— Всякая работа когда-нибудь кончается, Джонас. На этой я оставался почти шестнадцать лет, но теперь мне нечего делать. Мне не нравится получать деньги ни за что.
Секунду я смотрел на него. Он был прав. Не в его характере было становиться мальчиком на побегушках.
— У тебя достаточно денег?
— Я шестнадцать лет не тратил ни цента. Твой папаша не позволял.
— Чем думаешь заняться?
— Повидаюсь со старыми приятелями. Повезем шоу «Дикий Запад» по побережью Калифорнии. Думаю, получился неплохо.
Мы неловко помялись, а потом Невада протянул мне руку.
— Пока, Джонас.
Чувствуя, что глаза у меня щиплет от слез, я сжал его пальцы.
— Пока, Невада. Не пропадай!
Он сел за руль, дал газ, прощально взмахнул рукой — и поехал.
— Не пропадай, Невада! — крикнул я ему вслед и проводил взглядом, пока тот не скрылся за поворотом.
Я вернулся в пустой дом, прошел в пустую столовую, сел за пустой стол.
Вошел Робер с конвертом в руках:
— Вот, мистер Невада просил вам передать.
Я открыл конверт и негнущимися пальцами достал записку, старательно написанную карандашом.
«Сынок! Я не умею прощаться, так что это все. Мне здесь больше нечего делать, так что пора уезжать. Всю жизнь мне хотелось подарить тебе что-нибудь на день рождения, но твой отец всегда успевал первым, он давал тебе все. Так что мне нечего было тебе дарить. В этом конверте то, что тебе по-настоящему хочется. Не волнуйся: я был в Рено у адвоката, так что все по закону. С днем рождения.
Твой друг Невада Смит».
Я посмотрел на другие бумаги, оказавшиеся в конверте. Это были акции компании «Взрывчатые вещества Корда», переписанные на мое имя.
В горле у меня стал ком. Вокруг меня было пусто. И я вдруг понял, что никогда не смогу жить в этом доме — для меня он все равно останется домом моего отца.
Я подыщу себе квартиру в Рено, а дом отдам Макалистеру. У него семья — и ему не придется тратить время на поиски жилья.
Я снова просмотрел записку Невады, и только тут осознал, что написано в последней строчке. С днем рождения. У меня заныло сердце. Я забыл. А Невада был единственным, кто вспомнил.
Сегодня — мой день рождения.
Мне исполнился двадцать один год.
КНИГА ВТОРАЯ
ИСТОРИЯ НЕВАДЫ СМИТА
Около девяти вечера Невада свернул с автострады на грунтовую дорогу, ведущую к ранчо. Остановившись перед домом, он вышел из машины и прислушался к смеху, доносившемуся из казино.
На пороге появился мужчина посмотреть, кто приехал.
— Привет, Невада.
— Здорово, Чарли, — ответил Невада, не поворачиваясь. — Похоже, разведенные решили повеселиться.
Чарли улыбнулся.
— А почему бы и нет? Для большинства развод — дело хорошее.
— Наверное, так. Только трудно привыкнуть, что на ранчо пасутся женщины, а не скот.
— Ну, теперь, может, и привыкнешь, — отозвался Чарли. — Как-никак ты владеешь половиной этого ранчо. Пора тебе остепениться и начать здесь работать.
— Не знаю. Что-то меня тянет попутешествовать. Слишком долго сидел на одном месте.
— И куда ты собираешься? — спросил Чарли. — Ничего не осталось, кругом сплошные дороги. Ты опоздал лет на тридцать.
Невада молча кивнул. Чарли был прав, но, как это ни странно, Невада не чувствовал, будто опоздал на тридцать лет. Он чувствовал себя так же, как всегда. Вполне подходяще.
— Я поселил женщину в твоем домике, — сказал Чарли. — Мы с Мартой ждали тебя с ужином.
— Тогда я съезжу за ней. Мы вернемся, как только я ополоснусь.
Чарли кивнул и, входя в дом, услышал шум отъезжающей машины. Обернувшись, он увидел, как та медленно поднимается по петляющей горной дороге.
— Ну, как он? — спросила его Марта.
— Не знаю. Какой-то он растерянный.
* * *
В доме оказалось темно. Невада снял керосиновую лампу с дверного косяка и поставил на стол. Чиркнув спичкой, поднес ее к затрещавшему фитилю. У него за спиной раздался голос Рины:
— Почему ты не включил электричество, Невада?
— Я больше люблю лампы. Электрический свет какой-то неестественный. Глаза устают.
Бледная Рина сидела в кресле. На ней был длинный теплый свитер и вылинявшие джинсы.
— Тебе холодно? — спросил Невада. — Давай зажгу огонь.
— Нет, я не замерзла.
— Пойду занесу вещи и умоюсь. Чарли с Мартой ждут нас ужинать.
— Я тебе помогу.
— Ладно.
Они вышли в темноту. На темном бархате неба ярко сияли звезды, снизу доносились смех и музыка.
— Хорошо, что я не одна из них.
— Ты и не могла быть. Ты не такая.
— Мне часто хотелось развестись с ним, но каждый раз меня что-то удерживало. Хотя я с самого начала знала, что это неправильно.
— Сделка есть сделка.
— Наверное.
Когда все вещи оказались в доме, она села на край кровати, а он снял рубашку и повернулся к умывальнику в углу крошечной спальни. Бугры мышц перекатывались под удивительно белой кожей. Грудь и сильные руки были покрыты волосами, походившими на черный пух.
— Сколько тебе лет, Невада? У тебя кожа, как у ребенка.
Он вдруг улыбнулся.
— По моим расчетам, я родился в восемьдесят втором. Моя мать была из племени кайова, а там к датам относились не слишком внимательно. Получается, мне сорок три.
— Больше тридцати тебе не дашь.
Он невольно рассмеялся.
— Пошли есть.
— Пойдем, — согласилась Рина, беря его под руку.
Обратно они вернулись после полуночи. Невада предложил Рине ложиться, а сам развел огонь, налил себе виски и стал медленно пить его, глядя в огонь. Допив, он разулся и прилег на диван. Он как раз закуривал, когда Рина окликнула его из спальни:
— Невада…
Поколебавшись, Рина предложила:
— Мне не нужно столько денег. Если они тебе нужны, то…
Он беззвучно рассмеялся:
— Нет, мне хватит. Но спасибо.
Посмеиваясь, он подумал, что бы она сказала, если бы узнала о том, что ему принадлежит ранчо в Техасе на шесть тысяч акров. Кроме того, ему принадлежит почти половина шоу «Дикий Запад». За эти годы он тоже кое-чему научился у старика. Деньги должны на тебя работать.
— Правда?
— Правда. А теперь иди спать. Ты же устала.
Она вдруг попросила:
— Поговори со мной, пока я не засну. Расскажи о себе.
— Да тут и рассказывать особо нечего. Насколько мне известно, родился я в Западном Техасе. Мой отец был охотником на бизонов, звали его Джон Смит, а мою мать — принцессу племени кайова — звали…
— Покахонтас, я знаю, — сонно проговорила Рина.
В следующую секунду она уже крепко спала.
Невада постелил себе на диване и быстро разделся. Улегшись на диван, он завернулся в одеяло.
Джон Смит и Покахонтас. Интересно, сколько раз он шутливо рассказывал эту странную историю. Но правда была еще более странной. И, наверное, ему бы никто не поверил.
Все это случилось так давно, что порой он и сам переставал в это верить. Тогда его звали не Невада Смит, а Макс Сэнд.
И его разыскивали за убийство и вооруженное ограбление в трех различных штатах.
В мае 1882 года Сэмюэль Сэнд вернулся в свою хижину, которую он называл домом, и тяжело опустился на ящик, служивший ему стулом. Его скво подогрела кофе и поставила перед ним. Она ступала тяжело, поскольку была уже на сносях.
Он долго сидел, не замечая, как остывает поставленный перед ним кофе. Время от времени он наклонялся и поглядывал в дверь на прерию, где еще оставались участки нерастаявшего снега.
Скво принялась готовить ужин: бобы с солониной. Украдкой она бросала взгляды на Сэма, но он был погружен в собственный мужской мир, куда не было доступа женщине. Вздыхая и непроизвольно поглаживая свободной рукой огромный живот, она помешивала бобы, ожидая, когда пройдет этот день, и вместе с ним — странное настроение мужа.
Канехе этой весной исполнилось шестнадцать. Прошлым летом к вигвамам ее племени пришел охотник на бизонов, чтобы купить себе жену. Он приехал на большом черном коне, к которому был привязан тяжело груженный мул.
Встречать его вышел вождь в сопровождении воинов. Все уселись вокруг огня, над которым висел котелок с тушившимся мясом. Вождь вытащил трубку, а Сэм извлек бутылку виски. Раскурив трубку, вождь сделал затяжку, а потом передал ее Сэму. Затянувшись, тот в свою очередь передал трубку сидевшему рядом воину. Когда трубка вернулась к вождю, Сэм открыл виски, отпил глоток и передал бутылку вождю. Когда совершившая круг бутылка вернулась к Сэму, он закрыл ее пробкой и поставил перед вождем, а потом взял кусок мяса из котелка. Смачно прожевав мясо, он проглотил его и сказал вождю:
— Хорошая собака.
Вождь кивнул.
— Мы вырезали ей язык и держали на привязи, чтобы мясо стало жирным и нежным.
