После училища было два пути: поступать в институт или идти работать. Конечно, она мечтала стать врачом, но кто станет спрашивать у детдомовки, чего ей хочется? Ларису направили по распределению в соседний район, в центральную больницу - медсестрой. Здесь она без труда освоилась (помогло пресловутое дежа-вю), и уже через год за усердие и смекалку ее перевели в отделение реанимации - на самый сложный участок.
В то утро, когда в больницу доставили Грэма, Лариса как раз заступила на дежурство. С первого взгляда определила: не жилец. Подумала: «Жаль парня. Почему молодым да красивым не везет? Ему бы в кино сниматься, а не под капельницей лежать…» Знала, что случай безнадежный, а верить не хотела: «Бывают же чудеса. А вдруг?…» Сама себя превратила в сиделку. Не отходила от него ни на шаг. Всю неделю работала в две смены: и ночью, и днем. Врачи удивлялись: «Сдурела девка. Не иначе, втюрилась в доходягу….» И все не решались вынести Грэму окончательный приговор. Из-за нее не решались.
Ответственность взял на себя главврач.
– Считаю дальнейшие мероприятия бесполезными.
В сущности, он уже труп, - сказал, как отрезал.
И когда в реанимацию вошли сразу трое и молча направились к аппаратуре, Лариса поняла, что все кончено.
Задрожали предательски губы: вот-вот заплачет. Но глаза остались сухими. Только зрачки расширились, словно от боли. «Не бывает чудес, Господи! Теперь-то я точно знаю….» - выкрикнула про себя. Встала, оглянулась на Грэма - в последний раз. И увидела, как дрогнули, поднимаясь, его ресницы. Услышала обращенное к себе имя… И подумала, что это и есть - Судьба.
Судьба или нет, но после того как Грэм доказал, что умирать не собирается, медицина решительно взялась за его исцеление. Хотя без ее вмешательства дело, возможно, пошло бы еще быстрее.
* * *
– Вот мы и познакомились, Грэм, - сказала Лариса и внезапно поняла, что ей почему-то совсем неважно, кто он и откуда. И если по какой-то причине он не хочет, чтобы она делилась с другими своим открытием, значит, нужно молчать, даже нарушив тем самым закон о безопасности страны.
К черту лысому все законы! Главное, Грэм вернулся - из мрака, из небытия… И теперь ему нужна помощь. Ее помощь. Потому что - Лариса почувствовала это так ясно, словно знала всегда, - никто другой не сумеет ему помочь.
– Не бойтесь, - тонкие пальцы девушки коснулись его запястья, и голос звучал по-новому, спокойно и ласково. - Я никому не скажу… Все останется между нами. Только как же мы будем разговаривать? Я не знаю вашего языка… - Лариса беспомощно улыбнулась.
Сначала она подумала, что можно достать разговорник, но, перебрав в памяти нехитрые знания по лингвистике, убедилась, что гортанная речь Грэма не похожа ни на что из ранее слышанного. Оставался язык жестов и, быть может, рисунков, благо ее подопечный уже владел правой рукой.
– Подождите! - воскликнула она, радуясь удачной мысли. - Я сейчас вернусь! - с этими словами Лариса встала и направилась к выходу.
На этот раз Грэм ее не окликнул. Но смотрел на дверь до тех пор, пока она снова не появилась в палате - с бумагой и карандашом в руках. Взглянул - сначала с недоумением, затем с надеждой. И когда Лариса вложила в его пальцы карандаш, быстрыми штрихами набросал рисунок, в котором легко угадывался браслет - тот, что сняли с него вместе с одеждой.
«Нашел о чем думать в такой момент, - с разочарованием и обидой подумала девушка. - Кому нужна его безделушка!» Но тревожный взгляд и застывшее в напряженном ожидании лицо Грэма заставили тут же забыть обиду: возможно, эта вещь в самом деле важна для него. Семейная реликвия или подарок любимой… Не Лориты ли, чье имя он так любит повторять?… В душе шевельнулась ревность, но Лариса прогнала ее, рассудив, что на подобное чувство не имеет права. Кто она Грэму, чтобы его ревновать?…
– Цел ваш браслет, не волнуйтесь, - стараясь скрыть смущение, девушка энергично закивала, показывая, что вопрос понят. - Хотите, чтобы я принесла? Ладно. Потерпите до утра. Я знаю, где он лежит.
Но, похоже, терпение не входило в число достоинств странного пациента. Едва он понял, что потеря нашлась и Лариса знает, о чем идет речь, как попытался встать, чем поверг медсестру в состояние, близкое к шоку. Придя в себя, Лариса бросилась его успокаивать, что потребовало от нее немалых усилий.
– Хорошо. Если это так срочно, я принесу его сейчас, - заставив Грэма откинуться на подушки, устало сказала она. - Только лежите смирно. Пожалуйста… - голос ее звучал умоляюще.
Впрочем, утомленный своим демаршем Грэм не смог бы его повторить, даже если бы захотел: на это у него не осталось сил.
А Лариса молча вышла из палаты и направилась к кабинету главврача, стараясь не думать, как он отнесется к тому, что она хозяйничала там среди ночи. По счастью, кабинет обычно не запирался. «А если бы его закрыли на ключ?» - при этой мысли девушка вздрогнула. Что ж, тогда пришлось бы ломать дверь. Ради Грэма она была готова и к этому.
Браслет лежал на столе. Она увидела его, не зажигая света: кристаллы мягко мерцали в темноте. «Дорогая игрушка. У нас таких не делают», - подумала равнодушно и взяла в руки странный, почти невесомый предмет: не понять, из какого материала. И пока несла его в отделение реанимации, не могла избавиться от чувства, что не только спокойствие, но и сама жизнь Грэма зависит от необычного украшения.
– Возьмите, - войдя в палату и приблизившись к
койке, на раскрытой ладони протянула ему вещицу.
Грэм буквально выхватил у нее браслет, впился глазами в огоньки кристаллов. Вздох облегчения вырвался из груди: индикатор работает, Лорн жив. Затем послышался легкий щелчок - и браслет прочно охватил запястье Грэма.
– Спасибо. Вы мне очень помогли, - услышала Лариса знакомый голос. Он по-прежнему говорил на чужом языке, но теперь она понимала каждое его слово…
– Где я? - тихо спросил Грэм.
Теперь, когда они могли понимать друг друга, пришло время выяснить главное.
– В больнице, - пожав плечами, ответила эта наивная девочка.
Он улыбнулся ей, как несмышленому ребенку.
– Я не об этом, - сказал мягко, тщательно подбирая слова.
– Вы не знаете, в каком городе оказались? - слегка насторожилась Лариса.
– Если бы только это…. - устало заметил он. И задал наконец прямой вопрос, с тревогой следя за ее реакцией: - В какой галактике находится ваша планета?
Глаза девушки изумленно расширились, губы дрогнули, готовые закричать… Не дожидаясь, пока она убежит, Грэм схватил ее за руку, удерживая возле себя.
– Простите! - голос его звучал виновато. - Я не хотел вас пугать.… - И видя, что это не слишком ее успокоило, добавил: - Мне самому очень страшно….
Кажется, эти слова отрезвили Ларису. Она глубоко вздохнула и сказала, пристально глядя Грэму в глаза:
– Это невероятно.… Я не должна вам верить. Но… почему-то верю.
«Хочу верить, - подумала про себя. - Иначе придется признать, что он псих», - и продолжала, старательно отгоняя сомнения:
– В астрономии я не сильна, про галактику ничего не знаю. Наше светило - Солнце, а планета - Земля…
В Солнечной системе девять планет. Земля, кажется, третья. Вот и все, что мне известно. Завтра попробую раздобыть энциклопедию и звездный атлас, а пока постарайтесь уснуть….
«Она даже не спросила, откуда я взялся, - с горечью подумал Грэм, когда девушка, бережно укрыв его одеялом, исчезла за дверью. - Похоже, мое признание ее не обрадовало. Впрочем, это естественно: ранняя цивилизация, на задворках Вселенной, вдали от космических трасс. Спрашивается, куда еще мог забросить меня Орин, чтобы я не сумел выбраться? Только в такую забытую всеми дыру, где нет ни одного приличного звездолета… Ничего, - сказал он себе нарочито весело, - мы еще поборемся. Не правда ли, Лорн?» - взглянул на браслет, словно ожидая поддержки, и вдруг застонал - от ярости и бессилия, от бесконечного одиночества. Он знал, что капитан немыслимо далеко, и вряд ли им суждено увидеться вновь. И уже нельзя опереться на твердое как камень плечо и насмешливую уверенность друга… Их разлучили - может быть, навсегда. И кто знает, какая судьба им уготована…
