– Ключик, мы живем вместе всего полтора года. Я думаю… я надеюсь, ты – моя женщина, но я сам не очень-то надежный спутник. То есть я хочу сказать, что у меня в мозжечке то и дело включается такая «тормозилка» и кто-то произносит «а вдруг…». Понимаешь, я сам с собой никак не разберусь. Давай еще немного подождем.
– А почему у тебя не было детей со Светой? Вы же прожили вместе семь лет.
– Как-то не получилось. Она делала карьеру. Я тоже бултыхался в незнакомых водах, медленно приобретал клиентуру… Будущее казалось весьма туманным, и потом, не забудь, что у Светки был мальчик от первого брака. Он, правда, жил с отцом, но раз в неделю мы его забирали и он проводил день с нами. Трудный был мальчик. Каждый раз после того, как я сдавал его настоящему папочке, долго приходил в себя.
И думал, что повесить себе на шею еще одно такое сокровище… Я не был готов к отцовству, Ключик.
– Я все понимаю, но…
– Хочешь я тебе что-то скажу… У меня с тобой великолепная обратная связь. Это редкость. Мне кажется, мы хорошо дополняем друг друга. Мне с тобой интересно. Ты меня, можно сказать, озвучила. У меня в голове стали появляться красивые мелодии, чего раньше не бывало, и даже сейчас я слышу арию великого соблазнителя, и она меня так растормошила, что если ты положишь руку на мой возбудившийся инструмент, ты это почувствуешь…
– До чего же вы хитрый, мистер Давиденко, или как там тебя американец назвал… Дворженко…
– К черту американца. Скажи лучше, что мы будем делать завтра, послезавтра… Хочешь с кем-то встретиться, сходить в киношку, поехать к океану?.. Любой ваш каприз, мадам, будет исполнен…
– У меня есть одна идея… не знаю, как ты к ней отнесешься. Ирена была вчера на приеме у Варшавского. Она мне уши прожужжала о том, какой он потрясающий целитель.
– Целитель? А я думал он ее просто съест. Она ведь очень аппетитная.
– Нет. Он ее лечил, причем поразил тем, что рассказал про все ее болячки. Его руки чувствуют точки в теле, где застаивается кровь и возникают воспаления и боли. У него сильная энергетика, он умеет снимать порчу, применяет разные техники массажа… И знаешь, послушать такого человека было бы интересно…
– Короче, ты хочешь позвать его в гости…
– Я хочу пригласить его к нам на обед в это воскресенье. Мне Волик немножко о нем рассказал. Понимаешь, Варшавский работает почти без выходных, а по воскресеньям делает специальные упражнения для восстановления утраченной энергии, при этом в американские рестораны он не ходит, сам себе готовит еду… Я хочу его позвать часов на пять вечера, что ты думаешь?
– Если ты ради этого приготовишь баранью ногу, нашпигованную чесночком, как ты умеешь…
– Приготовить могу, но это поставит тебя в неловкое положение. Варшавский – вегетарианец.
– Лев вегетарианец – это даже не смешно…
– Зато не так опасно при личной встрече.
Она налила в бокал немного белого вина, вышла на балкон, где стоял старый шезлонг с провисшим брезентовым тентом, и легла, подставляя лицо солнечному свету, проникающему через мягкие иглы серебристой пихты, которая росла рядом с домом.
Это было ее любимое время дня: затихающий карнавал света, бьющего сквозь листву, появление в воздухе чуть горьковатого, полного неясных предчувствий запаха хвои и острого мятного запаха розмарина, куст которого рос из кадки, что стояла возле ее изголовья. Она часто использовала розмарин в качестве приправы, добавляя его в спагетти или в приготовленный на гриле кусок мяса; но в этот раз розмарину не нашлось применения. К воскресному обеду она приготовила чисто вегетарианский набор: салат из листьев аругулы, тонко нарезанные ломтики помидора, на которые положила белоснежные кружочки моцареллы, еще она приготовила рагу из овощей и специально для московского гостя сварила гречневую кашу – Волик по секрету сообщил, что дядюшка большой ее любитель. В русском деликатесном она подкупила винегрет, хумус, салат из морских водорослей.
Виола пригубила вино и, откинув шезлонг горизонтально, легла и стала смотреть на листья сквозь полуопущенные ресницы, прислушиваясь к легкому шелесту в игольчатых созвездиях пихты и незаметно сама превращаясь в невесомую мелодию ветра…
Она открыла глаза, почувствовав на себе чужой взгляд. Лев Варшавский, плотно сжав губы, внимательно рассматривал ее. Он был в белой накрахмаленной рубашке, светло-серой паре и в черных замшевых туфлях. В левой руке он держал коробку шоколадных конфет.
– Где Юлиан? – спросила она, быстро приподнявшись с шезлонга.
– Что-то забыл в машине, сейчас вернется. Здравствуйте, Виолетта.
– Здравствуйте, Ленард… то есть, Леон. Извините, вы появились неожиданно, а я, видимо, вздремнула.
– Устали?
– Немного. Готовила, сервировала стол и одновременно разговаривала по телефону. Звонили с работы. Я ведь программист. Занимаюсь тестированием новых программ. Иногда какая-то программа дает сбои, и мне звонят независимо от времени – днем или ночью… Одним словом, прилегла, чтобы сбросить напряжение, и уснула.
– Как вы себя сейчас чувствуете. Отдохнули?
– Не знаю… очень болит голова, как будто спазма, вот здесь…
– А ну-ка, подойдите ко мне. Он сделал шаг назад, положил коробку конфет на диван, затем неуловимым движением фокусника быстро сжал ладони и тут же выпрямил их перед лицом Виолы. Руки у него были красивые – с длинными пальцами, очень выразительные, как у хорошего иллюзиониста.
– Знаете, почему про усталость или боль иногда говорят – «будто рукой сняло?» Потому что целители на Руси умели снимать недуг руками в буквальном смысле слова. Руки являются своего рода оголенными проводами, но не каждому дано передавать энергию реципиенту. Мастера рейки хорошо владеют этой техникой. Но я использую несколько другую методу. Я являюсь не автоматическим проводником космической воли, а ее накопителем. Как конденсатор, накапливающий электрический заряд. Я выдаю энергию импульсами, пучками… понимаете? Расслабьтесь.
Он положил ладонь на ее затылок, нащупывая пальцами какие-то точки, и затем неожиданно большим пальцем правой руки сильно надавил на надгубный желобок. Виола вскрикнула.
– Знаю-знаю, это больно. Зато через несколько минут наступит облегчение. Один из главных постулатов целителя – боль снимать через боль. По-русски – клин вышибать клином. Я применил только что две техники: традиционную акупрессуру и Су Джок – это корейская мануальная медицина. А теперь можно улыбнуться, а то вы очень напряжены.
Виола засмеялась.
Входная дверь хлопнула, и в комнату вошел Юлиан. Он достал из бумажного кулька бутылку вина.
– Пришлось сбегать на угол, в ликерный, – объявил он, запыхавшись, – зато купил бутылку рецины. Вы никогда не пробовали греческие вина, Леонард?
– Я не особый знаток вин…
– Рецина, благодаря своему нестандартному привкусу, напоминающему попорченный грибком хлеб и подгоревшую резину, можно сказать, просто создана для вегетарианских блюд, исключительно хорошо идет под гречневую кашу…
– Не обращайте внимания, он шутит… – сказала Виола, сделав большие глаза и незаметно подавая знаки Юлиану.
– Вы приготовили гречневую кашу? – оживился Варшавский.
– Да, мне сказали, что вы ее любите.
– Спасибо, но признаюсь, я разочаровался в местных продуктах. Американская гречиха безвкусна, как и американский хлеб, а та, что экспортируется из России и Украины, тоже не высшего качества… чего-то в ней не хватает. Не тот вкус, слабый заряд.
– Заряд? – переспросил Юлиан.
– Понимаете… – Варшавский сделал многозначительную паузу, – гречка – это самая энергетическая каша. По крайней мере, я умею извлекать из нее максимальный потенциал… Конечно, не электрический, а протеиновый или лучше сказать – углеводный. Обратите внимание на форму гречневого зерна – оно не похоже ни на одну из хорошо вам знакомых по школе объемных геометрических фигур. С одной стороны, немножко напоминает примитивную огранку драгоценного камня, с другой – челнок космического спускаемого аппарата. Если вы начнете внимательно рассматривать зерно, то увидите, что оно имеет кроме базы три слегка выпукло-вогнутых треугольника, немного похожих на так называемые сферические треугольники Эйлера. Многие задачи по определению траектории движения небесных объектов невозможно решить, не зная математической модели построения эйлерова треугольника. Если перенести форму этого треугольника в нашу обычную, Евклидову геометрию, то на плоскости вы получите стандартный треугольник, но с радиально закругленными сторонами. Именно эта форма легла в основу так называемого двигателя Ванкеля и была успешно использована японцами при изготовлении автомобильного ротора новой конструкции… Но главной особенностью гречишного зерна является то, что эти эйлеровы треугольники разделены медианой на две равные части, слегка обращенные внутрь зерна. Такое геометрическое усложнение, видимо, имеет под собой определенную цель, и кое-какие догадки на этот счет у меня имеются, но… не хочу вас сильно путать. Я вижу растерянность на ваших лицах – поэтому, заканчивая, скажу одно: у гречневого зерна заметна более высокая эволюция формы и ведет оно свою родословную из космоса. Может быть, именно поэтому приготовление каши стало для меня настоящим ритуалом. Я готовлю ее в духовке на очень маленьком огне около двух часов. Я над ней, можно сказать, колдую…
