Бледная Бася сидела на диване и грела руки о кружку с дымящимся чаем. Роза обнимала ее за плечи.
— Ты звонила Петру?
— Да, сказала, что задержусь на работе и сразу приеду к тебе.
— Может быть, ты просто делаешь из мухи слона?
— Роза, я ведь не идиотка! Говорю тебе, у него кто-то есть… Я это чувствую… просто чувствую… Раньше все было по-другому… Мы даже… — Бася проглотила слюну, до того нелегко давалось ей столь смелое признание, — редко стали спать друг с другом, вот! Он уходит из дома и не говорит, когда вернется. А если я его спрашиваю, отделывается пустыми фразами. — Теперь слова хлынули потоком. — Я не могу так жить, он ни о чем меня не спрашивает, мы не разговариваем, его постоянно нет, а если он дома, то его как бы все равно нет, сидит и пялится в свой дурацкий компьютер, а сегодня…
— А я тебя спрашиваю, — Роза привстала и долила себе чаю, — не даешь ли ты волю фантазии? Это точно была машина Петра? Или только похожая?
— Дело не в машине, а в женщине, понимаешь?
— Так спроси его по-человечески.
— Если между ним и этой сучкой что-то есть, он просто отопрется.
— А если он скажет, что подвозил знакомую по работе, ты ведь не поверишь. Что в лоб, что по лбу.
— Знакомую по работе? Которую я не знаю? И что он делал в Матечном, если у него фотосессия в Новой Хуте?
Бася вытерла глаза. Роза с облегчением вздохнула. Будучи прагматиком, она не понимала, как себя вести, когда кто-то плачется тебе в жилетку.
— Пусть он тебе все объяснит. А то ты напридумываешь небывальщины. Баська, на холодную голову все это тебе самой покажется чепухой.
— Ты так считаешь? — Бася с надеждой посмотрела на подругу. — Что я все выдумала?
— Ну наверное, не все. Но у тебя талант сочинять продолжение к каждому событию. Сочинишь — и сама веришь. Просто спроси его насчет той женщины, и все. Только заранее настройся, что он скажет тебе правду. Какой бы горькой она ни была. Баська, ревность в состоянии разрушить любые отношения.
— Я дурочка, да? — Баська шмыгнула носом и улыбнулась Розе.
Какое счастье, что ее окружают доброжелательные люди и ей есть с кем поделиться своими горестями! Разумеется, она спросит, что он делал в Матечном с этой расфуфыренной рыжей девицей, может, это все случайность. Главное — не врать друг другу.
— Розочка, давай откроем вино, вот поговорила с тобой, и мне так хорошо!
Бася и Роза улыбаются друг другу. Роза ловко вкручивает штопор в пробку и разливает вино по двум из семи подготовленных бокалов, все уже в порядке, и Бася не одна на всем белом свете со своими подозрениями, напряжение ослабло, и Роза ей улыбается, не станет она Петра ни о чем спрашивать, еще подумает, что она за ним следит, нет, она просто примет к сведению, что все хорошо. Бася залпом выпивает вино, и на душе делается радостно. Какие у нее замечательные друзья!
На какое-то время Бася забывает о том, что больше не верит в случайности.
* * *
В пятницу никому ни от кого ничего не нужно. Можно расслабиться.
* * *
Кшиштоф изо всех сил крутил педали. По спине у него стекали тоненькие струйки пота, но его это ничуть не смущало.
— Давай, давай, старик! — Роман сосредоточенно смотрел на спидометр. — Ты уже на Рыцарской улице.
— Закурить бы, — простонал Кшиштоф и наддал. Прибор показал сорок шесть километров в час.
— На Рыцарской одна лавочка работает допоздна, — сообщила Буба, — притормози и купи трубку.
— Пульс — сто пятьдесят, — объявил Себастьян и глотнул пива.
— В нашем возрасте такие подвиги противопоказаны, — простонала Бася.
— Какие еще подвиги? — Петр стоял у Романа за спиной и с интересом наблюдал за состязанием наперегонки со временем.
— Ну как же? Домчаться отсюда до Рыцарской. В марте.
— Да еще и ночью, — добавила Роза.
— И уж особенно на велотренажере, — заключила Буба. — Вы — психически больные.
— Знаешь что, Буба? — Кшиштоф сполз с тренажера и вытер пот со лба. Сердце стучало как бешеное, но прилив энергии был налицо. Может, это не так уж и глупо, потренироваться время от времени. — Ты мне напоминаешь Idolomantis diabolica.
— Какую-какую дьяволицу?
— Вредную, — промычал Петр и смолк под укоризненным взглядом Баси.
— Семейство Empusidae. Живет в Африке. Очень хорошо маскируется среди листьев, поскольку цветом и формой тела напоминает цветок.
— Кшисек, ты уж точно хватил лишнего, если я в твоих глазах похожа на цветок, — фыркнула Буба и убрала ноги со столика.
— На цветок охотно садятся бабочки…
— Ну, тебе до бабочки далеко…
— И цветок их съедает. Idolomantis diabolica — один из видов богомола.
— Один — ноль в пользу Кшиштофа, Буба! — крикнул Роман.
— А теперь прошу к столу, дамы и господа. — Роза беспомощно оглядела комнату. Порядок, где ты? Свитера и рубахи кучей валялись на диване, банки из-под пива выстроились вокруг тренажера. — Убрать хлам — и за стол!
— Самка богомола съедает партнера post coitum,[2] — сказал Себастьян и нагнулся за банками.
— Кшись, спи спокойно. В партнеры ты не годишься. — Буба тряхнула рыжей гривой и невинно улыбнулась.
— Один — один, в ход пошла тяжелая артиллерия, — констатировал Петр.
— Самки богомолов — не дуры. — Роза положила на стол салфетки с белыми ангелами на зеленом фоне. — Женщинам тоже пора научиться пожирать партнеров post coitum.
— Только если коитус был прерван, — пробурчал Петр.
— Слушайте, давайте поговорим о чем-нибудь приятном, например… — Себастьян обвел взглядом всех женщин, — о том, что представляет наибольшую важность для дам.
— Это о чем же? — воинственно осведомилась Роза.
— Ну ты меня поняла…
— О чем? — не отставала Роза.
— О диете, что ли… — Себастьян обнял Розу и поцеловал в щеку.
— Болван. — Роза выскользнула из объятий Себастьяна и села к столу.
— Но, дорогая, я целую неделю только и слышу, что о новой чудесной диете…
— О какой? — Бася не заметила издевки на лицах своих друзей мужского пола. — Что за новая диета?
— Раздельного питания. Кушайте и питайте серые клеточки. — Роза пододвинула чудо-печку, от которой шел восхитительный запах, поближе к Себастьяну. — А то клетки головного мозга у тебя явно на голодном пайке. Вот и несешь всякую чушь.
— Раздельного? — не унималась Бася. — Что с чем надо разделять?
— Завтрак надо есть отдельно от обеда, а обед — от ужина. — Кшиштоф улыбнулся, снял крышку, чуть заметно поморщился и поставил чудо-печку перед Петром.
Петр принюхался.
— Базилик, чеснок, картошка. А красное и зеленое — это что?
— Красное — это гномики. — Буба протянула свою тарелку. — Не любишь — не ешь.
— Ну а зеленое?
— Пришельцы, — фыркнула Роза. — Розочка, что ты ешь раздельно? — взмолилась Бася. — Расскажи мне.
— В самых общих чертах суть этой диеты в том, что до двенадцати ты ешь фрукты…
— Почему именно фрукты?
Кшиштоф тщательно выгреб перец и лук, баклажаны и помидоры. Картошку он ненавидел.
Готовила Роза прекрасно. К сожалению, следующая святая пятница должна была пройти у Кшиштофа, а он в кулинарном плане был ни на что не способен. Разве что воду вскипятить. В электрическом чайнике. А то поставит обычный чайник на газ — и забудет.
— Боже, Кшись, совсем из головы вон, для тебя у меня есть макароны, сейчас принесу. — Роза вернулась из кухни с кастрюлькой и банкой тресковой печени. — Держи, ты любишь, я знаю. А что касается диеты, — обратилась она к Басе, — если сперва есть фрукты, а потом — все остальное, то у тебя в желудке ничего не будет киснуть.
— Можно не за едой? — застонал Себастьян. Бася внимательно смотрела на Розу.
— До которого часа надо есть фрукты?
— До двенадцати.
— Строго до двенадцати? — Буба протянула руку с бокалом.
Петр с видом знатока разливал вино.
— Ну, если встать пораньше, можно и до десяти, — дала поблажку Роза. — Уже будет как бы двенадцать.
Рука у Петра дрогнула.
— Тогда ладно. — Бася подставила свой бокал. — Я возьму у тебя эту диету. Буду вставать в шесть, ничего страшного. Что ты на меня так уставился? Наливай!
Петр никак не мог уразуметь, как двенадцать может наступить на два часа раньше положенного, пусть даже дама на диете будет вставать не в восемь, а в шесть. Это было выше его понимания. Иногда Бася просто ставила его в тупик, не помогало ни образование, ни ум, вроде электрические импульсы между нейронами в мозгу и бегали, но толку от них не было никакого. Беззащитному перед женской логикой, не дано ему было понять, что полдень может наступить утром, а вечер — днем, в зависимости от того, когда ты лег спать.
Краешком глаза он приметил, что логика Баси озадачила не его одного — Кшиштоф, Роман и Себастьян так и застыли над своими тарелками, а потом переглянулись, как бы в поисках подтверждения, что с ними все в порядке.
