— Мы просим тебя помочь в одном эксперименте, — торжественно сказала Лиза. — Сложи вещи на стол, если хочешь, а то будет неудобно слушать. И садись, конечно. «Мне она прилечь не разрешила», — отметил Максим. Садиться он не торопился.
— Идея вот такая, — пробубнил Дима, встав на кровати. — У каждого твердого тела есть запас прочности. Что-то кольнуло Макса в грудь. Он сунул руку под отворот пиджака и одернул рубашку. Бутылка мешала ему, и Максим аккуратно поставил ее на стол, а потом сгрузил и конфеты. Вторую бутылку Макс решил пока оставить себе, на всякий случай.
— В итоге, при такой резкой перемене жизни характер человека как бы сдается, — объяснял Дима, глядя перед собой. — И начинает изменяться, а с ним меняется сам человек… и это по идее можно контролировать. Я точно не знаю. Лиза вот хочет попробовать, я предложил…
— И это типа что? — Максим распутал проволочный намордник и с коротким хлопком открыл шампанское. — Реальный научный эксперимент?
— Это для меня, прежде всего, — ответила Лиза, поправляя волосы.
— Для кандидатской?
— Мы ищем того, кто согласится попробовать, чтобы, в общем, стать немного другим, — объяснил Дима.
— Так, — Макс огляделся по сторонам. — Для начала, бокалы. Спустя десять минут они с Лизой пили холодное шампанское. Дима отказался, и Максима это вполне устроило. «Пусть излагает, нам больше достанется», — решил он. И Дима излагал.
— Главное — это пройти точку разрыва… такая точка, после которой меняются свойства материи. Ну, и сознания, по-моему, как мне кажется. Сознание — это же тоже проявление материи. И под нагрузкой оно себя ведет примерно так же, как железо, например. Твердое вещество начинает течь как жидкость. Ну, или у него просто рассыпается кристаллическая решетка, но это не знаю… какое-то алмазное нужно сознание.
— Ты мне лучше скажи, — Макс глотнул разом полбокала колючего напитка и сморщился. — Как ты собираешься вызывать это в людях?
Такую, не знаю, сильную, как ее. Психическую реакцию. Правильно? Он коротко глянул на Лизу и снова вернулся к шампанскому.
— А, это просто, — нетвердо улыбнулся Дима. — Человеку нужно изменить мир. Чтобы всё было не как прежде. И чтобы нельзя было взять и вернуться назад.
— Забрать руку, ногу, — пробормотал Максим.
— Э-э, нет. Ну, так тоже сработало бы, наверное. Но нельзя же у здорового человека что-то ампутировать только ради этого. Дима поскреб в затылке.
— Можно просто кардинально изменить привычки, — сказала Лиза у Макса за спиной. — И менять, и менять, пока не создастся нужное напряжение.
— То есть, я правильно понимаю? — Максим потер глаза двумя пальцами. — Берем нашего клиента… стоп, а с какой стати он захочет на это пойти? Ты думала, как его заинтересовать, например? На мой взгляд, это самая важная часть, и вы совершенно ее упускаете. Лиза длинно откашлялась.
— Нужен кто-то, кому надоело жить, — сказал Дима прежде, чем она нашла ответ. — То есть, надоело то, как он живет. Сильно надоело.
— Главное, чтобы этот человек четко представлял, чего он хочет, — тихо добавила Лиза. — И помнил об этом в течение всего процесса. Вот это самое важное.
— Понял. Без проблем, — Макс поднялся и отряхнул колени. — Я согласен участвовать. Только одна маленькая деталь.
— Да? — спросила Лиза.
— Какая? — спросил Дима в унисон.
— Это нужно документировать. Всё, полностью. Встречу с человеком, беседу, разговор. И процесс, конечно. И это должно быть на телевидении.
— Зачем? — спросили они хором.
— А как вы думаете сделать на этом деньги?
— Мы не ради денег… — начала Лиза.
— Вот и зря. Всегда нужно извлекать любую возможную прибыль.
Какая вам польза, — Максим кивнул. — Ладно, с Елизаветой понятно, у нее кандидатская. А ты? Дима глянул по сторонам.
— Я… мне интересно будет поговорить… ну, с тем, кто попробует. Узнать, как это было. Сравнить с тем, что вышло у меня. И какие в этом есть возможности.
— Скучно. Тоскливо. Бессмысленно, — Макс треснул по столу ладонью и поднялся. — Суть я понял. Ждите, я позвоню. И стремительно вышел, прихватив нераспечатанную бутылку. Лиза и Дима посмотрели друг на друга.
— И куда он? — спросила она. Дима снова поскреб в затылке. И вдруг беззвучно захохотал.
— Честное слово, — сказал он, выдыхая сквозь неслышный смех. — Кажется, он приведет тебе кандидатов. И не одного. Прикурив сигарету, Лиза придвинула к себе бокал.
— Черт знает что, — сказала она, качнув головой. — Даже не знаю, стоит ли это начинать.
— Ничего, — сказал Дима, опять повалившись на кушетку. — Что-то получится, и ладно. В подъезде дома, где жила Лиза, всё пропахло старыми книгами.
Стоячий воздух отдавал сукном и клейстером, будто внутри старого чемодана. Максим вынул мешавшую коробочку, изучил ее с остервенением, и убрал в задний карман брюк. Пускай не в этот раз, но презервативы могли еще пригодиться.
25 мая 2005 года
Солнце давно исчезло за кромкой города, и небо всё окислялось, меняя цвет, но вечер не торопился уступить место ночи. Макс наблюдал за ним сквозь лобовое стекло, безразлично считая мутные звезды. «Всё предсказуемо», — думал он. Всё несется по кругу. Сколько ни беги, сколько ни жди, планета движется, и с ней движешься ты сам.
И твой сложный путь, все твои метания — лишь окружность, помноженная на окружность, помноженная на другую окружность. Галактика — не хаос. Галактика это спираль, и жизнь — это спираль, и любое направление всегда приводит в единственную центральную точку, которая видна заранее и отовсюду. Щелк. Справа открылась дверь, обдав его уличным шумом и ветром, и Максим едва успел повернуть голову, как пара теплых рук обняла его затылок. Еще миг, и упрямые мягкие губы запечатали ему рот, и облако волос укрыло его от мира.
— Лизка? — промычал Макс, освободившись на секунду.
— Тихо, — шепот обжег ему щеку. Лиза пробиралась к нему напролом; она предупреждала каждое движение, сминала всякое сопротивление, которое тщился изобразить растерянный Максим. Она целовала его требовательно и беспощадно, чуть не вгрызаясь под язык, не оставляя Максу ни глотка воздуха кроме своего яростного дыхания, — и она не успокоилась, пока Максим не ответил ей. Лиза не хотела прелюдий. Едва Макс коснулся ее локтя, как она вывернулась и прижалась грудью. Лиза пробралась ему на колено, и Максим ощущал женский голод прямо сквозь одежду, сквозь грубую ткань.
— Я… в общем, не уверен, что смогу, — признался он ей через плечо.
— М… не нужно, — острый укус в шею. — Ничего не нужно, только не уходи.
— И куда, интересно, я пойду?
— Никуда, — сказала Лиза, на миг подняв голову. «Где же эти презервативы теперь?» — подумал Макс. В каком пиджаке, в каких брюках? Пальцы Лизы медленно путешествовали у него под рубашкой, царапая кожу, отстегивая пуговицу за пуговицей. В шею Максима упирался холодный женский нос. Ладно, хрен с ними. Наверняка давно истек срок годности. Ему в промежность ударил холодок.
— Эй… — едва Макс успел открыть рот, как твердая рука скользнула в его расстегнутые брюки, нашла то, что хотела получить, и заворочалась, высвобождая его наружу. Болезненно выдохнув, Максим подался назад, в мягкое кресло, откинул голову и прикрыл веки. Он чувствовал себя беспомощным и жалким, хотя его эрекция была такой сильной, что отдавалась болью где-то внутри, как мышечный спазм. Волосы Лизы разметались по его коленям. Ее обжигающий рот коснулся Макса и поглотил его, совсем не принеся облегчения. Позади с шорохом повалился мешок, набитый деньгами. Он прошуршал и шлепнулся на пол с заднего сиденья, и Максим невольно вздрогнул, лязгнув зубами. Ему было стыдно за себя, потому что Лиза старалась. Ее ласки казались чуть спонтанными и неумелыми, но она выкладывалась, насколько хватало сил. Она делала то, о чем он мечтал так долго, и то, о чем Макс не догадался помечтать. Она просила, каждым движением она умоляла его раствориться в ней. Но Максим так и остался в стороне. Противный холодок сочился из-под приборной доски и сухо щекотал ему ноздри. Кроме ветра существовала только боль и раскаленный жар вокруг нее. Больше Макс не мог ощутить ничего, как ни уговаривал себя. Как ни ругал себя. Еще миг, и это стало невыносимым.
— Стой! Стоп, хватит, хватит, стоп, — он выскользнул из-под волос Лизы, заправил себя в штаны и резко задернул ширинку.
— Что? Что случилось? — Лиза наклонила голову, чтобы видеть его лицо.
— Нет, всё нормально, просто… просто больно как-то, блядь.
— Ой. Извини, — она коснулась губ кончиками пальцев. «Как маленькая девочка», — остро подумал Максим.
— Да нет, не там, — он запрокинул голову и распутал галстук. — Здесь. Где-то здесь. И коснулся ямки под горлом.
12 апреля 2003 года
