17 апреля 2003 года
«Нет, этого к ней нельзя отправить», — думал Максим, распихивая по чужой квартире личные вещи так, будто они всегда находились тут, лежали на своих местах, упорядоченно, пускай слегка обыденно, зато чуть эмоционально. Макс обязан был вписать свой быт и себя в этот ветхий интерьер, и у него оставалось едва полчаса. Перед звонком неадекватного товарища Максим делал судорожные попытки навести в квартире порядок. Макс терпеть не мог неустроенность, и жилье Дмитрия казалась ему обителью неуловимого, подлого, всепроникающего хаоса, — дувшего в скрытые оконные щели, звонкой навязчивой капелью плескавшегося в унитазном бачке (господи, ванна стоит в кухне, туалет за фанерной перегородкой) и готового опрокинуть любую горизонтальную поверхность, стоило Максиму неверно к ней прикоснуться. Пришлось разобрать вещи, упакованные для отъезда. Макс так и не смог вымыть посуду — воду отключили с раннего утра. Он так и не успел вытереть пыль (нечем) и вымыть пол (без толку, линолеум изъеден порами как губка). И не разобрался, отчего кровать так своеобразно плывет, когда садишься на ее край. Максим хотел развесить одежду и застрял посреди комнаты, сжимая в руках пиджак. На вешалку его пристроить было нельзя — оба крючка уже разошлись под зонт и пальто. Макс набросил бы пиджак на спинку какого-нибудь стула, но стульев у Дмитрия не было — лишь тумбочка и одинокий табурет. Свои вещи Дима клал прямо на кровать, но это были его вещи, и Максим не собирался оставлять дорогой пиджак на волосатом синтетическом одеяле. Макс так и держал пиджак наизготовку, когда постучали в дверь. Это он. Черт, не стоило его приглашать. Совсем, абсолютно, ни хера не стоило.
— Здравствуйте, — сказал этот тип по телефону, и сразу объявил, не дожидаясь ответа. — Мне очень нужно изменить себя. Я говорю серьезно. Я не могу дальше жить так, как живу с определенного времени. «Бли-и-ин», — подумал Максим тогда. Ну где вы такие были раньше? И Лизку в Москву тащить не пришлось бы.
— Извините, мы уже закон…
— Не понимаю. Вы меня слышали? Кто вы? — допрашивал голос в трубке.
— Кто я? — спросил Макс. Он быстро изменил свое мнение.
— Не ты, а вы. Кто вы такие? У вас есть соответствующие документы? Разрешение? Вам позволено заниматься такими вещами?
— Позвольте узнать, какими «такими» вещами? — спросил Максим деревянным тоном. — Я вам, кажется, наоборот…
— Вы секта какая-то, да?
— Мы — я — представляю известного психолога. Он — она — проводит научный эксперимент.
— Ответь на мой вопрос, пожалуйста.
— Нет, — сказал Макс, думая пригласить товарища в студию просто затем, чтобы набить ему рыло. — Мы не «секта какая-то».
— В принципе, мне всё равно… Максим повысил голос.
— И это не имеет значения, — настала его очередь перебивать. — Мы уже закончили прием участников. И вдавил кнопку сброса так, что у него заныл большой палец. Нет, это точно был какой-то шизиак и психопат. Не в смысле, что слишком нервный, а в смысле, что, бля, ненормальный, странный, больной урод. Лизке незачем было иметь с ним дело. А Максу… Максу по горло хватало одного Дмитрия. Теперь даже не проверишь, в каком издании этот тип вычитал об эксперименте Лизки. Максим отправлял текст через агентство, и объявление могло засветиться где угодно. Теперь оставалось только гадать. «Вечерний параноик»? «Еженедельное расчленение»? «Финансы и суицид?» Мобильник снова зажужжал, и опять Макс рефлекторно снял трубку, думая, что может позвонить Лиза.
— Прошу, возьмите меня. Скорее, если можно. Не знаю, сколько еще смогу выдержать. И снова на проводе оказался этот тип. «Нужно было отказать ему», — думал Максим, пытаясь отпереть дверь изнутри. Без нерво в, спокойно, участливо — но прямо отказать ему. К сожалению, Макс этого не сделал. Он договорился о встрече, и теперь ожидал увидеть за дверью кого и что угодно. Но только не такое.
— Здравствуйте. Это я звонил вам по телефону.
— Да уж без балды, — сказал Максим, оглядывая гостя. Макса самого нельзя было назвать амбалом, но паренек, топтавшийся у порога, оказался уж слишком, до смешного щуплым — не тощим, как Дмитрий, а именно щуплым, комплекции школьного слабака, от вида которого даже у отличников появится желание сказать колкость, выбить портфель из рук и очки с носа, хотя при госте ни того, ни другого не было.
— Разуваться нужно? — спросил паренек, осторожно ступив навстречу Максиму.
— Нет, — Макс отвернулся и побрел в гостиную. — Забей. Чай, кстати, будешь? Теперь ему даже жалко было этого нервного хлюпика. «Изменить жизнь, еще бы». Либо что-то делать, либо в могилу. Спустя десять минут они уже пили чай.
— Итак, — Максим отставил чашку и осторожно повалился на кровать.
— Раз уж ты явился по моему объявлению, и если это для тебя настолько важно, давай рискнем. Вопрос первый. Что тебе нужно? «Круто». Даже Лизка не умела начать так гладко. Он сам видел ее в записи. Паренек бродил туда-сюда по комнате, сунув правую руку в карман, и вытягивал шею, оглядывая скудный Димин быт. В ответ на слова Макса он скованно улыбнулся, будто ему жал ворот, застегнутый под горло.
— Мне нужен повод.
— Повод, — хмыкнул Максим. — Какой повод? Для чего?
— Чтобы жить. О — о-о-о да.
— Ну, знаешь ли, — Макс лениво оторвал затылок от постели. — А куда деваться? Думаешь, ты сможешь вот так запросто убить себя? Вдруг что-то рухнуло на кровать, и неприятный тонкий нос паренька воткнулся прямо в личное пространство Макса.
— Я не хочу убить, — у него мелко тряслась нижняя губа, а изо рта несло корвалолом. — Я хочу жить. Я сказал, нужна причина, чтобы жить! Чем ты слушаешь, а? Огромным усилием Максим не двинулся с места.
— Извини, может быть, я неправ, — он лишь аккуратно коснулся ногами пола с обратной стороны кровати. — Но вид у тебя довольно живой. Так в чем же проблема? Как и ожидалось, парень не стал хватать Макса за глотку. Он уполз прочь и отвернулся, не вынимая из кармана руки.
— Я н-не живу, — буркнул он. — Я мертв. Как и ты. Как и все люди, которых я вижу. Максим сел на постели, взял себя за подбородок и хрустнул затекшей шеей. Он молчал, и щуплый паренек снова подал голос.
— Я боюсь, — у него снова задрожала губа. «А ведь не врет», — искренне удивился Макс. И еще — ведь это не ярость. Перед ним стоял напуганный ребенок, готовый разреветься и кинуться прочь, как недавно хотел сбежать от него сам Максим. Теперь Максу стало действительно не по себе. «Отправить бы всё-таки его к Лизке». Нет. Затеял эти игры — так разбирайся теперь.
— Хорошо, — сказал Максим, обращаясь больше сам к себе. — Попробуем разобраться.
— Наконец-то, — парень вздохнул с долгим присвистом и уселся рядом. И впервые тронул чай. Что там Лизка хотя бы делала? Макс опять мысленно промотал ее видеозапись. Ага. Итак, для начала…
— Для начала скажи мне, — он склонил голову, глядя на парня как можно дружелюбнее. — Кто ты и чем бы хотел заниматься… ну, в идеале?
— Я музыкант, — ответил тот, приложив чашку к губам. — И в идеале хотел бы заниматься музыкой. Он вынул дешевые сигареты в мягкой пачке и теперь отчаянно пытался закурить, помогая себе двумя руками.
— Ну? — спросил Максим. — И что тебе ме… У паренька не гнулись пальцы. На правой руке, и Макс только заметил это, потому что тот постоянно держал ее в кармане. Отлично. Всё стало куда понятнее, хотя не проще ни на грамм.
— С-сука, — парень ухватил пачку за торчавший кончик фильтра и яростно затряс рукой. Пачка сдалась и брызнула сигаретами по всей комнате. Встав с кровати, Максим наклонился и принялся собирать их, аккуратно, чтобы не измять — эти сигареты и так были помяты достаточно. Заправив предпоследнюю из них в мягкую пачку, Макс сунул последнюю себе в зубы и чиркнул зажигалкой, прикурив себе и пареньку.
— Итак, — объявил Максим, кривясь от дешевых табачных миазмов. — Кто это был? Подумав, он бросил начатую сигарету в остатки чая — пст! — и закурил собственную, не столь разившую мочой и сеном.
— Не знаю, — отозвался парень, раскуривая сигарету без рук. — Гопота? Здоровые слишком для гопоты. Может, бандиты. Хулиганы, допустим. Я что, обязан в них разбираться?
— Ага, — Макс опять не знал, за что ухватиться. — Но… с какой стати хотя бы?
— Извини, они мне не сообщили. Этот, что стал каблуком, сказал только «ты вообще страх потерял» — что-то наподобие. Наверное, спутали с кем-то. Я ночью с концерта ехал, как раз у вокзала. Где игровые автоматы. Максим сосредоточенно затянулся. Выдохнул дым. Еще раз вдохнул через сигарету, уже ощущая недомогание. Снова выдохнул и медленно затянулся еще раз. Ему нужно было время. Но сигарета тлела слишком быстро, да и мешала думать, а вовсе не помогала. Сдавшись, Макс положил ее на край блюдца и секунду подышал нормальным воздухом. Он надеялся, что паренек добавит еще хоть что-нибудь, обронит хоть какую-то зацепку, но тот молчал. Он сам теперь ждал ответа. Максим подобрал окурок, но сигарета успела намокнуть и погасла.
