— Да вы не терзайтесь, дядя. Мы этого так не оставим. Ну, надо трогаться в путь, пока еще солнце не сильно печет.
У Аун Бан решительно встал, снял со стены меч.
— Пошли.
— За что он так на меня рассердился? — спросила Лоун Тин, когда У Аун Бан и Ко Шве Чо вышли из дому.
— Ты же знаешь, как все в округе любят и уважают У Шве Тейна. Отец воспринимает нанесенную ему обиду, как свою личную.
— Почему же У Шве Тейн не дал сдачи волостному начальнику?
— А как это сделать, когда у него вооруженная охрана?
— Что он, король, что ли?
— Не мели чепуху. Ты не знаешь, кто у нас король?
— Тогда почему волостной начальник хозяйничает, как король?
— Здесь у нас он самый главный. Поважнее судьи и прокурора. Ну, да ладно, давай-ка побыстрее собираться, и пошли.
Тхун Ин вышел, сестра направилась за ним.
Лоун Тин не было еще и шестнадцати. Она хорошо справлялась с полевыми работами и даже умела молотить рис, но помогать матери на кухне еще не научилась. В свободное время она играла на улице со своими сверстницами. До сегодняшнего дня серьезные проблемы ее не волновали. Но жизнь внезапно делает детей взрослыми. «А не убьет ли отца этот волостной начальник, — беспокоилась она. — Осмелился же он ударить при всем честном народе почтенного и уважаемого человека. Брат говорит, что он поважнее судьи и прокурора. Видать, он что угодно может сделать».
Когда солнце стояло уже в зените, У Аун Бан и Ко Шве Чо добрались до деревушки Ушикоун, лежавшей на пути в Муэйни. Здесь жили чи́ны [6], занимавшиеся выращиванием риса и овощей.
— Эй, У Лоун Тхейн! — окликнул У Аун Бан хозяина маленького домика в центре деревни. На пороге показался седой человек лет шестидесяти.
— Здравствуй, У Лоун Тхейн, — сказал У Аун Бан, входя во двор.
— А, это ты, У Аун Бан. Куда путь держишь?
— В Муэйни. Ты слышал, как волостной начальник обошелся с У Шве Тейном?
— Слышал. Я тоже туда собираюсь.
— Вот и хорошо. Тогда пошли вместе.
И старик, не заходя в дом, отправился с ними. У Лоун Тхейн в молодости служил в отряде чинов-патриотов У Чве Лвея и У Лоун Тхана, которые пали в боях против иноземных захватчиков в 1891 году. Ему довелось участвовать в сражении при Лоутэ, когда чины и бирманцы продемонстрировали храбрость и твердость духа, уничтожив множество английских солдат во главе с капитаном Рэни. Однако в следующем сражении, под Минтэ, силы были неравные, патриоты понесли серьезный урон, и отряд практически перестал существовать. У Лоун Тхейну ничего не оставалось, как вернуться в родную деревню и заняться хозяйством. Но не тут-то было. Вскоре разнесся тревожный слух, что англичане вылавливают воинов-патриотов. Опасаясь угодить в руки карателей, У Лоун Тхейн покинул родные Чинские горы и поселился в деревне Ушикоун, где жил его старый друг У Лаун Тун. У Аун Бана он считал своим соратником по борьбе за освобождение страны от английских угнетателей и искренне любил. Тот платил ему взаимностью. У Лоун Тхейн находился уже в преклонном возрасте, но на здоровье не жаловался. Единственно, что печалило его — это отсутствие сына, и он нередко сетовал на жену:
— Просил же я ее родить сына, так нет: родила дочь. А если бы был у меня сын, мы бы сейчас с ним сражались плечо к плечу.
Когда У Аун Бан и его спутники добрались до Муэйни, возле дома У Шве Тейна они увидели Ко Чо Та из Оунхнепина, Ко Лун Пьея из Поуты, Ко Со Твея из Вамито. Последний был каре́н [7], христианин. Во время первой мировой войны он, будучи солдатом английской армии, побывал во многих странах мира. Его редко кто называл по имени, а чаще почтительно величали ветераном. В ранней молодости Ко Со Твей, как и большинство каренов-христиан, благоговел перед англичанами. Но жизнь научила его многому. Из армии он вернулся исполненный ненависти к иностранцам. Поначалу У Шве Тейн и его друзья относились к нему с подозрением, считали пособником колонизаторов. Но, познакомившись с ним поближе, они поняли, что Ко Со Твей свой человек, что он на собственной шкуре испытал жестокость колониальных властей. Он рассказывал им о том, что англичане считают бирманцев своими рабами. В деревне Вамито почти никто не поддерживал с ним дружеских отношений. Жители этой деревни были христианами и относились к англичанам с полным доверием. Поэтому Ко Со Твей, не скрывавший своей ненависти к англичанам, расположением односельчан не пользовался. Однако они не решались открыто выражать свое неприязненное отношение к нему. Во-первых, Ко Со Твей был ветераном войны, а это чего-то да стоило. Во-вторых, он всегда носил при себе пистолет, на хранение которого имел официальное разрешение властей. Так что наиболее заядлым его противникам оставалось лишь тщательно скрывать свои чувства.
Деревни Поута, Вамито и Оунхнепин были ближайшими к Муэйни. Оунхнепин примостилась на самом берегу реки Нгамоуэй. С тыльной стороны к ней вплотную подступали дремучие леса и густые заросли бамбука, поэтому многие крестьяне подрабатывали на лесоразработках. Ко Чо Та даже изловчился за соответствующую мзду получить в волостном управлении право на вырубку леса. Валить вековые деревья — дело непростое. Он ежедневно трудился до седьмого пота, но аппетиты чиновников из лесного управления росли не по дням, а по часам. И чем больше они вымогали взяток, тем неистовее он их ненавидел. Случай с У Шве Тейном переполнил чашу его терпения. Он больше не мог оставаться безучастным к тому, что происходит в округе.
Ко Лун Пьей — простой крестьянин из деревни Поута. Собственно, и деревней ее назвать нельзя — всего девять жалких бамбуковых хижин, прилепившихся к подножью лесистых холмов. Земли, пригодной для посадки риса, было совсем мало, да и та принадлежала помещику. Ко Лун Пьей, как и прочие жители деревни, арендовал небольшой клочок земли. Кое-что из предметов первой необходимости крестьянам приходилось покупать в кредит у лавочника, и они все до единого постоянно находились по уши в долгах. Ко Лун Пьей испытывал дружеское расположение к У Шве Тейну и не упускал случая побеседовать с ним.
— А может, не так уж и плохо, что мне досталось от волостного начальника, иначе мы вряд ли когда-нибудь собрались бы все вместе, — оживленно встретил У Шве Тейн вновь прибывших Ко Хла Схауна из Пхаунджи и Ко Нан Чо из Чозо.
Деревню Чозо, раскинувшуюся также на берегу реки Нгамоуэй, на полпути между Вачауном и Пхаунджи, населяли в основном бирманцы. Ко Нан Чо, шан [8] по национальности, имевший на склоне холмов собственную банановую плантацию, блестяще владел приемами национальной бирманской борьбы, мастерски умел применять в бою нож и палку. Он также был давнишним другом У Шве Тейна, и, когда последнему случалось бывать в тех краях, он неизменно останавливался на ночлег в хижине Ко Нан Чо.
— Ну, кажется, все в сборе. Расскажи нам, У Шве Тейн, подробно, как все произошло, — предложил Ко Лун Пьей.
У Шве Тейн поставил чашку с чаем на стол и начал свое грустное повествование:
— Произошло все следующим образом. В Хлеку мне сообщили, что волостной начальник намеревается созвать всех старост в связи с предстоящим сбором подушного налога. Я вернулся в свою деревню, и спустя три дня наш староста действительно получил письменное уведомление о дне и часе, когда ему надлежало явиться в Пхаунджи. Более неподходящей поры для сбора налога не придумаешь. Ведь у крестьян совершенно нет денег!
— Прежде никогда не взимали налог до нового урожая, — поддержал его У Лоун Тхейн.
— Вот я и решил узнать, почему волостной начальник вздумал собирать налог именно сейчас. Кроме того, я хотел объяснить ему, что ничего хорошего из этой затеи не получится. В назначенный день я отправился в Пхаунджи вместе со старостой нашей деревни. Мои опасения подтвердились: волостной начальник действительно распорядился в течение пятнадцати дней собрать подушный налог. А в случае неповиновения пригрозил старостам крутыми мерами.
