Такова логическая цепочка родовых характеров, основное отличие которых — честность и противостояние. Когда я на заре молодости осознал в себе эту наследственность, то просто-напросто растерялся. Я вдруг понял, что, если хочу идти по стопам рода и противостоять, то противостоять придется чуть ли не всему, в том числе и самому себе! — поскольку к тому моменту я был вполне сложившейся типической разношерстной личностью, героем нашего времени в худшем смысле этого слова. Может, благодаря генам, хорошего во мне было больше, но…
Я сравню ситуацию на примере вот хотя бы этого компьютера. Я ведь пользуюсь им примитивно, как пишущей машинкой, ну, или играю для отдыха — или играет Настя, — а когда любопытствую забраться в какую-нибудь неизвестную программу (они изображены заманчивыми рисунками — пиктограммами) и пытаюсь произвести наугад какие-нибудь операции, то часто выскакивает табличка:
ЗАПУСК ПРОГРАММЫ НЕВОЗМОЖЕН БЕЗ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПРИЛОЖЕНИЯ!
Понимаете? То есть имеется нечто, оно существует! — но, чтобы оно показало себя и заработало, нужно некое приложение, с которым следует эту программу, выражаясь компьютерным языком, связать. Не знаю, с каким приложением в окружающем мире или в себе связали свои программы мой дед и отец, я же, к сожалению, ничего такого ни в окружающем мире, ни в себе не отыскал (или не хотел отыскать!) — и в результате оказался в этой самой экологической нише, которой даже долгие годы гордился.
Но — хватит!
Хватит подавлять в себе заложенную предками программу.
Нужно восстановить логическую цепочку — и сама жизнь мне подсказала, как это сделать.
Во-первых, в самом деле, нужно жениться. Без всякого хвастовства, объективно — я не такой уж плохой человек. И могу родить и воспитать неплохих детей. Если же я этого не сделаю, легко сообразить, что в окружающей жизни отрицательных детей, а потом и людей — будет больше, и в этом — часть моей вины!
Конечно — любовь…
Но она бесплодна. Я люблю душой, умом понимая, что в любимой моей женщине почти нечего уже любить — как ни грустно…
Во-вторых, устроиться на работу. Если дед и отец бросались в самое пекло, то и мне стыдно уклоняться от трудностей.
Основная проблема нашей отечественной современности — в коррупции, жульничестве, мафиозности, короче говоря, в преступности разного сорта. Вслед за отцом и дедом — что я должен сделать, осознав и увидев трудность, которую хочу преодолеть? Решение напрашивается само собой — или проникнуть в мафию и разлагать ее изнутри, что почти невозможно, не став при этом самому преступником, или проникнуть в милицию, которая, не в обиду никому будь сказано, тоже изрядно обмафиозилась. Проникнуть в милицию — и, наперекор всему, быть милиционером честным, справедливым, настоящим.
Правда, придется для этого слегка покривить душой — то есть ответить на вопросы анкеты, исходя из требуемого. Но, между прочим, никто мне не мешает, чтобы не быть окончательным лжецом, привести свой внутренний и внешний облик в соответствие с требованиями анкеты. Пусть это займет некоторое время, но результат того стоит!
Итак, начну отвечать на вопросы анкеты по порядку.
1. ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ БЫ РАБОТА МЕДСЕСТРЫ.
Видно несомненное намерение составителей анкеты первым же вопросом сбить с толку. Очень уж неожиданно. Почему — медсестры? В большинстве своем на анкету отвечают мужчины. Исходя из требуемого, то есть зная, что работа медсестры уважаема, что следует испытывать сострадание к болящим, нужно ставить крестик в квадратике под словом верно. Но не ловушка ли это? Ведь нет в скобках слова «медбрат». Не скрыто ли в утверждении намерение выявить транссексуальные наклонности анкетируемого?
Но, возможно, я заподозрил в составителях анкеты слишком уж заковыристую, так сказать, сложносочиненность ума, — и они простодушно имели в виду только одно: хотелось бы анкетируемому ухаживать за больными? Однако, кто мешал именно так поставить вопрос?
Я, пожалуй, смог бы ухаживать за больными. Но тут вопрос не удовольствия, а долга, слово «нравиться» здесь вряд ли уместно.
Хотя, когда Алексина сломала ногу и два месяца не выходила из дому и я ухаживал за нею, мне именно нравилось, но это особый случай.
Работа же медсестры… Нет, пожалуй я не хотел бы работать медсестрой. Но насколько повлияет этот ответ на общий результат? Ведь даже при беглом просмотре ясно, что есть вопросы важнейшие и есть второстепенные, проходные. Вряд ли важный вопрос поставят в начале. Поэтому — отвечу-ка я верно, как, полагаю, отвечает большинство, не забивающее себе голову выдумками о какой-то там транссексуальности. ВЕРНО.
2. ВЫ НИКОГДА НЕ ВЫХОДИЛИ ИЗ СЕБЯ НАСТОЛЬКО, ЧТОБЫ ЭТО ВАС БЕСПОКОИЛО.
Переведу на русский язык: вы умеете контролировать свои эмоции.
Да, умею. При этом довольно часто чувствую себя воспаленным, возбужденным, вышедшим из себя, если хотите (как правило, посторонние этого не замечают), — но меня это ничуть не беспокоит. С какой стати? Почему меня должно беспокоить то, что я считаю естественным? Есть изречение: мир треснул, и трещина прошла через сердце поэта! Пусть я не поэт стихами и рифмами, но я поэт жизнью. Я считаю, что нормальному человеку в своей оболочке постоянно тесно — ибо движение души центробежно и она желает объять собою весь мир. Это разве не благородный выход из себя?
Я понимаю, выражение «человек не в себе» означает его необычное состояние, нежелательное и для него, и для общества. Но — какой человек? Может быть, подлецу и негодяю не помешало бы как раз буквально выйти из себя?
Впрочем, к чему эти рассуждения, если мой ответ в данном случае совпадает с идеальным? верно, я никогда не выхожу из себя настолько, чтобы меня это беспокоило.
3. В ДЕТСТВЕ ВЫ ИГРАЛИ В «КЛАССЫ».
Во многой мудрости много печали! Поневоле посетуешь на свою разностороннюю — благодаря составлению кроссвордов — образованность. Мне и в этом утверждении чудится намек на транссексуальность. Успокойся, простой вопрос, малозначащий вопрос. Да, играл в «классы», ну и что? Верно.
4. ВАС НЕ БЕСПОКОИТ ЖЕЛАНИЕ СТАТЬ КРАСИВЕЕ.
Вопрос сформулирован стилистически тупо. Беспокоить может прыщ на носу. И — как можно желать невозможного? Мечтать — другое дело. Мечтать — зная, что — не будет этого, и все же мечтать. Правильнее было бы сформулировать: вы не отказались бы стать красивее, если б это было возможно. И ответить легко, поскольку от этого никто бы не отказался.
Хотя, я бы отказался. То есть, можно сказать, меня беспокоит отсутствие желания стать красивее, — правда, оно меня тоже не беспокоит. Когда я влюбился в тринадцать лет, я, конечно, фантазировал: вот она обратит внимание на меня, вот заговорит, ют оценит. Но почему-то ни разу я не вообразил себя другим — выше и красивее, хотя она как раз дружила с высокими и красивыми.
Со смущенным стыдом я вспоминаю, как подошел к ней — через три года после начала любви — и сказал:
— Алина! (Так называла она себя и все ее называли, не зная ее полного настоящего имени, которое она не любила). Алина, я знаю, что не нравлюсь тебе, потому что тебе нравятся красивые юноши. Но я умен, а истинные женщины любят только умных мужчин. Ты еще молода, ты еще не понимаешь этого, ты истинная девушка, но, извини за прямоту, еще не истинная женщина. Я прошу тебя, не спеши, стань истинной женщиной, и ты оценишь меня. Если ж найдешь кого-то умнее — я не обижусь, это будет справедливо. …
Алина, Алексина смеялась. Она долго смеялась, а потом сказала: откуда тебе знать, может, я уже настоящая женщина? — и отошла, оставив меня в полном недоумении…
Итак, отвечаем чистую правду: не беспокоит, верно.
5. ВЫ ВСЕ ЧУВСТВУЕТЕ ОСТРЕЕ, ЧЕМ БОЛЬШИНСТВО ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.
Хм…
Конечно, человеку моего склада ума и образа жизни лестно было бы согласиться с этим утверждением. Но я отношусь к себе объективно. Я обычный нормальный человек, мои чувства достаточно остры, но не настолько, чтобы считать их чрезвычайными. Я завидую гениям, художникам, людям воспаленным и горящим, я завидую их вдохновению, остроте зрения, слуха, мысли… Но — увы. Неверно.
6. НА ВЕЧЕРАХ ВЫ ЧАЩЕ СИДИТЕ В ОДИНОЧКУ ИЛИ РАЗГОВАРИВАЕТЕ С ОДНИМ ИЗ ГОСТЕЙ, А НЕ ПРИСОЕДИНЯЕТЕСЬ К ГРУППЕ.
Смотря какие вечера, смотря какое настроение… А впрочем, к группе не присоединяюсь, имея отвращение и к этому слову, и к этому понятию. Верно.
Однако я увлекся, я забыл, что не для себя отвечаю, а для какой-то там комиссии, что собрался поступать на службу, где приветствуется чувство локтя, коллективизм — и в труде, и отдыхе. Неверно. Я общителен. Люблю, стоя в кружке, посмеяться от души, а в одиночку сидеть совсем не люблю. Неверно, неверно.
