Закричал я чуть позже, когда увидел то, что стояло на пороге.
Это была небольшая обезьяна с бутылкой пива в лапе.
Шерсть у нее была светло-коричневая. Не как кофе с молоком, а как очень дорогой кофе с очень свежими сливками, в титановой чашке на титановом блюдце.
Тварь сделала шумный глоток из горлышка и шагнула в комнату.
Вот тут-то, кажется, я и упал в обморок.
Через секунду сознание вернулось, как забывший зонтик гость. Обезьяна никуда не исчезла. Она сидела на краешке письменного стола, совсем как человек, опираясь передними лапами на столешницу из криптомерии, и болтала задней лапой. Бутылка стояла рядом с ней. Отпито было порядочно.
Я не силен в зоологии. В обезьянах тоже разбираюсь слабо. Что это за вид, я не знал. Обезьяна и все. Казалось, что она светится в полумраке комнаты. Густая шерсть странно искрилась и переливалась. В общем-то, это выглядело красиво.
Удивительно, на какие мелочи обращаешь внимание, когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Обезьяна в квартире, да еще пьющая пиво – именно тот случай.
Я закрыл глаза. Потом открыл. Обезьяна никуда не исчезла. Сидела и смотрела на меня. Без всякого выражения. Хотя какое выражение может быть на морде у обезьяны? Точнее, как понять, какое у нее выражение?
«Спокойноспокойноспокойноспокойно!» – бурлило в голове. Но от спокойствия я был бесконечно далек.
Обезьяна шевельнула хвостом и взяла со стола бутылку. Глотнула. Поставила бутылку на место. И опять уставилась на меня.
Мой желудок превратился в холодный тяжелый комок и подкатил к горлу. Пугала меня не обезьяна, а сам факт ее присутствия в моей комнате. Этот факт говорил об одном – я сошел с ума. Как тот парень, выбивающий по ночам футон. Настоящие обезьяны не ходят по квартирам и не пьют пиво. Такие фокусы вытворяют только галлюцинации.
А если у меня галлюцинации, значит, я нездоров психически. Все очень просто.
Эта мысль странным образом успокоила меня. Завтра же пойду к врачу. Он выпишет какие-нибудь таблетки. Поговорит со мной. Может, предложит где-нибудь отдохнуть. И все придет в норму.
Пока же нужно просто не обращать на тварь внимания.
Однако проще сказать, чем сделать. Как ни пытался я отвести взгляд, он все равно возвращался к восседающей на моем столе обезьяне. Это была очень настойчивая галлюцинация… Исчезать она не собиралась. Сидела, покачивала лапой, пила пиво. И смотрела на меня. Словно ждала, что я буду делать. Я сидел и смотрел на нее.
Постепенно паника прошла. Мелькнула мысль, что нужно включить свет. Может, свет ее спугнет. Не обезьяну. Галлюцинацию.
Я щелкнул выключателем. Обезьяна зажмурилась. Потом снова открыла глаза. Но никуда не делась. Запасного плана у меня не было. Совершенно непонятно, что делать. Что вообще делают люди, когда у них галлюцинации? Нужно проанализировать ситуацию. Спокойно. Не впадая в истерику.
Ночь. Во всяком случае, за окнами темно. Я сижу в своей комнате. Это точно. Диван Morelato, стеллаж Bamax, журнальный стол Leolux, кресла Tetrad. Светильник Bruck отражается в темном стекле монитора на письменном столе Bamax. Все знакомо. В эту комнату я вложил столько денег и сил, что она стала частью меня. И я готов поклясться, что нахожусь в своем слое реальности. Но…
…На письменном столе сидит обезьяна.
И что дальше?
Я не сплю. Если убрать обезьяну – это моя реальность. Привычная, знакомая. Ре-аль-ность. То есть все настоящее. Ночь. Комната. Я.
Если бы не обезьяна…
Она превращала реальность в бред сумасшедшего. Абсурд. Сюрреализм.
Я тряхнул головой.
Хорошо. Можно подойти с другой стороны. Что, если это ручная обезьяна? Сбежала от хозяина. Пробралась в мою квартиру. Как?.. Да, как? Очень просто. Допустим, я забыл закрыть дверь. Или окно. Прежний хозяин приучил ее пить пиво. Брать его из холодильника и пить. Сидя на столе.
Неувязка. Обезьяны не ходят на двух лапах.
Но ее могли приучить. Я слышал, что обезьяны жутко умные. И хорошо поддаются дрессировке.
Мысли путались. Устроили что-то вроде бега наперегонки. Одна обо что-то споткнулась. Получилась свалка. Полная каша в голове…
И тут одна из мыслей встала и отряхнулась. А если схватить обезьяну за шкирку и вышвырнуть из квартиры? Если это галлюцинация, у меня ничего не получится. Галлюцинацию нельзя взять в руки. Тогда завтра пойду к врачу.
Если же это живая обезьяна, я избавлюсь от нее. Потом закрою окно, дверь и спокойно лягу спать.
Беспроигрышный вариант. Я буду точно уверен хоть в чем-то.
Осталось только встать с кресла. Я представил, как это может выглядеть со стороны. Взрослый мужчина сидит в кресле, уставившись на пустой стол. В глазах что-то очень похожее на ужас. Вот он встает. Подходит к столу. И пытается схватить пустоту. С сосредоточенным лицом.
Веселое представление. Можно продавать билеты. Йодзи Токоро[10] удавился бы от зависти.
Но встать нужно. Потому что обезьяне было наплевать на мои сомнения. Она сидела как сидела. Только что пива в бутылке почти не осталось.
Когда я уже почти решился…
Когда я наклонился вперед, перенеся тяжесть на ноги…
Когда я положил руки на подлокотники кресла…
…Запищал телефон.
Я подпрыгнул, немного завис в воздухе и рухнул обратно. По-моему, обезьяна тоже вздрогнула. Хотя, может быть, мне показалось.
С колотящимся сердцем я взял трубку. Это была Вик. Кто бы мог подумать!..
– Только не ори. Мне не спится. Так жаль тратить время на сон. Как подумаешь, сколько я проспала за эти годы, хоть плачь…
– Вик… – я очень старался, чтобы мой голос не дрожал, – Вик, спроси меня о чем-нибудь. О чем-нибудь таком, что знают все. Но не слишком простое. Не очевидное.
– Зачем?
– Просто спроси.
– Ну, хорошо… Какое сегодня число?
– Это слишком просто.
– Ладно, – она задумалась. Я слышал ее сосредоточенное сопение в трубке. – В каком году была принята конституция?
Вот вопрос… Пришлось напрячь память.
– В тысяча девятьсот сорок седьмом.
– Правильно.
– Все?
– Не знаю.
Обезьяна по-прежнему сидела передо мной. Вообще-то вопрос был не совсем подходящий. Сумасшедший вполне может помнить, в каком году была принята конституция.
– А зачем тебе это? – спросила Вик.
– Понимаешь… – я замялся. – Ну, в общем… Ты только пойми меня правильно… Ко мне пришла обезьяна.
– Что-что?
– Обезьяна. Настоящая. Живая. Только какого-то странного цвета… Она пробралась в квартиру. Пока я спал. Зашла в мою комнату и уселась на столе.
Я с особенной остротой почувствовал себя идиотом. Кристально ясное осознание собственной ненормальности. Никаких проблем с психотерапевтом. «Доктор, я сошел с ума» – «С чего вы взяли?» – «Я вижу обезьян, пьющих пиво» – «Давно? В каких количествах? Они ходят стаями?»
– И что она там делает? – с неподдельным любопытством спросила Вик.
– Ты не поверишь… Пьет пиво и смотрит на меня.
– Ха-ха-ха, – сухо сказала Вик и…
…Бросила трубку.
– Вик… Вик! – крикнул я в короткие гудки.
Обезьяна ухмыльнулась. Самым натуральным образом. Это не была игра света и тени. Она действительно ухмыльнулась. Потом одним глотком допила пиво и со стуком поставила бутылку на стол. Я не верил собственным глазам. Ухмыляющаяся обезьяна – это что-то. Даже если ты нормален, от такого зрелища вполне можно тронуться.
Обезьяна легко спрыгнула со стола. Немного постояла, глядя по сторонам. Потом опустилась на четыре лапы и выбежала из комнаты. Только хвост мелькнул в черном проеме двери.
Несколько минут я сидел не шевелясь. В квартире было тихо. Потом тихонько вздохнул. Обезьяна не возвращалась. Дверь холодильника не хлопала. А я уж подумал, что она отправилась за второй бутылкой пива…
Я медленно, очень медленно встал с кресла. Словно боялся кого-то спугнуть. Скорее всего, сам себя. Никаких непрошеных гостей. Никаких галлюцинаций. Кажется, все закончилось. Почему-то стараясь не шуметь и не делать резких движений, я выключил свет и лег в постель.
За окном шелестел дождь. Проехала машина. По потолку пробежал отсвет фар. Парень сверху принялся выбивать футон. Бон-бон, бон-бон… Я начал считать удары.
Двадцать два… Пульс приходит в норму.
Сорок три… Веки тяжелеют.
Пятьдесят восемь… Удары доносятся словно через толсты слой ваты.
Шестьдесят один… Я проваливаюсь в темноту.
Краем сознания отмечаю, что мысль об обезьяне совершенно не волнует меня больше.
Но эта мысль ускользает куда-то… Словно угорь из рук…
Проснулся я за несколько мгновений до пикания будильника. Тусклый свет туманного утра. Шорох бесконечных ног по тротуару. Гудки машин в пробке. Трудовые муравьи спешат на работу.
Пи-ип, пи-ип, пи-ип… Будильник.
Я разлепил глаза. Холодным душем окатили воспоминания о прошедшей ночи. Что это было? Сон? Очень может быть. Да, наверное так оно и есть. Немудрено. Вик с ее самоубийством и ночными звонками. Достоевский. Пиво… Усталость, наконец.
