— Я тебе добра желаю. И нечего быковать. Таких, как Вика, поискать надо. Да и глянет ли она на тебя, это тоже вопрос. Она себе цену знает. У нее вздыхателей море!
— Я не в их числе! Успокойся, в очередь не встану и милости искать не буду. Хватит о ней! — оборвал разговор.
А через неделю Степан с Кларой заскучали. Алешка возвращался домой затемно, усталый. Поговорить с родителями сил не было. Да и все обговорили. Степан с тоской смотрел на колючую проволоку, высоченный забор и сторожевые вышки, ему нестерпимо хотелось домой. И чем скорее, тем лучше. Провести отпуск в зоне оказалось непосильно. Степан, сам того не замечая, становился угрюмым, раздражительным. И, однажды не выдержал, разбудил Клару среди ночи:
— Встань, зайка моя! Поговорить нужно! Ну, не могу я больше здесь, задыхаюсь, как в клетке. Не привык по жердочке ходить, туда не ходи, сюда не ступи, здесь не присядь, там не бздни! Да что я, не человек! Хватит! Поехали домой! Пощади, устал! — взмолился мужик во весь голос.
Женщина поняла состояние мужа и пообещала уже утром собрать вещи.
Алешка рассчитывал, что родители побудут у него еще с неделю. Пытался уговорить, но те и на час не согласились задержаться. И наскоро поев, вышли во двор, сели в машину и, выехав за ворота зоны, вздохнули с облегченьем.
Они не оглядывались. Они жалели сына, какой попал в эту клетку без вины и желания.
— Вырывайся отсюда поскорее! Жизнь у тебя одна. Пожалей себя, сынок! Поживи с нами, на воле, в своем городе и доме. Не отнимай у себя молодость. Ведь она одна!
— Так у меня под Новый год заканчивается контракт. Десять лет отслужу верой и правдой! Столько здесь еще никто не выдерживал. Конечно, уже заранее уговаривают продлить контракт хотя бы на пять лет!
— Не надо, сынок!
— Алешка, я неделю еле выдержал! Одумайся! Не соглашайся! Вернись домой! Без работы не останешься! — взмолился Степан.
— Я уже все для себя решил! Эти десять лет будто выкинул из жизни. А она у меня не бесконечная! Уже предупредил, чтоб заранее искали мне замену!
— Ну, вот и порадовал! — улыбался Степан.
— Ваш приезд образумил. Не жалейте, что навестили меня. Мало побыли. Зато я все для себя решил. Ведь вот и в отпуск не приезжал не случайно. Сам себя боялся, что не выдержу, сорвусь насовсем домой. Честно говоря, часто во сне Смоленск вижу. Каждую улицу и дом, площади и парки, людей, нашу детвору, реки и сады, наши березы и сирень, соловьев и ласточек. Утром просыпаться не хочется, сон прерывать больно. Я словно дома побывал, вернулся в детство. И даже запах кофе чувствую, какой мама готовила по утрам. Как хочется домой! Если бы вы только знали! — увидели оба лицо мальчишки, выглянувшее из-под маски майора. Он перестал его прятать. И проводив родителей к самолету, попросил:
— Вы меня вспоминайте хоть изредка. И не обижайтесь, если что было не так. Я на день не промедлю!
…Степан с Кларой теперь жили ожиданием. Сколько времени осталось до Нового года? А оно словно остановилось. Вот и листья с деревьев облетели. Люди радуются, скоро зима. Запорхали первые снежинки. Клара оклеила окна в квартире, все теплее будет. А тут Вика позвонила:
— Дядя Степа, зайдите к нам, возьмите картошку на зиму. В этом году много собрали, всем хватит. Мы ее с вами вдвоем на этаж поднимем. А то на нашей кухне не пройти. А я прибрать все хочу, пока отец на работе, — попросила девушка.
Пока перенесли картошку, капусту и морковь, Вика рассказала, что Анжелка на Новый год выйти замуж за Сашку собирается и перейти в его квартиру
— А я к отцу переселюсь. В Анжелкину комнату. Папка зовет. И Линда просит. Говорит, что как только приду на Анжелкино место, тоже скоро выйду замуж! — присела на кухне.
— Уже имеешь кого-то на примете? — спросила Клара.
— Пока нет! Никого, о ком стоило бы всерьез задуматься. Сплошная шелупень. Лезут всякие отморозки. Ну, зачем мне эта зелень? Кто с такими решится на серьезное? Я не признаю ровесников. Мужчина должен быть старше. Такие ребята уже все женаты, — вздохнула Вика и увидела перед собою фотографию Алешки. Клара специально поставила ее на виду.
— Это Алешка?! — удивилась девушка, едва узнав человека.
— Да, Викуля, это наш сын! — отозвалась женщина.
— Как изменился! Совсем взрослым стал. Настоящий дядька! — поставила фотографию на место. И спросила:
— У вас, наверное, внуки есть?
— Алеша не женат! Не спешит впрягаться в семейный хомут.
— Значит, не встретил свою судьбу!
— Собирается приехать на Новый год. Может, насовсем останется в Смоленске, — обронила будто невзначай.
— В своем доме и стены помогают. У нас в городе без дела никто не останется. Может, встретит свою судьбу. Во всяком случае, не заскучает. Не дадут! А сколько лет ему теперь?
Услышав ответ, головой покачала.
— Серьезно! В такие годы уже сложнее найти по себе.
Вика вскоре ушла, а Клара, глянув ей вслед, подумала:
— Нет, эта козявка откажет сыну! Да и вряд ли теперь выйдет замуж. Слишком самостоятельная, независимая. Такие не терпят над собой ничьей власти, не признают советов. Хорошо, что в городе девчат много и выбор не оскудел.
…Весь город готовился к новому году. Степка тоже приволок домой елку. Поставил на балконе в ведро с песком. Клара накупила елочных игрушек, даже Деда Мороза не забыла. Накинула на него сумку с подарками. И принялась украшать елку. Оставалось включить гирлянды, как в дверь раздался звонок. Степан сам пошел открыть.
Женщина сразу поняла, кто пришел: услышала из прихожей:
— Сынок! Приехал! Вернулся!
— Даже раньше, чем обещал! На целых три дня! Для меня они там показались бы вечностью!
Все друзья пришли поздравить Степана и Клару с приездом сына. И только Николая попросила женщина по телефону прийти с Викой. Тот не придал значения, велел дочери пойти с ним, та даже не спросила, куда и зачем пойдут, не принято было такое в семье. Взяли с собою Линду. Вот так и появились втроем.
Алешка на радости всех перецеловал. И Вику в щеку чмокнул. Отметил, как похорошела и расцвела девчонка.
— Сколько же лет тебе было, когда я уехал? — спросил словно невзначай.
— Теперь уж совсем старуха! — ответила, улыбнувшись, и добавила с грустью:
— Кажется, это было вчера! Уезжая, ты подошел, взял меня за локоть и сказал:
— Если кто обидит, ты только черкни, я сразу примчусь, даже с другого конца света и так нашкондыляю обидчику, что навсегда забудет, как тебя обижать! — напомнила Вика.
— Ого! Да это почти объяснение! Во, деловым был! — рассмеялся Алешка.
Клара расположила гостей по-своему, она не дала Вике сесть рядом с отцом или Линдой, устроила рядом с Алешкой. Им поневоле пришлось общаться. Клара каждое их слово держала на слуху и подталкивала сына, подсказывала, чтоб не забывал, не обходил вниманием соседку.
— Алеша! Сегодня за вами все должны ухаживать, — заметила Вика.
— Послушай, Викулька, «не выкай» меня. Мы стали взрослее, а по сути — прежние. Давай, как прежде, без официоза и жеманства. А то позову тебя во двор играть в лапту или в чехарду. Ведь я дома!
— Ну, что ж! Давай!
Они хорошо повеселились в тот вечер. Люди пели, общались, танцевали. Иван с Надеждой вспомнили твист, Коля с Линдой замерли в танго. И только Вика с Алешкой бесились, стояли на ушах. Забыв обо всем, юность вспомнили.
— Алешка, зайка, чуть потише! — просила Клара.
— Мам, когда я без погон, мне все можно!
Куда делась усталость с дороги, бессонная ночь в порту и самолете. Человек смотрел на девчонку и не мог налюбоваться ею.
— Как же это я прожил столько лет вдали от нее? — думал Алешка, называя себя идиотом и козлом.
Клара, глядя на них, окончательно успокоилась. Все шло в нужном русле. Алешка вертелся вокруг Вики, а когда гости решили расходиться по домам, девчонка осталась помочь убрать со стола, протереть полы и навести порядок на кухне.
Алешка рассказывал девушке о Сибири. Та слушала, о чем-то спрашивала, они над чем-то смеялись:
— Так вот эта Глашка — медведица наша, наловчилась сама в зоне возникать, не выламывая заборов, не делая подкопов. Мы долго не понимали, где она нашла свой вход? Ведь через него и зэчки могли слинять, так думали мы. И никому в голову не пришло, что придумала Глашка. А потом охранник увидел и показал медвежий вираж…
— Там за столовой росла громадная ива. Ну, прямо за забором. И Глашка взбиралась по ней почти до верха. Там ветки слабее и не выдерживали веса медведицы, клонились вниз, по ним Глафира, как на санках, съезжала прямо на хоздвор кухни. Почешет, бывало, задницу после приземления и ковыляет к контейнерам с отходами. Перевернет, выгребет съедобное и ждет, что ей еще подкинут. Терпеливая тетка. Одного не понимала, что не все решались подойти к контейнерам, завидев ее. Но, как-то ладили, находили общий язык. А куда деваться. Глафира была расконвоированной и вольнонаемной. Ее никто не отгонял, не пугал и отходы в контейнерах не засыпали хлоркой, помня о медведице.
