– Да! И она права! Никто не хочет, чтобы его грязное белье увековечивали на фото – тем более нанятые для светской съемки фотографы! Ты каким местом думала?! Господи, да она же теперь в суд на меня подаст!
– Она не может подать на тебя в суд. То есть может, но дело ей не выиграть, потому что эти фотографии ей не принадлежат!
– Принадлежат!
– А вот и нет! Джейн не является правообладателем снимков, если клиенты выкупили негативы. Поэтому, если клиенты отказываются от прав, мы ничего не нарушаем!
– Неужели ты и правда так думаешь? – в полном шоке заморгала Амина.
– А что тут такого?
– Димпл, она взяла меня на работу! Она меня всему научила!
– Боже мой! Только не надо мне наизусть пересказывать весь сценарий «Цвета денег»! Эта история стара как мир: юный ученик предает великого учителя! Она не научила тебя снимать так, как ты это делаешь! Ты всегда это умела благодаря своему таланту! Джейн не хочет, чтобы люди увидели твои лучшие работы? Отлично, ее дело! Но при чем тут ты?!
– Это же ее клиенты! Они никогда больше к ней не обратятся, если им на глаза попадутся эти снимки!
– А вот Лесли Бил считает по-другому!
Амине показалось, что она уже целую вечность не вспоминала о светской львице Сиэтла.
– А при чем тут вообще Лесли?
– Я зашла к тебе на работу… ну, чтобы посмотреть, нет ли у тебя там еще фотографий… вижу – на столе конверт лежит. А там голая подружка невесты на ворохе пальто вместе с Броком Билом. Просто охренеть! Фотка потрясная! А что у него там за рожа! Знаешь, это моя любимая фотография из всех!
– Господи, – села на кровати Амина, – что ты натворила?!
– Перестань делать вид, что все плохо, будь добра! Я уже получила разрешение на демонстрацию твоих работ от клиентов, которые являются правообладателями негативов!
– Ты показала Лесли эту фотографию?! – спросила Амина, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
– Конечно, а что мне еще оставалось? Ей, кстати, очень понравилось! Амина, ты не понимаешь, что ли? Да мы с ней можем целый день обсуждать ее диплом изящных искусств, «истинное ви́дение», «уникальность момента» – так мы, кстати, и сделали. Между прочим, наши взгляды во многом совпадают, хотя я скорее сделаю себе харакири, чем признаюсь в том, что у нас с ней есть что-то общее! Зато – вуаля! Это фото – как раз то, что ей нужно, чтобы прибрать к рукам состояние Била, и она прекрасно это знает! Да она мечтает о том, чтобы все увидели эту фотографию! Причем факт всплывет как бы без ее участия, и никто не сможет обвинить ее в вендетте! Думаешь, почему она согласилась нам помочь?
– Лесли разводится?!
– Ах да, ты же все пропустила! У нас это главная новость месяца! Судя по всему, долбаный ловелас перетрахал половину…
– Согласилась помочь тебе?
– Нам, Амина, нам! Она лично обзванивает всех клиентов. Рассказывает им о настоящем искусстве, о значении честности художника, об уникальном шансе войти в историю и бла-бла-бла… По правде говоря, какая нам разница, что она там несет? Главное, что срабатывает! Мы уже получили шесть из десяти необходимых нам разрешений, остается только…
– Нет. Хватит! Я в этом не участвую!
– Из-за Джейн?
– Да, из-за Джейн!
– Тогда не думай о ней. Ну что она тебе сделает?
– Не хочу, чтобы она меня уволила из-за этой истории!
– Амина, – собравшись с духом, сообщила Димпл, – тебя уже уволили…
– Быть того не может! – ахнула Амина, но тут же поняла, что еще как может.
Димпл всегда была задирой, но не вруньей, и к тому же финал был неизбежен. Ведь Амина понимала, что рано или поздно Джейн обо всем узнает и уволит ее! Разве не этого она боялась, печатая очередной снимок?
– Она рассказала всем на работе, – продолжала Димпл. – Похоже, у них там утром творился настоящий апокалипсис! Джейн пыталась узнать, кто еще был в курсе.
Амина тут же съежилась, ее захлестнула очередная волна вины. Неужели Джейн вычислила, что эти снимки печатал Хосе, есть ли у нее доказательства?
– Еще кого-то уволили?
– Без понятия.
Внезапно у нее до боли свело руку. Амина наконец отпустила стойку кровати, медленно разжав пальцы.
– Она меня возненавидит.
– Вероятно. А может, и нет, когда успокоится. Поэтому я и предлагаю тебе временно сбросить ее со счетов. Во-первых, тебя уже уволили, а во-вторых, ты не знаешь наверняка, что вся эта история повредит ее бизнесу. Как, впрочем, и Джейн. Пока это только теория. Допустим, выставка пройдет успешно и на ее дело никак не повлияет. Ты все равно будешь чувствовать себя последней сволочью?
– Да. Не в этом же дело…
– Хорошо. Тогда зачем ты их хранишь?
– Что?!
– Снимки. Зачем ты вообще их держишь у себя?
– Я… я не знаю.
– Да ты что? Правда не знаешь? Не знаешь, почему ты складируешь их – в шкафу, кстати говоря! Худшей метафоры не придумаешь! Потому что на самом деле мечтаешь, чтобы кто-нибудь их нашел? А я вот знаю! Это и ежу понятно! Потому что они офигенные! Это твои лучшие работы! Ты поправь меня, если я ошибаюсь и ты хранишь эти снимки только для того, чтобы самой на них любоваться, а вообще-то, тебя все устраивает, и тебе не надоело притворяться, что у тебя все зашибись, хотя ты и променяла все свои амбиции на этот чертов духовный кризис, о котором так любят говорить американцы! Знаешь что? Я верну тебе эти фотографии. Честное слово! Верну, и в какой-то момент тебе придется простить меня, потому что, несмотря на то что я права, мне совершенно не хочется, чтобы ты возненавидела меня из-за этой истории! Будь по-твоему! Только скажи мне, что ты действительно этого хочешь, а не делай вид, что ты такое унылое говно, потому что в детстве тебя, типа, недолюбили!
Амина молчала, растянувшись на кровати. Трубка лежала рядом, поэтому голос кузины уже не бил прямо в ухо, лишь заполнял пространство рядом с ним, благодаря чему казалось, что речь идет будто бы не о ней, – разница была такой же, как между комариным укусом и настоящим кровопусканием. Благодаря некоторой дистанции Амина даже смогла признаться себе, что каждый раз, когда Димпл произносила слова «лучшие работы», внутри у нее что-то трепетало. Это напоминало вкусную еду или хороший секс – когда то, что нужно, отправляется туда, куда нужно. Она ощущала практически животное удовольствие.
– А чье еще разрешение заполучила Лесли? – спросила она.
После недолгой паузы в трубке раздалось шуршание бумаг.
– Так, посмотрим… Лорберы согласны. Потерявшая сознание бабушка напоминает мне Белоснежку в хрустальном гробу! Дара Линн Роуз разрешила нам взять ту фотографию, на которой она выглядит так, будто собирается прибить своего мужа щеткой для волос. Кэтлин Маккриди отписала нам права на фото битвы ее сестер за букет невесты. Хочет, чтобы ты подарила ей распечатанную фотографию с автографом – я предлагаю народу такой вариант, если вижу, что они колеблются! Так, кто у нас еще… Ах да! Лоррейн Сперлок круглыми глазами смотрит на отца. У них все так запущенно, как мне кажется?
– Это ее отчим.
– Фу, какая гадость! Но нам-то и на руку… Лила Уорд согласилась отдать снимок, где маленький кольценосец написал в штанишки, Абузельманы передают нам фото дедушки в инвалидной коляске на танцполе, Мерфи пока что думают над фото шафера, писающего в углу шатра.
– Всего восемь.
– Да. А еще, – глубоко вздохнув, продолжила Димпл, – блюющая невеста. Права на этот снимок – у Джейн. Я подумала, что, возможно, она пойдет навстречу. В конечном счете, с точки зрения бизнеса, ей лучше согласиться участвовать в этом добровольно.
– Дай-ка я угадаю, куда она тебя послала…
– Ну да…
– И что у нас остается?
– Бобби Макклауд?
– Нет!
– Да! Это наша точка отсчета, наш катализатор! Благодаря этой работе все остальное обретает смысл!
– Но фото не свадебное!
– Нет, фото с корпоратива на яхте «Майкрософта». Оно в тему, поверь мне! Я все сделаю как надо! – заверила Амину Димпл, со стуком закрыв ящик с бумагами. – Послушай, мы расскажем эту историю по-новому! Понимаешь? Это твой шанс начать все сначала!
Она снова заговорила другим тоном, в ее голосе зазвучал апломб, который шел на пользу дела при общении с другими галерейщиками, с теми, кто вершил судьбами авторов выставляемых работ, приписывая им смысл, хотя порой даже сами фотографы не понимали, что хотели сказать своим произведением. У Амины отчаянно запульсировала точка между глаз, и она потерла ее большим пальцем.
– Ами? Ты тут?
– Типа того.
– Прости, что не позвонила тебе на той неделе, – помолчав, сказала вдруг Димпл. – Я получила твои сообщения, но у нас тут такой кавардак был, что мне хотелось сначала во всем разобраться, а потом уже поговорить с тобой. Ты как? Когда собираешься домой?
Теперь уйти от темы уже не удастся, подумала Амина и сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с духом. Слегка повернула голову, так чтобы краем глаза видеть захороненные отцом трофеи, и стала ждать, пока к ней придут нужные слова.
