовьтесь к долгой ночи удовольствий.
– От икры стояны хорошие, – беря уже шестое канапе, осклабился один из стоявших рядом с Максимом гостей, – от икры стоит потом как Карбышев на морозе.
Музыканты – небольшого ждаз-оркестра с духовой секцией, потихохоньку занимали свои места и девочки из кардебалета нетерпеливо выглядывали из-за бархатного, украшенного блестками занавеса.
– Дамы и господа, – не унимался Максим. Ему предстояла длинная и нервная ночь, и он поэтому уже глотнул немного коньяку, но не закусывая, натощак, чтобы голова варила пошустрее и чтобы при этом не хотелось спать.
– Дамы и господа, сегодняшняя программа открытия нашего клуба Непристойный и неприличный Максим, будет отмечена не только беспроигрышной лотереей и беспрецедентным секс-аукционом, где будут выставлены лучшие секс-лоты Санкт-Петербурга, гвоздем нашей сегодняшней программы станет выдача и презентация супер-пупер приза, который обязательно будет вручен одному из счастливчиков или одной из счастливиц…
Максим улыбчиво балаболил в свой микрофон, а глазами трезво рыскал по лицам гостей, ища среди них свою опасную врагиню, Алису Хованскую, которую боялся пуще огня.
– Подсидела меня на телевидении, так она и здесь мне всю малину испортит.
Но Алисы, слава Богу, пока не было видно.
– Чтоб она в пробке застряла, чтоб она каблук сломала или с моста в Неву вместе со своим "майбахом" свалилась, – мысленно пришептывал Максим.
Примерно в пол-двенадцатого, уже хорошо накаченную шампанским, водкой, текилой и всем тем, чем бесплатно угощал сегодня местный бар, публику, стали приглашать в зал.
Раскрашенные художником-бодигардистом сисястые девочки, тряся вибрирующими молочными железками затрусили на своих высоких каблучках в туалет – смывать грим, а Максим, как сегодняшний конферансье и ведущий, не мог себе отказать в удовольствии, приглашая и ласково провожая гостей в главное зало – потной ладошкой, плашмя трогал дам и мадмуазелек за обнаженные спинки, благословляя Кардена и Нину Риччи за то, что те еще не разучились делать настоящие вечерние платья.
– А что будет за супер сексуальный приз? – поинтересовалась одна из облапанных Максимом блондинок, что шла, держась за плечо высокого и пузатого господина в классическом английском смокинге.
– Потерпите, мадмуазель, эйе ву пасьянс*, – с улыбкой ответил Максим, – я непременно об этом расскажу, прежде чем начнется наше шоу.
***
Хованская ввалилась незаметно.
Где-то в пол-второго ночи, вместе со своим менеджером и антерпренером Димой Розаном и высоким бодигардом Володей, хоть и разоруженным при входе охраной, что по инструкции забрала и положила в сейф его служебный пистолет, но остававшимся при своих ста килограммах натренированного в спортивных залах тела.
Многие журналисты, особенно из числа фотографов были близко знакомы с Володиными кулаками. Максим тоже испытывал трепет при виде этой ходячей рекламы человеческого мяса.
Но шоу уже шло своим порядком.
Кордебалет топлесс плясал на сцене кан-кан, вокруг шеста вились и крутились красивые голые девицы, Максим из зала вытаскивал на сцену поднабравшихся шампанского дам и их кавалеров и к радости присутствующих, разыгрывал с ними скетчи и сценки.
Народ хохотал, весело встречая взрывами скабрезного смеха каждую сальность, отпущенную Максимом, каждую заголенную пьяными дамами грудь, каждый матерный анекдот, на которые ведущий буквально провоцировал, выходивших на сцену распоясавшихся джентльменов.
Раскрепостить публику до такого состояния, чтобы та шла, чтобы та "велась" на любительский стриптиз или на оглашение нецензурщины, было делом особой техники.
Двумя первыми парами, которые для затравки, как бы явили пример образцовой раскрепощенности были подставные артисты, изображавшие обычных гостей. Вытащив их на сцену, Максим по заранее отрепетированному сценарию заставил одну пару псевдо-супругов изобразить на сцене первый школьный поцелуй, осуществленный якобы в туалете во время выпускного бала старшеклассников. Публика просто ревела от восторга, зайдясь рыданиями похоти и одобрения, особенно когда артист, изображавший приличного джентльмена, принялся выполнять задание – любой ценой – снять с девушки лифчик. А уж вторая пара подставных, которой выпала юмористическая задачка, помочь мужу, попавшему в неловкое положение, если у того, как бы порвалась резинка и его трусы стали спускаться в штанах, причиняя неудобство при ходьбе. Здесь дама должна была изловчиться и незаметно для окружающих залезть своему спутнику в брюки где под хохот присутствующих и сальные комментарии конферансье, своей ловкой ручкой облегчить страдания мужа, который в это же время имел свое задание незаметно застегнуть жене расстегнувшуюся застежку в оном интимном месте ее туалета.
