В окна салона была видна шлюпочная палуба. На ней вдоль поручней правого борта что-то белело. Лед. Двое мужчин в смокингах стояли на палубе со стаканами виски с сельтерской и разбивали кусок льда о шезлонг, чтобы бросить лед в виски. Они смеялись. Оркестр заиграл вальсы.
На палубе возле шлюпок озабоченно возились матросы.
* * *
На северо-западе у горизонта виднеется какое-то судно. На правом крыле капитанского мостика «Титаника» рулевой Роу по приказу капитана пускает сигнальные ракеты с интервалом в одну минуту. До этого уже использовали лампу Морзе, но безрезультатно. Без четверти час. Ракеты взлетают вверх и с треском взрываются высоко в небе. К этому времени нос «Титаника» уже заметно погрузился в воду.
Незнакомое судно не реагирует на ракеты. Это единственное судно, которое не бодрствует в эту ночь. Точно слепой глаз, оно будет виднеться на горизонте еще много часов.
— Вы должны сесть в спасательную шлюпку, сударыня. — Офицер почти в отчаянии.
— Глупости. Ни в какую спасательную шлюпку я не сяду. Во всяком случае без мужа.
— Сожалею, сударыня, но таков приказ. В первую очередь женщины и дети. Ваш муж сядет в следующую шлюпку.
— Не понимаю, зачем это нужно. Я буду жаловаться в пароходство. Море спокойно, электричество работает, музыка играет. Сейчас очень холодно. Я предпочитаю остаться в своей каюте. Доктор говорит, что для моего бронхита…
— «Титаник» тонет, сударыня.
— Вы преувеличиваете!
Без четверти час с правого борта была спущена первая спасательная шлюпка под номером семь. Она могла взять шестьдесят пять человек, но так как пассажирки первого класса не проявили интереса к спасательным мерам, в ней находилось всего двадцать восемь женщин, когда офицер приказал спустить ее на воду. Шлюпку спустили главным образом для примера, чтобы пассажиры поняли серьезность положения.
Точно так же в десять минут второго с правого борта была спущена шлюпка номер один всего с двенадцатью пассажирами; среди них были сэр Космо и леди Дафф Гордон, которые сочли, что им следует покинуть судно. С левого борта была спущена шлюпка номер восемь с тридцатью девятью пассажирами.
Шлюпка номер шесть левого борта приняла двадцать восемь пассажиров, а в шлюпке номер пять правого борта еще оставалось двадцать четыре свободных места, когда ее спустили на воду.
Потом уже за места в шлюпках началась драка.
В глубине судна начинают рушиться переборки, коридоры наполняются водой, в ней плавает багаж.
Пассажиры третьего класса — матери со своими многочисленными выводками, мужчины с натруженными руками, бедные евреи, ничего не понимающие армяне — все они пытаются подняться наверх, чтобы там, если повезет, найти спасение. Они-то почувствовали, что произошло. Если на верхних палубах пассажиры ощутили лишь слабый толчок, обитатели нижних палуб правого борта, особенно ближе к носу, были оглушены грохотом, когда из-за столкновения с айсбергом в корпусе судна образовалась длинная пробоина. Некоторых эмигрантов выбросило из коек. Теперь они пытаются перебраться в более безопасное место — на палубу первого класса, где утром было богослужение. Однако двери, которые утром были распахнуты перед ними, теперь заперты, вахтенные матросы, строго соблюдая приказ, отказываются пропустить их дальше. Проход в первый класс запрещен.
— Ты хочешь, чтобы наши дети утонули? — яростно кричит какой-то ирландец. — Хочешь? Отвечай? — Однако пассажиры третьего класса послушно отступают. Их более семисот. Только глубокой ночью им удастся прорваться наверх, но тогда большая часть шлюпок будет уже спущена на воду. Лишь немногим женщинам удастся покинуть судно и только половине всех детей.
В неповрежденных машинных отделениях продолжают работать машинисты и смазчики — пока есть возможность, судно должно получать электрический ток. На палубах, где спускают на воду спасательные шлюпки, нужен свет, радиотелеграфу, посылающему в ночь сигналы бедствия, нужен ток. Машинисты самоотверженно трудятся. Из-за водонепроницаемых переборок слышится глухой грохот — металл уступает напору воды, машины рушатся. Люди покидают котельные и машинные отделения, когда в них начинает хлестать вода.
Лишь немногим из них удастся после этого увидеть звездное небо.
Save Our Souls, SOS — без четверти час: «Титаник» в первый раз передает новый международный сигнал бедствия:
SOS… SOS… SOS… 41°46′ СЕВЕРНОЙ 50°14′ ЗАПАДНОЙ МЫ ТОНЕМ СКОРЕЕ ИДИТЕ НА ПОМОЩЬ ТИТАНИК
Бескрайний пустынный океан вдруг заполняется голосами, сигналами, передаваемыми через огромные расстояния. Голоса звучат в наушниках радиста Филипса так близко, словно говорящие стоят рядом и шепчут ему на ухо.
Но все они далеко. Очень далеко. На «Олимпике», судне того же класса, что и «Титаник», недоумевают:
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ СТАРИК? ИДЕШЬ НА ЮГ НАМ НАВСТРЕЧУ?
— Идиот, — стиснув зубы, ворчит радист, — я уже двадцать раз все ему повторил! — Он стучит ключом как одержимый:
ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ САДЯТСЯ В ШЛЮПКИ
Похоже, на «Олимпике» начинают понимать, что случилось. Сигналы передаются с одного судна на другое, летят дальше, принимаются на мысе Рейс, регистрируются в редакциях нью-йоркских газет, разносятся телеграфом по всему Американскому континенту, по трансатлантическому кабелю достигают Лондона. Слушайте! Слушайте голос «Титаника»! Он тонет. И тысячи голосов отвечают ему в эфире:
ИДУ К ТЕБЕ НА ВСЕХ ПАРАХ…
ПРЕДУПРЕДИЛ КАПИТАНА И ИДУ К ТЕБЕ ПОЛНЫМ ХОДОМ…
ПЕРЕДАЙТЕ ТИТАНИКУ МЫ ИДЕМ ЕМУ НА ПОМОЩЬ…
ПРОШУ ПЕРЕДАТЬ ТИТАНИКУ МЫ МОЖЕМ ПОДОЙТИ К НЕМУ ЧЕРЕЗ ТРИ ЧАСА…
Слушайте голос «Титаника». Около двух часов его сигналы становятся слабее:
…ВОДА ДОСТИГЛА КОТЛОВ… CQD…
* * *
Слушай. Слушай в ночи. Ты можешь услышать его, но не можешь подойти к нему. Он ускользает, исчезает в темноте. Ты слышишь?
Постепенно салон на палубе «А» опустел, и музыканты перебрались в салон шлюпочной палубы. Они выкатили гуда и пианино. Здесь они играли марши и веселые мелодии примерно до четверти второго. У пассажиров первого класса еще сохранялось хорошее настроение. Но по мере того, как суматоха на палубе усиливалась, они обращали на музыку все меньше внимания.
В двадцать минут второго почти опустел и этот салон. Джейсон растерянно огляделся. Он дал музыкантам короткую передышку и вышел на палубу, чтобы найти распорядителя рейса Макэлроя и получить новые указания.
Вскоре он вернулся, лицо у него было растерянное:
— Это правда. Они садятся в спасательные шлюпки. Почти все шлюпки уже спущены на воду. И…
Музыканты, ничего не понимая, уставились на него. Джим нахмурился, но промолчал.
— Думаю, нам лучше перебраться на палубу и играть там. У нас не было распоряжения прекращать игру.
Они вытаскивают свои инструменты на холод, на левый борт. Хорошо, что им пришлось тащить маленькое салонное пианино, а не большой концертный рояль, стоявший в салоне первого класса на палубе «D».
Инженер Томас Эндрюс, криво улыбаясь, пробирается к ним сквозь толчею с охапкой спасательных жилетов в руках.
— Вот! — говорит он. — Наденьте! Пусть все видят, что вы в спасательных жилетах. — Он явно растерян. — Наденьте их!
— Неужели это необходимо?.. — начинает Спот.
— Категорически необходимо! — кричит Эндрюс. — Эти глупцы воображают, что они поплывут, как гуси. Почти никто не согласился надеть спасательные жилеты. Дамы сочли их некрасивыми, а один господин в шутку сказал, что предпочитает утонуть в смокинге, как джентльмен.
Музыканты переглядываются.
— Наденьте жилеты. Знаете, сила примера…
Спот встает с табурета, подходит к поручням, смотрит вниз и издает тихий свист. Вода уже почти достигла прогулочной палубы. Он поворачивается к своим товарищам.
— Мы тонем, — сообщает он. — В этом нет никакого сомнения.
— Что? — восклицает Давид. — Wie? Wie?
— Хватит, — говорит Джейсон. — Без паники. Спот… — Он незаметно делает Споту знак. — Садись на место. Будем продолжать.
— Продолжать? — удивляется Спот. — А разве мы…
— Надень спасательный жилет, — успокаивает его Джейсон. — Все наденьте. В шлюпках всем хватит места. Я видел, некоторые были заполнены меньше чем наполовину. И на правом борту тоже есть шлюпки.
Они зашнуровывают на себе спасательные жилеты.
Инженер Эндрюс уже скрылся в курительном салоне. Там он опускается в вольтеровское кресло, предварительно сняв спасательный жилет. И сидит там.
Теперь оркестр играет более спокойную музыку — «В сумерках», прошлогодний лондонский шлягер, отрывки из классических сюит и «Воспоминания об Уэльсе» Годфри.
