— А мы это оспариваем, — возразил О’Коннер.
— Понимаю, — сказал Гилрей и задумался. — Вы утверждаете, что в лагере «Ядвига» было достаточное количество средств для общего наркоза?
— Да, мы же слышали показания свидетелей, представленных доктором Кельно, — они говорили, что их усыпляли, — сказал О’Коннер. — Мы слышали показания миссис Принц, что во время первой операции, сделанной доктором Дымшицем, ее тоже усыпили. Я утверждаю, что доктор Кельно не располагал средствами для общего наркоза только в тех случаях, когда речь шла о пациентах-евреях.
— Мистер О’Коннер, я разрешаю вам продолжать, но имейте в виду, что это рискованная тактика. Я обращаю внимание господ присяжных, что пока утверждение защиты не доказано, показания мистера Марвика в этой части могут служить лишь для общей информации.
О’Коннер, не позаботившись поблагодарить судью, продолжал:
— Значит, одни средства наркоза применяются при коротких операциях, а другие — при длительных?
— Да. Это решает хирург.
— Вы сказали, какими средствами для общего наркоза располагали хирурги в этой части Европы в сороковых годах. А какие местные обезболивающие средства были тогда?
— Прокаин, известный также под названием «новокаин», — его чаще всего применяют зубные врачи. Были еще — дайте вспомнить — перкаин, понтокаин, децикаин и другие.
— И все они использовались для спинномозгового обезболивания?
— Да. Когда их вводят в спинной мозг, они делают прилежащие нервные стволы нечувствительными.
— А как это, собственно, делается?
— Ну, в своей практике я всегда стараюсь причинять как можно меньше боли пациенту. Для этого я сначала через очень тонкую иглу ввожу немного местного обезболивающего средства, чтобы лишить чувствительности ту область, куда потом будет введена более толстая игла, необходимая для глубокого проникновения в ткани.
— Вернемся опять в сороковые годы. Был ли тогда в Польше обычной практикой предварительный укол тонкой иглой перед основной обезболивающей инъекцией?
— Безусловно. Так говорится во всех учебниках — и того времени, и нынешних.
— Вы слышали или читали показания свидетелей — четырех женщин и шести мужчин, ставших жертвами экспериментов в концлагере «Ядвига». Если бы вы там работали, вы бы делали предварительный укол морфия?
— Я, вероятно, отказался бы там работать. Не знаю. Но во всяком случае, в тех обстоятельствах морфий был необходим.
— Благодарю вас. И вы бы применили для таких операций местный или общий наркоз?
— Милорд, — вмешался Хайсмит, — мы снова возвращаемся к тому, о чем уже шла речь. Мой клиент в своих показаниях говорил, что перед спинномозговым обезболиванием делал предварительный укол морфия.
— Что многие свидетели отрицают, — возразил О’Коннер.
— Здесь пока еще не было доказано, что те операции делал доктор Кельно, — не уступал Хайсмит.
— Это мы и намерены доказать, — ответил О’Коннер. — Каждый из наших десяти свидетелей утверждал — и это не было подвергнуто сомнению, — что в операционной находился доктор Тесслар. Вы знакомы с письменным заявлением доктора Тесслара и знаете, какие показания он даст.
— Я должен сделать ту же самую оговорку, — вмешался Гилрей. — Все это господа присяжные должны считать лишь теоретическим мнением специалиста, а не доказательством. В своем резюме я подведу итоги тому, доказано ли участие доктора Кельно в этих операциях или нет.
— Но, мистер Марвик, вы бы применили общий наркоз? — настаивал О’Коннер.
— Да.
— Не спинномозговое обезболивание?
— Нет.
— А почему вы бы решили их усыплять?
— Из соображений гуманности.
— Болезненна ли инъекция в спинной мозг без предварительного обезболивающего укола?
— Крайне болезненна.
— Сколько раз вы применяли спинномозговое обезболивание?
— Полторы-две тысячи раз.
— Всегда ли легко точно найти место, куда надо ввести толстую иглу?
— Нет, это нужно делать очень осторожно.
— Стали бы вы делать спинномозговое обезболивание, если пациент кричит и бьется?
— Безусловно, нет.
— Почему?
— Место введения иглы должно быть выбрано с исключительной точностью. Она вводится между двумя костями, пространства для маневра там почти нет. Ее надо вводить по средней линии позвоночника, под определенным углом к нему. Без содействия пациента это нельзя сделать. Это просто невозможно. Понимаете, при любом резком движении пациента игла может сломаться.
— Вы слышали одно из показаний, где говорилось, что игла сломалась. Что при этом может произойти?
— Если она переламывается под кожей, в тканях, это ужасная катастрофа. Она может вызвать неизлечимое увечье, если ее не извлечь. Боль при этом будет невыносимой. Ну, а если игла переламывается снаружи, то обломок просто вытаскивают.
— Вы слышали и читали показания нескольких свидетелей, где говорится, что они до сих пор испытывают боли.
— Если учесть, как с ними обращались, в этом нет ничего удивительного.
— Можете ли вы продемонстрировать суду иглы, какие применялись в сороковых годах?
Марвик вынул набор игл и показал сначала тонкую — для предварительного укола, а потом толстую. Они были зарегистрированы как вещественное доказательство и переданы присяжным. Судя по тому, с каким содроганием те рассматривали иглы, передавая их друг другу, этот маневр произвел желаемое действие.
— Верно ли, что при спинномозговом обезболивании очень важно заботиться о том, чтобы обезболивающее средство оставалось в нижней части тела?
— Да. Если оно, скажем, распространится до уровня груди, то может вызвать падение кровяного давления, вследствие чего мозг окажется обескровлен, пациент почувствует головокружение и потеряет сознание.
— Вы слышали показание мистера Бар-Това, что он потерял сознание. Может ли быть, что причина была именно в этом?
— Да, конечно.
— И вы слышали других свидетелей, которые говорили, что находились в полном сознании. Вас это не удивляет?
— В их показаниях — нет.
— При операциях всегда вводят морфий?
— Всегда.
— Возможно ли, чтобы люди, получившие укол морфия, стояли в очереди, дожидаясь операции?
— Разумеется, нет.
— А если они страдали от недоедания и были ослаблены грубым обращением, должен ли был морфий оказать на них более сильное действие?
— Скорее всего, он должен был их сильно одурманить.
— Им, конечно, было бы труднее сопротивляться после введения морфия?
— Они, вероятно, могли бы, но не так эффективно.
— Вопросов больше нет.
Хайсмит встал. Адам Кельно не сводил глаз с игл, которые присяжные, рассмотрев их, передали адвокатам. Руки у него дернулись, словно он испытал непреодолимое желание взять иглу. Смидди тронул его за плечо, и он перевел взгляд на Марвика.
— Мистер Марвик, вы слышали или читали показания доктора Боланда в пользу доктора Кельно?
— Да.
— Как специалист считаете ли вы доктора Боланда также высококвалифицированным в данной области?
— Да.
— Вы слышали, как он сказал, что сам дважды подвергался спинномозговому обезболиванию перед операциями и оба раза ему не вводили морфия. Он показал также, что такой предварительный укол мало влияет на состояние пациента.
— Да, он так сказал.
— Вы с ним не согласны?
— Ну, даже ваш клиент доктор Кельно с ним бы не согласился, верно? И я тоже с ним безусловно не согласен.
— Но вы подтвердите, что сейчас в Англии среди квалифицированных анестезиологов существуют два разных мнения на этот счет?
— Да, у него свое мнение.
— Отличающееся от вашего?
— Да.
— Доктор Боланд в своих показаниях утверждает, что при правильном введении острой иглы инъекция в спинной мозг не причиняет большой боли. Что вы на это скажете?
— Это возможно, если инъекция производится в абсолютно идеальных условиях.
— Опытным хирургом, который делает это быстро?
— Как раз наоборот, сэр Роберт, это надо делать медленно. Надо осторожно, на ощупь искать нужное место. У меня на это иногда уходило по десять минут, и было много случаев, когда хорошие специалисты так и не могли попасть, куда надо.
— Вам было задано много вопросов о хирургических операциях, проведенных в лагере «Ядвига». Верно ли, что, если бы вы были хирургом в лагере, испытывали непрерывное давление и не имели анестезиолога и вообще никого, кто умел бы давать общий наркоз, то имело смысл делать спинномозговое обезболивание? Я хочу сказать, что хирург не может делать сразу две вещи, не правда ли? Он не может оперировать и одновременно давать наркоз?
— Ну, если так ставить вопрос, то да.
— И во время операции он не может просто отдать эфир или хлороформ в руки неквалифицированного помощника?
