Чарльз Буковски - Макулатура

— Иногда, Билейн, мне кажется, что ты умственно неполноценный.

— КОНЕЦ СВЯЗИ! — заорал я и выключил приемник. Потом я сидел, смотрел на красный «мерседес» и думал о Синди. При мне была запасная мини-видеокамера. Я уже ощущал нетерпение, хотелось действовать. Возникла мысль: пробраться в дом и что-нибудь обнаружить. Может, удастся подслушать ее разговор по телефону. Может, наткнусь на какую-нибудь разгадку. Конечно, это опасно. При свете дня. Но опасность — моя стихия. От нее у меня уже горели уши и сморщивался анус. Живем только раз, так ведь? Ну, кроме Лазаря. Бедный растяпа, ему пришлось умирать дважды. Но я — Ник Билейн. На эту карусель тебя пускают только раз. Жизнь удается смелым.

С видеокамерой в руке я бесшумно вылез из машины. А для отвода глаз взял портфель. Я надвинул котелок на левую бровь и направился к дому. Мои внутренние сенсоры были задействованы полностью. В доме что-то происходило. Я остро это ощущал. Я даже прикусил язык от волнения. Выплюнул кровь и приблизился к двери. И на этот раз никаких затруднении. 47 секунд — и я внутри.

Насторожив уши, я крался по коридору. Мне показалось, что услышал голоса. В самом деле услышал. Мужской и женский. Я замер перед лестницей. Да, голоса доносились сверху. Я стал медленно подниматься. Голоса слышались яснее. В одном я узнал голос Синди. Я продолжал подниматься, потом остановился перед дверью. Это явно была дверь спальни. Я прижал к ней ухо. Я услышал смех Синди.

— Что это ты собрался им делать?

— Попробуй угадай, детка! Я давно этого дожидался!

— Ты нашел нужное место, мой мальчик!

— Я прокачу тебя в ад и обратно, детка!

— Не может быть!

— Ах ты сука!

Я снова услышал смех Синди. Потом стало тихо. И некоторое время было тихо. Потом стало шумно. Я услышал тяжелое дыхание, какие-то равномерные толчки, а также работу матрасных пружин.

— О-о! — произнесла Синди. — О Боже!

Я поставил портфель, включил камеру, рывком распахнул дверь

— ПОПАЛАСЬ, ДРЯНЬ!

— ЧТО? — Мужчина оглянулся, не переменив позиции. Ноги Синди опустились, и она ЗАКРИЧАЛА.

Мужчина спрыгнул на пол и повернулся ко мне лицом. Толстый жуткого вида мерзавец.

— ЧТО ЕЩЕ ЗА епть? — заорал он.

Это был Джек Басс. Черт подери, Джек Басс! Я повернулся и побежал вниз по лестнице.

— ЕДРИТЬ ТВОЮ! — заорал я.

Я подбежал к двери и распахнул ее. Краем глаза я увидел Джека Басса, голого, с яйцами. В руке у него был предмет. Револьвер. Он выстрелил. Пуля крутанула котелок у меня на голове. Он выстрелил снова. Я почувствовал, как смерть пронеслась мимо правого уха. Я помчался по тротуару. Выскочил на мостовую к своей машине. Я слишком поздно увидел препятствие: на велосипеде ехал старик и ел яблоко. Я врезался в старика и пробежал дальше, оставив его на асфальте, между вертящихся колес.

Миг — и я уже в своем «жуке». С визгом шин рванул от бордюра. Старик медленно поднимался. Я вильнул мимо него, подпрыгнул на бордюре, въехал на тротуар. И пронесся мимо дома Джека Басса. Он стоял в дверях, по-прежнему с яйцами, и выпустил еще три пули. Одна прошла сквозь обезьянку, висевшую у меня на зеркальце, вторая пролетела между мной и атмосферой. Третья пробила спинку переднего пассажирского сиденья и ушла в бардачок, сделав дырку. Наконец я ушел из-под обстрела. Для верности попетлял по переулкам. Потом нашел бульвар и нырнул в гущу уличного движения. Был типичный лос-анджелесский день: смог, полусолнце и который месяц без дождя.

Я подъехал к «Макдональдсу», заказал большую порцию картошки, кофе и цыпленка на булке.

Я вернулся в кабинет. Брюстер и Селин вырвались из сортира. Дверь сортира была распахнута. Я передвинул письменный стол на прежнее место. Это отняло 15 минут.

Я сел и попытался проанализировать факты. Теперь за мной охотились все: Селин, Брюстер, Синди, Джек Басс и Леди Смерть. Возможно, даже Бартон. Я уже плохо понимал, кто из них мои клиенты и есть ли клиенты у меня вообще.

Меня могли арестовать за любое из недавних нарушений. Или кто-нибудь мог прийти сюда по мою душу. Мой кабинет стал опасным местом. Я проверил, лежит ли в кобуре мой 0,45. На месте, дружок. Ну ничего, из кабинета они меня не выживут. Сыщик без кабинета не сыщик.

И я до сих пор не знал, Селин ли Селин, и КРАСНОГО ВОРОБЬЯ не нашел. Все застопорилось.

День выдался трудный. Я положил ноги на стол, откинулся в кресле и закрыл глаза. Вскоре я уснул.

Во сне я сидел в дешевом баре. Я пил двойное виски с содовой. Кроме меня там был только бармен, но он как-то едва проглядывался. Стоял у другого конца стойки и читал «Нэшнл инкуайрер». Потом вошел какой-то распущенный поганец. Нестриженый, небритый и немытый. Одет он был в желтый дождевик, достававший ему до туфель. Из-под дождевика виднелась белая майка и линялый оранжевый галстук. Он обдал меня вонючим ветром. Он сел на табуретку со мной рядом. Я врезал виски. Бармен посмотрел в нашу сторону. Я встретился с ним глазами.

— Жрать хочу, — сказал бармен. — Кажется, лошадь бы сожрал.

— Хорошо бы ты сожрал тех, на которых я ставил, — сказал ему я. Неудивительно, что он плохо проглядывался. Его было мало. Он был тощий, как щепка. Щеки висели, тонкие, как бумага. Я отвернулся. А тот по-прежнему сидел рядом со мной.

— Пест… — произнес он.

Я оставил это без внимания. Снова поглядел на бармена.

— Слушай, — сказал я ему, — я сейчас допью, и ты можешь закрывать — ступай куда-нибудь, поешь.

— Спасибо, — сказал он. — Закрывать мне рано. Обойдусь. Что-нибудь придумаю.

— Пест… — снова произнес сосед.

— Не дыши мне в ухо, приятель, — сказал я.

— Есть информация…

— Не требуется. Читаю газеты.

— Такой информации нет в газетах.

— Какой же?

— Красный Воробей.

— Бармен! — крикнул я. — Налей джентльмену! Дай ему ром с кока-колой!

Бармен занялся коктейлем.

— Ты живешь в Редондо-Биче? — спросил тот.

— В Восточном Голливуде.

— Я знаю одного, похож на тебя, живет в Редондо-Биче.

— Да ну?

— Ага.

Ему подали стакан. Он выпил залпом.

— У меня был брат, — сказал он, — жил в Глендейле. Покончил с собой.

— Похож на тебя? — спросил я.

— Угу.

— Тогда понятно.

— У меня сестра есть, живет в Бербанке.

— Кончай трепаться.

— Я не треплюсь.

— Я хочу услышать про Красного Воробья.

— Ну да. Сейчас все расскажу.

— Ну?

— Выпить бы…

— Бармен! — крикнул я. — Еще один ром с кока-колой для джентльмена!

Он дожидался стакана. Стакан подали. Он выпил. Потом повернулся и посмотрел на меня круглыми, мутными, пустыми глазкам

— Воробей аккурат при мне, — сказал он.

— Что?

— Он у меня в кармане.

— Прекрасно! А ну посмотрим!

Он порылся в кармане. Снова порылся.

— Хм-м… что-то не могу найти…

— Ты, солоп! Разыгрывать меня? Я тебя размажу!

— Он точно где-то был…

— Я раскручу пружины в твоем будильнике.

— Постой… постой… где-то здесь… В другом кармане… Я искал не в том кармане…

— Да?

— Да, смотри… вот… вот он… Красный Воробей. Вытащил из кармана и положил на стойку. Я посмотрел. Это был дохлый голубь.

— Это дохлый голубь! — сказал я.

— Нет, — сказал он, — это Красный Воробей. Я выложил на стойку деньги за выпитое, потом встал и взял его за воротник замызганного плаща. Подтащил к двери, открыл и вышвырнул его на улицу. Потом повернулся и закрыл дверь. И увидел бармена. Он держал голубя в руках и ел его, грыз. Рот его был полон перьев и крови. Он подмигнул мне.

Тут зазвонил телефон на моем столе, и я проснулся.

Я поднял трубку.

— Детективное агентство Билейна…

— Моя фамилия Гроверс, Хал Гроверс, мне нужна ваша помощь. В полиции меня подняли на смех.

— Что случилось, мистер Гроверс?

— Меня преследует космический пришелец.

— Ха-ха-ха, мистер Гроверс, давайте серьезно…

— Вот видите, все надо мной смеются.

— Извините, Гроверс. Но прежде чем мы продолжим разговор, сообщу мою таксу.

— Да?

— Шесть долларов в час.

— Ну это меня не затруднит.

— И никаких чеков с отскоком, иначе понесете свои грецкие орехи в сумочке, понятно?

— Деньги для меня не проблема. Проблема — женщина.

— Какая женщина, Гроверс?

— Черт, про какую мы говорим? Космический пришелец.

— Космический пришелец — женщина?

— Ну да, ну да…

— Откуда вы знаете?

— Она сама сказала.

— И вы ей верите?

— Конечно, я видел, что она вытворяет.

— Например?

— Ну, вылетает через потолок и так далее…

— Вы выпиваете, Гроверс?