Габриэла рассказывала доне Арминде и негритенку Туиске:
– Говорят, на дне моря красивее, чем на земле. Там все есть: и холм больше Конкисты, и разноцветные рыбы, и подымные луга, где они пасутся, и сад с цветами.. красивее, чем сад префектуры. Там даже есть деревья и другие растения, и даже город. И затонувший пароход.
Негритенок Туиска усомнился:
– По-моему, там один песок да затонувшие деревья барауна.
– Дурачок. Я же говорю о глубоких местах, которые далеко от берега. Мне это рассказывал один молодой человек, студент, он читал много книг и знал все на свете. Я была служанкой в их доме. Он мне многое рассказывал... Габриэла улыбнулась.
– Какое совпадение! - воскликнула дона Арминда. - Я недавно видела во сне молодого человека, который стучался в дверь дома сеньора Насиба. В руках у него был веер, и он все время закрывал им лицо, а спрашивал тебя.
– Типун вам на язык, дона Арминда! Неужели это вещий сон?
Весь Ильеус интересовался ходом работ в порту.
Восхищение и изумление вызывали не только водолазы, но и землечерпалки. Они выгребали песок, углубляли дно бухты, прорывали и расширяли проходы.
Шум, который они производили, был похож на грохот землетрясения, будто эти машины переворачивали самую жизнь города, навсегда преображая ее.
Прибытие землечерпалок изменило соотношение политических сил в Ильеусе. Авторитет полковника Рамиро Бастоса, и без того значительно поколебленный, грозил рухнуть от мощного удара, нанесенного ему землечерпалками и буксирами, экскаваторами и инженерами, водолазами и техниками. Каждый ковш песку, поднятого со дна, по словам капитана, лишал полковника Рамиро еще десятка голосов. Политическая борьба стала острее и ожесточеннее с того вечера, когда прибыли буксиры (в тот день состоялась свадьба Насиба и Габриэлы). Да и сам вечер был тревожным: соратники Мундиньо торжествовали победу, сторонники Рамиро Бастоса бормотали угрозы. В кабаре произошла драка. Дону Тыкву ранили в бедро, когда, стреляя по лампам, ворвались Блондинчик и жагунсо. Если они, - а это по всему было видно, - замышляли избить старшего инженера, чтобы он убрался из Ильеуса, то их план провалился. В суматохе капитану и Рибейриньо удалось вывести краснолицего инженера, который, впрочем, дрался не так уж плохо бутылкой виски он разбил своему противнику голову Как потом рассказывал сам Блондинчик, план был разработан плохо и к тому же в спешке.
На другой день "Диарио де Ильеус" взывала к небесам: "Старые хозяева края, заранее чувствуя себя побежденными, снова прибегли к тем способам, которые применялись двадцать - тридцать лет назад!
Сбросив маски, они оказались, как и прежде, главарями жагунсо, и только! Но они ошибаются, думая, что напугают квалифицированных инженеров и техников, которым правительство поручило углубление фарватера бухты, благодаря усилиям достойного вдохновителя прогресса Раймундо Мендеса Фалкана и вопреки антипатриотическим воплям захвативших власть разбойников. Нет, никого они не испугают! Сторонники развития какаового района отвергают подобные методы борьбы. Но если они все же будут втянуты в сражение своими гнусными противниками, то сумеют дать им надлежащий отпор. Ни одного инженера не удастся больше выжить из Ильеуса. На этот раз не помогут никакие обстоятельства, никакие угрозы". Статья в "Диарио де Ильеус" вызвала сенсацию.
С фазенд Алтино Брандана и Рибейриньо прибыли наемники-жагунсо. Инженеры в течение некоторого времени ходили по улицам в сопровождении этих странных телохранителей. Прославившийся своими бандитскими повадками косоглазый Блондинчик распоряжался людьми Амансио Леала и Мелка Тавареса, среди которых был негр по имени Фагундес. Но, если не считать нескольких потасовок в публичных домах и темных переулках, ничего серьезного не произошло.
Работы продолжались, рабочими с буксиров и землечерпалок по-прежнему восхищался весь город.
Все больше фазендейро присоединялось к Мундиньо Фалкану. Сбылось предсказание полковника Алтино: у Рамиро Бастоса оставалось все меньше и меньше сторонников. Его сыновья и друзья правильно оценивали создавшееся положение. Теперь они надеялись только на связи Рамиро в правительственных кругах и на то, что там не признают победы оппозиции, если она будет одержана. Об этом говорили оба сына полковника Бастоса (доктор Алфредо тоже находился сейчас в Ильеусе) и два его самых преданных друга - Амансио и Мелк, которое должны были подготовить выборы по старому способу: обеспечив контроль над избирательными пунктами, участками и списками. Испытанный способ, требовавший наименьших затрат. Таким образом, победа в провинции будет обеспечена. К сожалению, в Ильеусе и в Итабуие - наиболее крупных городах - теперь подобные методы применять рискованно. Алфредо рассчитывал на категорические заверения губернатора, что Мундиньо и его люди никогда не добьются признания, даже если получат на выборах подавляющее большинство голосов. Нет, губернатор не согласится отдать какаовую зону, самую богатую и многообещающую зону штата, в руки честолюбивых оппозиционеров, сторонников Мундиньо. Нелепо даже думать об этом.
Старый полковник слушал, положив подбородок на золотой набалдашник палки. Его погасшие глаза сузились. Такая победа хуже поражения. Раньше он не нуждался в помощи губернатора. Он всегда сам выигрывал сражение, за него голосовали все. И еще ни разу ему не приходилось лишать противников полномочий после выборов. А теперь Алфредо и Тонико, Амансио и Мелк говорили об этом спокойно и не понимали, какому тяжелому унижению они его подвергают.
– Нет, до этого дело не дойдет. Мы победим при голосовании!
То, что Мундиньо Фалкан выставил свою кандидатуру в федеральную палату, воодушевило его противников. Несомненно, для них было бы гораздо опаснее, если бы он стал баллотироваться на пост префекта.
Ведь он приобрел популярность в Ильеусе, стал влиятельным лицом. Значительная часть городских избирателей, если не абсолютное большинство, голосовала бы за него, и он был бы избран почти наверняка.
– Обеспечить результаты выборов прежним способом теперь очень трудно, заметил Мелк Таварес.
Однако избрание Мундиньо в федеральную палату зависит от результатов голосования по всему седьмому избирательному округу, в который входит не только Ильеус, но и Белмонте, и Итабуна, и Канавиейрас, и Уна - какаовые муниципалитеты, выставляющие двух Депутатов. За одного из них голосуют Итабуна, Ильеус и Уна. Уну, собственно, считать нечего, голосов там совсем немного. Но Итабуна значила теперь почти столько же, сколько Ильеус, а там единовластно правил полковник Аристотелес Пирес, целиком обязанный своей политической карьерой Рамиро Бастосу. Разве не Рамиро сделал его помощником комиссара в прежнем районе Табокас?
– Аристотелес, - сказал Рамиро, - будет голосовать за того, на кого я укажу.
Федеральные депутаты не зависели от муниципальной политики, и еще меньше - депутаты от столиц штатов. Их кандидатуры рождались в переговорах губернатора и федерального правительства. Нынешний депутат от Ильеуса и Итабуны (второй был избран от Белмонте и Канавиейраса) со времени последних выборов появился в зоне лишь один раз. Это был врач, проживавший в Рио, и ему покровительствовал федеральный сенатор. Занять этот пост у Мундиньо шансов не было никаких. Даже если бы он прошел в Ильеусе, то в Итабуне, Уне и сельских местностях результаты выборов всегда можно подтасовать.
– Это все равно что охотиться без собаки... - заключил Амансио.
– Он должен провалиться! Наша задача разгромить его, и начнем мы с Ильеуса. Он должен быть разгромлен наголову, - требовал Рамиро.
Противники Бастоса, видимо, выставят на пост префекта капитана, а в палату штата - Эзекиела Прадо.
К кандидатуре адвоката Рамиро не относился всерьез.
Безусловно, будет избран Алфредо. Эзекиелу по плечу лишь судебные дела, разные темные махинации да еще речи на праздниках. К. тому же он слишком прославился своими похождениями, попойками и скандалами с женщинами. А ведь ему, как и Мундиньо, нужно собрать голоса по всему избирательному округу.
– Он не представляет опасности, - утверждал Амансио.
– Это послужит ему уроком за то, что переметнулся к противнику...
Избрание же капитана целиком зависело от голосования в муниципалитете Ильеуса. Он был опасным противником, и сам Рамиро признавал это. Капитана нужно победить в провинции, поскольку в городе он может пройти. Его отца, Казузинью, смещенного Бастосами, в Ильеусе помнили как порядочного человека и образцового администратора. Это он впервые замостил улицу брусчаткой - она и поныне носит название улицы Параллелепипедов. Разбил первую площадь, посадил первый сад. Он был честен до фанатизма и остался верен Бадаро, истратив все, что имел, на безнадежную борьбу с Бастосами. Его имя до сих пор было символом благородства и самоотверженности.
