Руслан и Дмитрий разразились гомерическим хохотом. Александр бросил на Олега полный ярости взгляд, и тот сразу сник.
— Хорош прокачивать пацана, — сказал Александр, имея в виду Олега. — Я же сказал — мой пацан. Двести баксов — это зацепка. К сожалению — единственная. Хата его минимум тридцатку весит, если сразу. Да не в хате дело — это уж так, отступные. Я же кричу, парень — башка. Через него можно сотни тысяч из банков скачать, по всему миру. Это же чистый бизнес, в галстуках!
— А ты нас за лохов не держи, мы газеты тоже читаем, — сказал, внезапно перестав смеяться, Руслан. — Только я тебе вот что скажу. Можно привести верблюда к воде, но нельзя заставить его пить. И еще, если ты забыл, крыса сильно слабее человека и не станет нападать, но если загнать ее в угол — прыгнет и горло перегрызет. Любому. Двести баксов твои — это ничто. И как зацепка, и как лаве. Хотя для него, может, безумные деньги. Давить на него глупо. Сломается и работать не будет. Тема интересная, но подход нужен осторожный.
— Слушай, — Александр начал злиться, — не он первый, не он последний. Я и не таких подпрягал.
— Как получилось, что он тебе должен? — спросил Олега Дмитрий.
Олег испуганно посмотрел на Александра, и тот недовольно отозвался:
— Ну, говори, говори…
— На его адрес груз пришел через мой терминал. Они все интернетовские покупки через мой терминал проводят. Мне мой таможенник позвонил, спросил, буду ли я растаможивать. Ну, я сразу подъехал и оформил груз. Потом ему привез.
— Кому — ему? — уточнил Дмитрий
— Ну, Джинну, — отозвался Олег. — Парня Джинн зовут, в смысле — кликуха.
— А что за груз?
— Кувшин старинный.
— Старинный? Антиквариат?
— Да не то чтобы — так…
— Дорогого стоит?
— Да ничего он не стоит — труха помойная.
— Точно труха? Ты что, в этом разбираешься?
— Да я-то нет. Но таможенники разбираются. Они по каким-то каталогам сверялись, эксперта вызывали — грош ему цена в базарный день. Просто памятник истории, но ценности особой не представляет. Я его декларировал в пятьдесят рублей.
— Зачем ему этот кувшин?
— Я откуда знаю!
— И что, он согласился заплатить двести долларов за растаможку кувшина, который ничего не стоит? Он что, правда псих?
— Ну, типа того, — промямлил Олег как-то не очень убедительно.
— Что значит «типа того»? — Дмитрий очень внимательно смотрел на Олега. — Правду говори.
Олег бросил взгляд на Александра, но тот отвернулся со скучающим видом в окно.
— Ну, я же растаможил ему груз — он мне должен за работу, — ответил Олег.
— А он тебя об этом просил? Да или нет?
— Пацаны, — вмешался Александр, — какая разница — просил, не просил, скажи, еще контракт подписал. — Он натянуто хохотнул. — Человек в натуре должен денег. Надо его разрулить.
— Значит — не просил, — продолжал Дмитрий. — Скажи, да или нет.
— Ну, — промямлил Олег, — нет.
— Я же объясняю… — снова вмешался Александр.
— Не надо, я все понял, — сказал Дмитрий. — Значит, так. Пацан — фраер. Не вор. Не коммерсант. Интеллигент. По всем рамсам. Поддернули вы его коряво. По понятиям, он чистый. Вы либо его конкретно напрягайте, по теме, либо оставьте в покое. По понятиям.
— Да плевал я на понятия! — завелся Александр. — Я вам дело предлагаю, а вы разбор устраиваете!
— Не психуй, — сказал Руслан. — Насчет понятий ты, надеюсь, погорячился. Дело интересное, но требует правильного подхода. У вас с ним когда стрела?
Александр с Олегом быстро переглянулись.
— Стрелу мы на завтра забьем. У вас как со временем? — небрежно спросил Александр.
Руслан от показной Александровой небрежности негромко хмыкнул и, обращаясь к Дмитрию, проговорил натянуто-ласково:
— Вот видишь, дорогой, с какими людьми приходится общаться? Человек, может, завтра деньги отдаст, а мы уже впряглись, уже выслушали, уже время потратили. А завтра он мне позвонит, — Руслан кивнул на Олега, — и скажет: извини, Руслан, ничего не получилось. А я тебе позвоню и скажу: Дима, знаешь, нас здесь за пацанов не ставят, любой коммерсант с нами может блатного играть, прийти, хуйней всякой нагрузить и съехать без наказания. И пойдем мы с тобой к Москве-реке говном умываться… Дмитрий засопел.
— Ты думаешь, ты к кому пришел? — внезапно бросив фальшивую ласковость, заорал Руслан на Олега и со всей дури треснул кулаком в деревянную панель двери, отчего она хрустнула, заставив вздрогнуть Александра. — Ты с авторитетными людьми разговариваешь, понял?! С деловыми людьми! Ты с нами не играй, — снова переходя на ласку, нежным голосом сказал он. — А не то я тебя съем. По кусочку. Нарежу мелко и ням-ням. Как корову — с кровью, не прожаривая…
Олег нервно поежился, кидая колючие взгляды на Александра, но тот невозмутимо молчал.
— Короче, мы в деле, — сказал Дмитрий. — Долг этот я у тебя, Олег, покупаю, ну, скажем, за тысячу, согласен? — И он полез в задний карман черных джинсов, украшенный золотым шитьем в виде единички и надписью «Trussardi».
Олег осторожно посмотрел на Александра.
— Я с этим сам разберусь, — сказал Александр одновременно всем. — Я же сказал: оставьте парня.
— Хорошо, — сказал Руслан нормальным деловым тоном. — Забивайте стрелу. Только чтобы без сюрпризов. И аккуратно с ним. Не торопясь. Все. Набери мне вечером на мобильный. До скорого.
Руслан и Дмитрий пожали Олегу влажную ладонь, приняли сухое рукопожатие Александра и вернулись, ненадолго, в кафе.
— Позвони парню, — сказал Александр Олегу, прежде чем отпустить его из машины, — забей стрелу на завтра. У него на хате. Часиков на семь. Ты уверен, что он денег не найдет?
Олег робко пожал плечом к уху.
— Если найдет — пеняй на себя, — сказал Александр, — я за тебя говорить не смогу, сам видишь, какие расклады. Только если что — съезжать не пытайся. Приди лучше, скажи, так и так, подумаем, как отмазаться. Ты же гусь жирный — с тебя и спрос.
— А что, нельзя было самим все решить? — капризно спросил Олег. — Чего, правда, людей-то напрягать?
— Ты что, дурак? — спокойно возразил Александр. — У нас демократия — все решает коллектив, как при папе Иосифе. Коллектив — великая сила. От ментов кто закрывать будет? Или ты сам в РУОП лаве понесешь: мужики, вам тут предоплата за налогоплательщика, мы его послезавтра на бабки ставим! — И Александр беззаботно рассмеялся, довольный своей неожиданной шуткой. — Нет уж, — строго сказал он и похлопал Олега по плечу, — мы все на один котел лямку тянем. Мы не хапуги — по понятиям существуем. Учись нормально жить, коммерсант. Благородно. Чтобы черное с белым не попутать!
Как только они попрощались, Александр сразу упылил в качалку — развиваться, оставив на асфальте визжащий след лысеющих ворованных покрышек. А Олег, когда добрался до своего Чирика, скромно тронулся на автомате в Шереметьево-Карго — работать деньги.
Краткое содержание четвертой главы
В Москве начинается новый день. Олег, доставивший кувшин Джинну, через своего знакомого Александра встречается с бандитами Русланом и Дмитрием. Ссылаясь на долг Джинна и понимая, что покрыть он его не может, Олег, поддерживаемый Александром, предлагает отнять у Джинна унаследованную квартиру или втянуть его в преступную деятельность. Однако Олег сам оказывается мишенью своих хищных знакомых, которые, понимая, что дело Джинна высосано из пальца, возлагают всю ответственность за возможный неуспех на Олега — с Олега можно взять больше и разрулить тему через него. На том и расстаются. После появления все новых и новых говорящих героев становится ясно, что автор откровенно обламывает читателя с описаниями их внешности и характеров, надеясь, вероятно, на то, что их речевых различий вполне достаточно.
в которой пустота медного кувшина проявляется во всей полнотеПросыпаться было неприятно. В голове носились какие-то разноцветные зигзаги. Голова при этом очень страдала и болела. Среди этих зигзагов проступали иероглифические текстовые знаки, сообщавшие, что вчера Джинн напился пьян до беспамятства, вел себя непотребно, как-то коряво выпроводил гостей и, кажется, его даже рвало.
Он с трудом разлепил глаза и увидел серый потолок с трещиной. Повернув голову, он обнаружил, что у него кроме собственно головы болит еще и шея, а поворачиваясь на бок, понял, что болит все, болит он сам — весь целиком, включая ногти, локти и зубы. При этом в голове ощущения были самые неприятные: мозг плавал в черепе, как чайный гриб в банке, и при каждом движении задевал о края сосуда и вспыхивал острой болью. Полежав на боку, Джинн понял, что тело его затекло, проведя ночь в том неудобном положении, в котором его застал сон, и, когда Морфей отпустил его из своих наркозных наркотических объятий, стало требовать к себе внимания и заботы. Как только кровь пробежала по нему пару кругов, покалывая его всего и пощипывая, телесная боль стала проходить, вернулись в полном объеме зрение, осязание и, к сожалению, обоняние — его точно вчера рвало. Но когда и, главное, куда, пока оставалось тайной. Судя по сильному запаху, рвало куда-то недалеко — хорошо, если просто на пол; у Джинна был всего один комплект постельного белья. Напрягая себя, сквозь головную боль он повернулся на запах и увидел рядом с тахтой медный кувшин с открытой крышкой. Сомнений быть не могло: запах шел из кувшина.
