— Вы уверены, что мы не заблудимся? Мне, если честно, как-то боязно туда идти, — и она кивнула в сторону сада.
— Не бойтесь, я же с вами. Вы непременно должны это увидеть, — и он взял ее за руку. — Идемте.
— Хорошо, я пойду. В конце концов, что мне грозит? В худшем случае — изнасилование, в совсем худшем — убийство.
— Нет, все же у вас что-то произошло сегодня. И это не из-за похорон. Нечто такое, что сильно напугало вас, — Алик остановился и посмотрел на Таню. — А мне так хочется увидеть вас веселой. Я столько наблюдал за вами, и вы все время печальная, расстроенная, подавленная. Но, как выяснилось, не так-то просто вас развеселить, когда вы все время исчезаете. А я так мечтаю подарить вам хотя бы минуту счастья.
— Как вы сказали? — у нее даже сердце сжалось. — Что-то про минуту?
— Я сказал, что мечтаю подарить вам хотя бы минуту счастья, — повторил Алик. — А больше ведь, наверное, и не бывает. Знаете, как-то Чехов спросил у Толстого, что такое счастье. И тот ответил, что счастье — это зарницы, просто мгновенья.
— Невероятно. Вы необыкновенный романтик, Алик. Я давно не встречала, вернее, совсем не встречала таких.
Таня пришла в восторг. Она подумала, что если Алик произнесет еще что-нибудь в том же духе, то она отправится за ним хоть на край света.
— Ну, что мы стоим, ведите, показывайте обещанное "что-то".
Сторож открыл ворота. Было похоже, что он не удивился позднему визиту Алика. Шли вначале по асфальтированной аллее, а затем Алик увлек Таню куда-то в сторону, через кустарники и какие-то плантации.
— Так короче, — пояснил он. — Посмотрите, вот там, вдали, стоит здание, в котором размещается зимний сад, а сбоку лаборатория. Там я и обитаю. Но нам не туда. Вы еще не устали?
— Напротив. Тут такой воздух, такой аромат, что можно просто опьянеть. Жаль, что темно.
— Не переживайте, там, куда мы направляемся, будет освещение.
— А что это так пахнет?
— Здесь высажен флокс, немного дальше — дельфиниум, маленькие кустики, которые цепляются нам за ноги — это настурция и львиный зев, — объяснил Алик. — Это что! Если бы вы попали сюда в конце мая, уверен, что пришли бы в восторг от плантаций пионов, нарциссов и тюльпанов, а в тени деревьев — ландышей. А сколько здесь видов сирени! И множество фруктовых деревьев. И когда это все зацветает, запах такой, что кажется, будто ты в Эдеме.
— Значит, я опоздала в Эдем?
— Конечно, нет. Туда никогда нельзя опоздать. Кстати, мы пришли. Вот там скамеечка, давайте присядем. Я прежде хочу еще кое-что вам сказать.
— Хорошо.
— Вы, наверное, не знаете, но почти о каждом растении, цветке, существуют легенды. И эти легенды могут быть печальными, смешными, трогательными или сентиментальными. Но самое интересное, многие из них так или иначе связаны с человеческим характером, с его пороками или достоинствами. Именно это я пытался рассмотреть в вас, чтобы понять, с каким растением вы ассоциируетесь. Это понятно?
— Да, — Таня с любопытством посмотрела на него.
Алик поднялся со скамейки.
— Я сейчас отлучусь на минутку, а вы зажмурьте глаза. Договорились? — Таня кивнула и послушно закрыла глаза.
Несколько мгновений спустя она поняла, что начал загораться свет. Никогда в своей жизни она не видела такого великолепия, которое предстало сейчас перед глазами. У ее ног начиналась плантация белых лилий, по периметру и внутри которой горели маленькие прожектора. Они были разного цвета: желтого, розового, белого, синего, лилового. Свет переплетался между собой и окрашивал белоснежные цветы в замысловатые тона. От внезапного света, тут же поднялось облако ночных мотыльков и бабочек, и вся картина пришла в движение. Подошел Алик.
— Ну как?
— Алик, вы — волшебник, — восхищенно произнесла Таня.
— Нет, только учусь.
— Как вы догадались, что это мой самый любимый цветок? Подождите, не отвечайте пока, я хочу потрогать. Можно?
— И потрогать, и понюхать, и сорвать, хоть все. Это мой экспериментальный участок.
— Ой, ну прямо как в песне про миллион алых роз. Вон и вы, по сути, садовник, то есть — художник, жаль только, что я не актриса, — с грустинкой в голосе сказала Таня.
— Это вы-то не актриса? Еще какая.
— Не пойму, это комплимент или упрек? — Таня просияла от счастья.
— Это факт. Уж мне поверьте.
— Нет, я не могу их рвать, мне жалко. Давайте просто побродим, заодно и про цветок расскажете.
— Хорошо. Я догадался, что лилия ваш любимый цветок, потому что вы на него похожи.
— Как это?
— Это удивительное и очень противоречивое растение. Я не буду углубляться в дебри и рассказывать вам, сколько видов цветка существует и как давно он известен. Скажу только, что его изображение раньше украшало многие фамильные гербы, среди них были и королевские. И в то же время лилия была на клейме, которым метили определенную категорию людей… Другими словами — порочный цветок.
— Как в "Трех мушкетерах"? — Таня улыбнулась, вспомнив миледи.
— Да, верно, как у Дюма. Вы не представляете, какое это капризное растение, особенно белая лилия. Она не терпит соседства других цветов, она трудно приживается в грунте. Она цветет один раз в год, чуть больше недели. Но своим ароматом притягивает всех насекомых в округе. А у многих людей этот аромат вызывает головную боль.
— Кажется, я догадалась, что у нас общего, — Таня внимательно посмотрела на Алика.
— Позвольте сказать мне. Вы величественны, как королева, и в тоже время порочны. Вы не любите шумного общества, большого скопления людей. Но и в одиночестве вам невмоготу. Вам нужно сиять и благоухать. Но на благоухание слетаются полчища мужчин, а вот нектар попробует не каждый, потому что цветете вы очень избирательно, если можно применить сюда это слово. А вот головной боли добавляете многим.
— И это все вы заметили, наблюдая за мной на каких-то вечеринках? Вот такая я ужасная?
— Почему ужасная? — Алик забеспокоился. — Вы лучше всех. Восхитительней всех. Вы самое прекрасное, что я видел за последние десять лет.
— Почему десять лет?
— Так, к слову пришлось, — Алик замолчал. — Вы не устали, может, хотите домой или куда нибудь еще?
— Я что-то не то сказала? Вы как-то сникли.
— Нет, ничего, все в порядке. Так что, куда-то поедем? Я имею в виду цивилизацию?
— Давайте побудем еще немного здесь. Когда я снова сюда попаду? — печально заметила Таня.
— Через две недели. Я вернусь, и мы съездим.
— Не знаю, не уверена, — Таня вспомнила вечерний разговор с Яном. — Я понятия не имею, что будет со мной через неделю.
— А что такого будет происходить с вами на этой неделе? — с тревогой спросил Алик
— Я думаю, борьба величия с пороком.
— Объясните.
— Не могу. Да вам и незачем знать.
— Зря вы так. Я буду очень переживать, думая о вас.
— А вы не думайте.
— Извините, но это уже выше моих сил, — Алик хотел сказать еще, но Таня перебила его:
— Я тоже начинаю жалеть, что ближе узнала вас. Лучше бы раньше, чем никогда.
— Да что с вами? — мужчина развернул ее к себе лицом. — У вас такое выражение лица, как будто завтра вам идти на костер!
— Может, и на костер. Может быть, я и ведьма, — Таня отступила от Алика. — Все, я хочу домой.
— Да, сейчас, — Алик ничего не понимал и был расстроен не меньше Тани.
Он проводил ее до двери квартиры.
— Зайдете на кофе? — отрешенно спросила она.
— Нет, не зайду. Так слишком просто. Я не для этого с вами знакомился.
— Тогда уходите.
Синий щит. На нем лев и лилия. И поверженный меч в крови.
Не смогли защитить вы рыцаря на турнире во имя любви.
Он упал на траву зеленую, окропил ее алой росой.
И с другим, молодая, красивая, видно встретит рассвет золотой.
Что ж так радуешься, коварная, или позабыла, как в ночи
Ты варила зелье отравное, под грозу и под стон печи.
А потом, не боясь расплаты, пробираясь сквозь мрак и тьму,
Заклинанья читала над латами, чтоб не видеть победы ему.
Тот, другой, это знал и от радости в свете факелов пил вино.
Он победу возьмет и женится. Только дева не знала одно,
Что ему не нужна нисколечко ни ее красота, ни дар.
Он хотел покорить непокорную, и что делать — давно уже знал.
Он научит ее покорности, он заставит ее трепетать,
По-другому не будет. Он хочет видеть, как она будет страдать.
Как же так, в чем она провинилася, тут нетрудно понять: тот, другой,
Испугался, что с нею не справится, со своею женой молодой.
Своенравна она, вольна в выборе, покорились ей тьма и свет.
Он убьет ее после венчания — у него просто выбора нет.
А что ждали вы от события, что замешано на крови?
Ничего не бывает хорошего там, где быть не могло Любви.
Таня выронила из рук карандаш. Взяла исписанный лист в руки и прочла то, что получилось. Странные у нее какие-то ассоциации.
