— Я тут поспрашивал, все пришли к единому мнению, — надо идти к Уолтеру Хьюлету в Центральную больницу Массачусетса.
— А что в нем такого особенного? — устало поинтересовался Адам.
— Он будет лечить тебя не по учебникам. У него отец умер от Альцгеймера.
У Адама началась истерика. Он закричал:
— Ну, какой же ты врач, Розенталь? Ты разве не знаешь, что самое страшное в Альцгеймере — когда смерть не приходит?
— Хорошо, Адам, хорошо, — занервничал Чарли. — Просто… распад личности…
— …хуже, чем смерть, — закончил за него Адам.
Чарли набросился на него:
— Послушай, если не считать СПИДа, в медицине нет другой области, которая бы развивалась с такой интенсивностью. Это я тебе не для успокоения говорю!
— Я знаю, Чарли. Уже известно, что один из дефектных белков происходит из гена на 21-й хромосоме. Но мне это никак не поможет. Времени нет.
— Ну, вот что, старик, обсудить это лучше с Уолтером. Он ведет какие-то исследования по теме нейротрофического фактора клеток. Кто-то ведь должен был первым получить укол пенициллина и не умереть от инфекции. А кроме того, Хьюлет собирается совершить неслыханное и навестить тебя на дому.
Чарли положил руку отчаявшемуся другу на плечо, и они вдвоем перешли из уставленного книгами кабинета в гостиную, где их жены разговаривали, сидя у камина. Огонь из газовой горелки отбрасывал на стены зловещие тени.
Женщины поднялись навстречу мужьям, и в этот момент Адама охватил приступ безотчетной ярости.
— Что вы себе позволяете, а? — набросился он. — Врываетесь ко мне в дом, нарушаете семейный покой, терроризируете Аню?
Чарли сделал попытку его утихомирить.
— Успокойся, Адам. Вы с Джойс знакомы тысячу лет. Ты еще на нашей свадьбе свидетелем был.
Ответ Адама поразил друга, как удар молнии.
— Да кто ты такой? — завопил вдруг он. — Явился меня отравить?
Аня попыталась вернуть его к действительности.
— Дорогой, это наши старинные друзья, Розентали.
Теперь Адам накинулся на нее.
— Перестань врать! — рявкнул он. — Немедленно выстави их за дверь, пока я не позвонил в полицию.
В шоке Чарли повернулся к Ане:
— Лучше нам, пожалуй, уйти. Убедись, что он принял лекарство. Хьюлет приедет к девяти. Если что понадобится — звони.
— Отстань от моей жены! — прокричал Адам.
Розентали переглянулись с Аней. Та проводила их до двери.
Вернувшись, она застала Адама в странной позе: он сидел согнувшись, обхватив голову обеими руками.
— Что случилось? — спросила она.
— Голова. Просто раскалывается.
— Адам, не волнуйся, доктор скоро приедет.
— Какой доктор? — растерянно спросил Адам. — Мне ничего, кроме аспирина, не нужно.
— Ты посиди, я тебе таблетку принесу, — сказала Аня, с ужасом понимая, что ей страшно оставаться с ним наедине.
Она быстро вернулась со стаканом воды, двумя таблетками аспирина и маленькой желтой пилюлей, которая должна была успокоить больного, по крайней мере до приезда врача.
Больше всего Аню поразило то, что такой крупный специалист оказался весьма молодым человеком.
— Спасибо, что сами приехали, доктор.
— Это самое меньшее, что я могу для вас сделать, миссис Куперсмит. Ваш муж, конечно, не помнит, но, когда он заменил Макса Рудольфа на факультете, я был в числе его студентов. Лекции он читал потрясающе.
Да, вот именно, читал, подумала Аня. Придется привыкать к тому, что все уже в прошлом.
Они вошли в гостиную и застали Адама перед камином. Тот неотрывно смотрел на огонь. При звуке шагов он в недоумении поднял голову.
— Адам, познакомься, это Уолтер Хьюлет, — по возможности беззаботно произнесла Аня. — Он нейрохирург из Центральной больницы. По случайному совпадению он когда-то был твоим студентом.
— Неужели? — удивился Адам. Сейчас он говорил вполне нормально. — Я, по сути дела, вел всего один курс. Когда Макс умер. Стало быть, это было в семьдесят девятом? Я прав?
Хьюлет улыбнулся.
— Именно так. У вас прекрасная память, доктор Куперсмит.
— Кто-нибудь хочет кофе? — предложила Аня. Она надеялась, что атмосфера тривиального визита успокоит Адама.
— Я с удовольствием, — ответил молодой доктор и повернулся к хозяину и пациенту: — А вы, Адам?
— Осторожнее с кофеином! — предостерег он. — Он повышает холестерин.
Помолчав, он улыбнулся жене.
— Но мне это, кажется, не грозит, а? Принеси-ка и мне чашечку.
Хьюлет открыл портфель и достал большой конверт.
— С позволения вашей супруги я ознакомился с результатами обследования, которое вам провели в Новой Зеландии.
— В Новой Зеландии? — Адам был озадачен. — С чего бы это я потащился в Новую Зеландию?
— Так… — произнес Хьюлет. — Понимаю, вы устали и, по-видимому, подзабыли. Надеюсь, вы знаете, что я невропатолог, и, по моему мнению, у вас возникли кое-какие проблемы со здоровьем.
— Вот как? — с остекленевшим взором отозвался Адам.
Врач кивнул.
— Естественно, мы бы хотели сделать томографию у себя. Однако снимки, которые вы привезли с собой, подтверждают диагноз доктора Муди. — Молодой человек помолчал, после чего осторожно произнес: — Я считаю, у вас болезнь Альцгеймера.
Больной удивил всех своей реакцией.
Не отрывая глаз от огня, Адам ровным тоном объявил:
— Я того же мнения.
Все следующие дни он говорил как заведенный. Часы бодрствования превратились в нескончаемый диалог с женой. Ему столько надо было успеть рассказать! А времени оставалось непоправимо мало.
Интимные отношения тоже приобрели первостепенную важность. Между ними словно существовала невысказанная договоренность: каждое прикосновение мужа Аня воспринимала как доказательство того, что он осознает, что делает. И что пытается выразить.
В минуты молчания говорили руки. А когда разговор происходил вслух, то все слова меркли перед выразительностью интонаций.
И поцелуй длился вечность.
* * *
Нужно было поставить в известность близких. В первую очередь — Хедер. Поскольку разрушение личности при этом заболевании происходит стремительно, девочке предстояло лишиться отца раньше его физической смерти.
Тони они тоже собирались сказать.
Аня позвонила Лиз, та немедленно примчалась — чтобы «помочь привести дом в порядок».
Пожилая, но все еще энергичная женщина оказалась совершенно незаменимой помощницей для Ани, которой до сих пор не к кому было обратиться за поддержкой.
Именно Лиз настояла на том, чтобы самой сказать обо всем Хедер и Тони. Потом она рассказывала, как поразила ее их реакция. Тони неожиданно разразилась слезами. А Хедер не плакала — она была в шоке.
— Можно мне с ним увидеться? — попросила бывшая жена.
— Не знаю, — честно призналась Лиз. — Думаю, это Ане решать. Но Хедер он сам очень рвется увидеть.
Ласково глядя на свою крестницу, она спросила:
— Заехать за тобой завтра после уроков?
Девочка молча кивнула.
«Уважаемый профессор Куперсмит!
Для меня большая честь получить от вас приглашение к совместной работе. Тема представляется мне чрезвычайно интересной. Разделяю ваш мнение, что в психологическом плане момент для этого исследования выбран весьма удачно.
Меня крайне интересует проблема предотвращения дегенерации клетки — не в целях отсрочки смерти, а для продления жизни.
Этическая сторона проекта не вызывает сомнений, поскольку в случае успеха мы не просто сможем продлить людям жизнь, а замедлить весь процесс старения, так что восьмидесятилетняя мать не будет страдать ни старческим слабоумием, ни физическим бессилием, а сможет вести такую же полноценную жизнь, как нынешние пятидесятилетние.
Журналистам все это кажется недостижимым, но они забывают, что в середине девятнадцатого века средний американец доживал лишь до сорока пяти, а к концу нашего столетия продолжительность жизни составит вдвое больше.
В этом смысле продление детородного возраста у женщин будет вполне в духе нового биологического образа жизни.
Короче говоря, я с удовольствием обговорю с вами условия совместной работы.
Искренне ваш, Сэнди Рейвен, профессор генной инженерии».
Желая всеми способами продлить Адаму жизнь мозга, Аня прочла ему это письмо и даже обсудила с ним кое-какие детали.
— Он не на шутку заинтересовался, — объявила она с деланым оптимизмом. — Такое длинное и вдумчивое письмо!
— И что ты станешь делать? — с горечью спросил Адам. — Напишешь ему, что я скоро выйду в тираж?
Аня выдавила улыбку.
— Что-нибудь придумаю, — ласково сказала она.
Посидев с минуту молча, Адам сказал:
