— Пошли.
Ахая и охая они надели рюкзаки.
— Что ты видел? — спросил Хейдьюк.
— Поисково-спасательная команда все здесь и они не будут ждать рассвета, чтобы ловить нас. Я видел шестерых, и я не знаю сколько еще прилетело в этом зловонном вертолете. У каждого было ружье или карабин, у всех рации и они рассредоточиваются цепью. Как при охоте на кроликов.
— Мы кролики.
— Да, мы кролики. Мы не можем вернуться на дорогу, так что давайте поищем путь через это ущелье. Идите за мной.
Смит прошел немного назад откуда они пришли и скрылся в ущелье. Остальные, Хейдьюк замыкая группу, полезли вниз за ним и нашли Смита впереди в песчаном русле, оставляя следы. Ничего нельзя было сделать. С другой стороны был почти отвесный склон, от двадцати до сорока футов высотой. Они брели в тени, вслепую следуя за провожатым.
Через некоторое время Смит нашел дыру в стене, второе русло. Они пошли по песку и через сто метров нашли выход, покатый купол из камня. Они полезли наверх как обезьяны, цепляясь пальцами и ногами, Док слегка сопел, и вылезли на открытую площадку, залитую лунным светом. Смит свернул на северо-восток в сторону зубчатого горизонта. Он шел, как ходили до войны индейцы, размеренными широкими шагами, ступни направлены точно вперед, абсолютно параллельно. Остальные торопились, чтобы успевать за ним.
— Сколько еще… таких каньончиков будет впереди? — задыхаясь спросила Бонни, — между этим… Я имею в виду… Там, где мы будем идти?
— Семьдесят пять, а может, двести. Береги дыхание, малышка.
Длинный переход продолжался. Каждые сто шагов Смит останавливался, слушал, смотрел, оценивал движение воздуха. Хейдьюк, замыкая колонну, держал тот же ритм, сменяя Смита, останавливаясь, пока остальные шли, для еще одного взгляда вокруг. Он думал о том вертолете: какая удача могла бы быть. Если бы только оторваться от группы на полчаса…
Хейдьюк шел позади, останавливаясь, чтобы отлить. Увлеченный, почти удовлетворенный, он с удовольствием наблюдал, как струя барабанит по камню. Очищенный «Шлиц» в свете луны. Слава Богу, я мужчина. Плоская скала, брызги на ботинках. Он попытался стряхнуть последнюю каплю, хотя знал, что она неизбежно попадет ему на ногу, уже готовый было застегнуть штаны, как вдруг он услышал звук. Незнакомый звук, чужой в этом пустынном мире. Металлический щелчок.
Мощный луч света — от фонаря вертолета? — проехал по скале и высветил Смита и Абцуг. Они застыли на мгновение, пронзенные белым копьем, затем кинулись бежать в сторону можжевельника. Луч света следовал за ними, теряя, снова находя, высвечивая Дока, который бежал позади. Хейдьюк вынул револьвер. Он встал на колено, прицелился в прожектор. Выстрел. Грохот выстрела на мгновение оглушил его, как обычно. Он промахнулся. Освобожденный луч, как гигантский глаз, начал двигаться в сторону Хейдьюка. Он выстрелил и снова не попал. Следовало снять ружье, но на это не было времени. Он вот-вот собирался выстрелить третий раз, но внезапно луч погас, тот, кто им управлял, осознал, что он слишком близко от цели, что он сам стал целью.
Хейдьюк неловко побежал за остальными, огромный рюкзак на спине. Сзади он слышал топот ног, крики, стрельбу. Хейдьюк остановился, чтобы выстрелить три раза, не целясь, все равно в неясном лунном свете трудно было куда-либо попасть. Но шум остановил преследователей, заставил их притаиться. Крики затихли вдали, Команда была занята своей рацией. Крики перебивали друг друга, скрипела трансмиссия.
Неловко передвигаясь из-за рюкзака Хейдьюк догнал Дока, который сопел, как паровоз, далеко позади Абцуг и Смита. Он заметил, что они бросили свои рюкзаки. Сзади он слышал крики приказов, инструкций, топот ботинок. Прожектор снова заработал. Два прожектора.
— Нам надо оставить рюкзаки, — сказал он Доку.
— Это точно.
— Но не прямо здесь, подождите…
Они достигли края очередного начинающегося каньона, типичный шрам в скале, с отвесными стенами и недостижимым дном, трещина слишком широка, чтобы перепрыгнуть, слишком глубока и обрывиста, чтобы спуститься.
— Здесь, — сказал Хейдьюк, остановившись. Док остановился за ним, отдуваясь, как лошадь.
— Мы бросим их здесь, — сказал Хейдьюк, — под стеной. Позже вернемся и заберем.
Он снял рюкзак, вынул веревку, залез в большой карман за ружейной амуницией. Сразу он не смог ее найти, мешали шестьдесят фунтов других вещей. Звуки погони приближались. Слишком близко. Хейдьюк взял рюкзак за раму и отпустил его: он упал на что-то твердое, пролетев пятнадцать футов. Сильный удар. Он повесил веревку на спину, взял ружье в руку.
— Быстрее, Док.
Доктор Сарвис возился с чем-то в своем рюкзаке, пытаясь вытащить черную кожаную сумку из глубины.
— Давай, давай, что ты делаешь?
— Одну секунду, Джордж. Мне надо взять мою сумку.
— Выбрось ее!
— Я не могу идти без моей сумки, Джордж.
— Что это?
— Моя аптечка.
— Ради всего святого, нам сейчас она не нужна. Пошли.
— Секунду, — Док в конце концов вытащил свою аптечку, остальное забросил вниз. — Я готов.
Хейдьюк оглянулся. Тени прыгали на скале, между можжевельниками, быстро приближаясь. Сколько до них? Сто, двести, пятьсот ярдов? В лунном свете сказать было невозможно. Прожектор мелькал, яркий луч искал жертву.
— Бегом, Док.
Они тяжело побежали по каменистой террасе, где в последний раз видели Бонни и Смита. Там они их и нашли, ждущих их. С собой у них было только пара фляг.
— Они за нами, — задыхаясь сказал Хейдьюк, — вперед.
Без слов Смит побежал рядом с Хейдьюком.
— Джордж, — сказал он, — давай используем эту веревку, пока нас не окружили….
— Хорошо.
Док снова отстал, тяжело дыша, сумка болталась у него в ногах. Бонни подхватила ее и понесла сам.
Они добежали до края небольшого каньона, Хейдьюк поискал дерево, или пень, или камень, что-нибудь, за что можно было бы перебросить веревку. Снова настало время свободного спуска. Но ничего подходящего под руками не было. Сколько футов до дна? Десять? Тридцать? Сто?
Хейдьюк остановился возле точки, где стена была не отвесная, а слегка выпуклая, хорошая точка для спуска. Он заглянул вниз. Дна не было видно. Темнота и тишина внизу, слабо видные кусты и можжевельник.
— Здесь.
Он размотал веревку, встряхнул ее, Док и Бонни подошли, задыхаясь в отчаянии, лица пылали и блестели от пота, он не говоря ни слова обвязал их веревкой и завязал их незатягивающимся узлом.
— Что дальше? — сказала Бонни.
— Мы спускаемся в каньон. Вы с Доком первые.
Бонни посмотрела в пропасть.
— Ты с ума сошел.
— Не беспокойся, я буду тебя страховать. Все будет в порядке. Редкий, дай мне руку. Все, спускайтесь.
— Мы разобьемся.
— Нет, мы тебя держим. Давай, спускайся спиной вперед. Откинься назад, черт возьми. Вы оба, держите ноги на скале. Так, так, уже лучше. Переступайте вниз, задом. Не надо ползти, это не поможет. Откинься назад, черт, или я тебя прибью! Ногами по скале, отпусти веревку! Легче, легче. Так. Еще, еще. Так, где вы там? Внизу?
Приглушенные звуки из тени, ломающиеся кусты, шарканье ног.
Хейдьюк посмотрел вниз.
— Развяжи узел, Бонни, освободи веревку. Живее!
Веревка провисла. Он вытащил ее наверх.
— Так, Редкий, твоя очередь.
— А как ты спустишься, Джордж? Кто тебя будет страховать?
— Я спущусь, не волнуйся.
— Как? — Смит продел веревку между ног, вокруг себя и через плечо, готовясь к спуску.
— Увидишь, — Хейдьюк снял с плеча ружье, — захвати это для меня. Подожди минутку.
Он посмотрел назад в направлении откуда они пришли, пытаясь найти своих преследователей. Мутный лунный свет лежал на песке и камне, на можжевельнике и юкка, на скалах позади, ненадежное и переменчивое освещение. Были слышны голоса людей, топот шагов по песчанику.
— Видишь их, Редкий?
Смит посмотрел, прищурясь, в том же направлении, прикрыв глаза от света луны.
— Вижу двоих, Джордж. Трое позади них.
— Надо выстрелить разок, чтобы затормозить их.
— Не надо, Джордж.
— Ладно, нагоним страху на них от Рудольфа Хейдьюка. Выстрел заставит их остановиться и подумать.
— Отдай мне ружье, Джордж.
— Я выстрелю поверх их голов.
— Было бы безопаснее, если бы ты целился в них.
— Они стреляли по нам. Стреляли, чтобы убить.
Смит вытащил ружье из рук Хейдьюка и повесил на плечо.
— Подстрахуй меня, Джордж, — он попятился к краю.
— Тестовая страховка, Джордж.
Хейдьюк взял конец, плотно поставил ноги, веревка вокруг бедер.
