Вспыхивают цифры на электронных весах, и клетка едет дальше, освобождая место новой, а потом вся батарея наклоняется, наступает беспорядочная толкотня, веселая куча-мала, биение крыльев, и вот цыплята уже на ленте конвейера – крутят головами и приводят себя в порядок. Этот метод выгрузки птицы называется методом «высыпания».
Один цыпленок уцепился когтями за решетчатую стенку и остался в клетке, оглядывается в неожиданном одиночестве, но чудесная автоматика засекает его, включается красная лампочка и звуковой сигнал. И эта животная неправильность исправляется с помощью такого же животно-несовершенного человека. Вытащили и отправили на конвейер вручную. Это, пожалуй, единственный неприятный момент за весь ролик. Единственная, пусть и предусмотренная, исправленная минутная неувязка в слаженном процессе. И после этой недолгой заминки клетки красиво и облегченно уезжают на санобработку, купаются в дезинфицирующем растворе и выходят оттуда посвежевшими, обновленными.
Итак, мы в убойном цеху. Свет здесь синий, как на ночных улицах Нью-Йорка в американских боевиках восьмидесятых годов. Такое освещение помогает снизить активность птицы. Цыплята теперь едут гурьбой на транспортерной ленте по кругу, откуда их выхватывают рабочие и насаживают за ноги на движущиеся вдоль ленты крючки навески вниз головой.
Да, в этом видео многое напоминает кино – тут есть синева ночных улиц Нью-Йорка с затертых и мутноватых кассетных копий, есть веселые карусельки с беззаботной ребятней из американских фильмов ужасов, есть конвейер из фильма по пинкфлойдовской «Стене», есть завораживающая работа механизмов, которой любовался еще в 1924 году Фернан Леже в своем «Механическом балете». Есть отзвуки киношного стимпанка и киношных городов будущего, отсылки к военной хронике и к некоторым категориям порно. Этот видик стоит послушать.
Возможно, вы уже успели устать от этого пересказа. Но я не буду торопиться и обрывать его раньше времени. Ведь снял же Энтони Скотт свой «Самый длинный и бессмысленный фильм в мире», я уж молчу про фильм «Современность навсегда», который длится двести сорок часов. Так что продолжим.
Ну вот, почти закончены этапы, где цыплята, по данным Всероссийского института птицеводства, получают 95 % всех кровоизлияний, отрицательно влияющих на качество мяса, – отлов, затаривание, транспортировка, выгрузка, подача на навеску. Остался еще один – глушение. И цыплята едут в синем свете, опоенные этим светом, гудением механизмов, таких надежных и четких, на которые можно полностью положиться, которые могут заворожить кого угодно. Цыплята стройно едут вверх ногами в бокс глушения, иногда поднимая головы, изредка вяло потряхивая крыльями, чуть попискивая, видя пустые клеточные батареи, уплывающие на дезинфекцию.
Они должны ехать туда не менее семи – десяти секунд, чтобы окончательно успокоиться на этой карусельке, перестать трепыхаться и свесить голову вниз. Это важно – свесить голову вниз и окунуть ее в специальную ванночку, пока проезжаешь над ней, а не держать на весу. Голова должна быть хорошо смочена в электролите.
Хорошо смоченная голова хорошо проводит электрический ток во время предварительного глушения, а это позволяет добиться высокого качества мяса и снизить страдания птицы.
Как приятно смотреть на выверенность происходящего на навесочной линии, несмотря на то что мы имеем дело с птицей в высшей степени заполошной и бестолковой. Сколько раз проезжаю по нашему селу мимо Вити Байкова, чьи куры пасутся и расклевывают окурки на обеих сторонах дороги, столько раз раздражаюсь, наблюдая, как они принимают решения. Крутят головами, следят за приближающимся автомобилем, примериваются, создается даже впечатление, что они анализируют дорожную ситуацию, а потом, в самый последний момент, кур неожиданно нахлобучивает ужас, и они, вытянув вперед головы, помогая себе крыльями, совершают внезапные броски под колеса.
И вот с этими невразумительными птицами люди умудрились создать такую красивую и стройную картину, как навесочная линия убойного цеха. Это зрелище успокаивает, словно лопаешь пузырьки упаковочной пленки. Шеренга перевернутых вверх ногами птиц плавно и упорядоченно уплывает к боксу глушения. Вот она уплывает, а вот, в следующем кадре, – уже наплывает. Кажется, что мир устроен удивительно правильно, кажется, что саботирующие жизнь человека демоны загнаны в Тартар, что катастрофы и эпидемии, гражданские войны и террористические акты, даже простые инфаркты и дорожно-транспортные происшествия надежно складированы в бетонированных хранилищах, опутаны проводами и облеплены датчиками, а хранилища оборудованы усиленной системой охраны, и доступ гражданских лиц к ним воспрещен.
Цыплята наплывают на зрителя. В какой-то момент направляющие поворачивают линию подвески в сторону, и куры одна за другой с небывалой для них, какой-то военной четкостью поворачиваются к нам лицом, если можно так выразиться. Все же лучше написать «передом» – поворачиваются к нам передом. Сходство с солдатами усиливается из-за того, что можно, приглядевшись, увидеть различия: у петушков свешиваются еще не совсем оформившиеся гребешки, у курочек их почти незаметно, кто-то все же извернул голову, пытаясь посмотреть на мир в неперевернутом виде, кто-то открыл клюв словно бы в удивлении. И в то же время они одинаковы, они должны быть достаточно одинаковы для удобства обработки.
Потом шеренга ломается под небольшим углом вниз, потом снова вытягивается горизонтально, куры стройно переходят на другой полетный эшелон и въезжают в бокс.
Таинство глушения нам не дано видеть, стенки бокса непрозрачны, зато мы ясно видим на стенке бокса логотип фирмы-изготовителя. Бройлеры просто въезжают в него, а потом выезжают в прежнем строгом порядке, конвульсивно подрагивая и с одинаково мокрыми головами. Если ты извернулся и уберег голову от намокания, тебе же хуже, но таких незаметно, все головы одинаково влажны, хорошо пропустили через себя ток и хорошо входят в направляющие, чтобы изогнуть шею и дать дисковой пиле правильно перерезать артерию.
Шеи непрерывной чередой проскальзывают по направляющим мимо полотна пилы, и мы, зрители, не можем распознать момент, в который они оказываются надрезанными.
Здесь нет ничего шокирующего, недаром видео не имеет возрастных ограничений, мы не чувствуем никакого запаха, если там присутствует запах, который мог бы напугать нас, не видим никаких ужасов тульской бойни, которую в свое время посетил и описал Лев Толстой. Даже освещение становится самым обычным после бокса предварительного глушения. Четкость, успокаивающая красота движущихся механизмов, чистота и сияние нержавейки, сменяющие друг друга процессы шпарки, ощипки и доощипки. Замечательные кадры транспортных потоков во время обескровливания или охлаждения – по-другому и не назовешь, кроме как замечательные, – когда линия навески изгибается правильными зигзагами и множество рядов уже совершенно одинаковых тушек едут к нам и от нас навстречу друг другу, как автомобили по большим магистралям большого города или как пассажиры метро на эскалаторах. А как поэтично звучит словосочетание «машина удаления оперения»! А как продуманы малейшие операции по разделке, когда птица, не слезая с подвески, постепенно избавляется от перьев, а потом от внутренностей и всех частей тела, так что в конце на крючках подвески едут только две лапки.
Я не преувеличиваю значение эстетики. Даже в рекламе различных приспособлений для убоя этому вопросу уделяется внимание. Вот, например: «Бокс глушения свиней изготовлен из нержавеющей стали, что обеспечивает высокую эстетику, гигиену и много лет безаварийной работы». Эстетика глушения свиней!
И все равно остается, куда двигаться, остается путь совершенствования того же процесса предварительного глушения, например. На страничке, посвященной оборудованию для глушения с помощью газации, специалисты пишут о необходимости «внедрить технологии гуманного глушения и убоя, что могло бы значительно повысить благополучие животных». Догадаются ли таким же способом повысить благополучие людей?
