Александр Самоваров. Русский народный SOS. – “Русский Обозреватель”, 13 марта <http://www.rus-obr.ru>.
“Страх перед чужими, ощущение себя второсортным народом, отсутствия перспектив в качестве великого народа – это и есть основные подспудные переживания нынешних русских. И хотя в реальности все эти страхи мы преувеличиваем, и ничего катастрофического (необратимого) вроде бы не происходит, но эти наши субъективные переживания неизбежно породят новую реальность”.
Ольга Седакова. “Поэзия – противостояние хаосу”. Беседовала Ольга Балла. – “Частный корреспондент”, 2010, 16 марта <http://www.chaskor.ru>.
“Мне казалось, что русской поэзии просто трагически не хватает Т. С. Элиота – самого влиятельного послевоенного поэта Европы. Вот его переводить мне было очень трудно. Эта сухость, эта аскеза по отношению ко всему традиционно (1)поэтичному(2). Но при этом – поэзия высокого строя, (1)новый Данте(2)”.
“Тема стихотворения и его реальность – его (1)плоть(2), состоящая из звуков, ритмов, интонаций и т. п., – совершенно разные вещи. На религиозные сюжеты можно писать такие стихи, которые всей своей плотью выражают только грубость или пустоту. Т. С. Элиот в свое время ввел такое разграничение: devotional poetry и religious poetry . Devotional – это стихи, которые у нас сочиняли авторы второй руки и которые печатались в журналах душеполезного чтения. Это прикладная, иллюстративная поэзия. Не то чтобы непременно плохая, но почти непременно заурядная. Она и не хочет быть другой, потому что дело не в ней. Автор излагает – с педагогической или еще какой-то благой целью – уже готовые смыслы. А то, что Элиот называет religious , вовсе не обязательно имеет отчетливый религиозный сюжет. Но стихи несут на себе печать непосредственного опыта встречи с (1)последними вещами(2). В этом смысле (1)Гамлет(2) (которого Элиот, впрочем, не любил) – глубоко религиозная вещь”.
“Серое утро”, или Тайное поприще поэта. Юрий Кублановский в беседе с русским парижанином Виталием Амурским. – “Сибирские огни”, Новосибирск, 2010, № 2 <http://magazines.russ.ru/sib>.
Говорит Юрий Кублановский: “Я могу только констатировать факт: с 16-17 лет вся моя жизнедеятельность проходила исключительно под знаком ощущаемого мною поэтического призвания, и именно с ним я соизмерял свою судьбу на каждом ее отрезке. Я никогда не сделал бы ничего, что могло б, например, пойти на пользу моему житейскому благополучию, а поэзии повредить”.
“В последнее десятилетие прошлого века, то есть в Великую Криминальную Революцию, – из Бродского (1)культурные силы(2) этого тяжелейшего для России общественного процесса попытались сделать нового (1)Маяковского(2), то есть поэта, чья, в данном случае отчасти релятивистская, идеология – как раз пришлась ко двору. Возвысить трезвый голос, серьезно говорить о достоинствах, но и дефектах творческого мира Бродского – за это сразу тащили в (1)либеральный участок(2). <…> Но я всегда относился к Бродскому светло и независимо, и в этой мутной экзальтации участия никакого не принимал. <…> Сейчас он (1)вечный спутник(2), и тот или иной томик его стихов я регулярно достаю с полки”.
“Может быть, вас это удивит, но я не чувствовал и не чувствую Бродского как поэта общего со мной (1)русского литературного цеха(2). Он, как и Набоков, наособицу и, на мой взгляд, принадлежит к совсем другой (1)цеховой(2) культуре”.
“Вот уже двадцать с лишним лет веду я дневниковые записи. Сначала фрагментарно, теперь втянулся и чуть ли не ежедневно. Когда тетрадь заполняется, я ее запечатываю и отправляю на хранение в РГАЛИ (Всероссийский архив литературы и искусства) с запрещением вскрывать до 2020 года. Но для записей 1998 года, когда скончался Александр Исаевич, я решил сделать исключение – крупный фрагмент их передал для публикации в (1)Новый мир(2)”.
Спасибо гэбэшникам за честную справку. Беседу вела Ирина Логвинова. – “Литературная Россия”, 2010, № 9, 5 марта.
Говорит Андрей Битов: “Однажды, а это было начало 70-х годов ХХ века, я писал повесть (1)Птицы(2), которая потом стала первой частью романа (1)Оглашенный(2). И там мне очень понравилась одна фраза: (1)Деление на единицу есть реальность(2). И встречаю я своего однокашника – в пионерском городке, кстати, – который, по слухам, стал доктором математических наук и заведует кафедрой математики. И говорю ему: (1)Ты знаешь, у меня тоже есть одно математическое открытие(2). Он говорит: (1)Какое открытие?(2) Я говорю: (1)Деление на единицу есть реальность(2). И он мне сказал: (1)Меня давно арифметика не интересует(2). Я понял, что ученый он слабый, потому что полностью не понимает сути вопроса. Хоть он и защитил докторскую”.
“Я в жизни не прочел ни одной философской книги. Ну просто не в силах я читать абстрактно уложенные мысли. До всего, о чем я говорю, я додумался своим умом, потом с удивлением узнавая, что это уже давным-давно известно. Но раз это давно известно, то значит, я не такой идиот”.
“Я, например, собирался себя сжечь на Красной площади в 1977 году. И, конечно, этого не сделал, хотя у меня был продуман даже жилет… Если наши войдут в Югославию. Они на самом деле были готовы к вхождению в Югославию, и у меня были свои собственные переживания, я был влюблен в югославку”.
Елена Толстая. “Алешка” и “Аннушка”: К истории литературных отношений Анны Ахматовой и Алексея Толстого. – “ Toronto Slavic Quarterly ”, 2010, № 31 < http://www.utoronto.ca/tsq/index.shtml>.
“Тема (1)Ахматова и Толстой(2) неудобна и аллергенна с обеих сторон. Это неудобство заслоняет от нас целый литературоведческий пустырь, на котором обильно всколосились вопросительные знаки. Отношения Толстого и Ахматовой в сороковые годы, как они описаны в последних сочинениях компилятивного и бульварного жанра, отнюдь не исчерпывают эту сложную главу литературной истории, в которой поражает обилие резких поворотов и переоценок”.
“Нет никакого сомнения, что Ахматова оставила свой след на психике молодого Толстого…”.
“Можно гадать о причинах того, почему мемуарные и документальные свидетельства не сохранили никаких следов истории отношений Ахматовой с Толстым. Но, запечатленная в художественных текстах, она есть необходимый контрапункт официальных биографий двух этих современников – выходцев из Серебряного века”.
Елена Фанайлова. Птица на морском дне. Умерла поэт Елена Шварц. – “Коммерсантъ”, 2010, № 43/П, 15 марта <http://www.kommersant.ru>.
“У русской поэзии в финале ХХ века, собственно, есть два главных голоса, мужской – Иосифа Бродского, женский – Елены Шварц (оба – ленинградцы, петербуржцы). Это два пути развития поэзии, два самых влиятельных поэта современного русского поэтического универсума: рациональный мужской классицизм и барочная женская чувственность”.
“Она жила в мире культуры, в мире европейского мифа, но наполняла его такой силой личного переживания, так переконструировала, перестраивала, сохраняя удивительную стройность небесной архитектуры, что современный мир оказывался сложным, цветущим, насыщенным смыслом. Падшим и спасаемым. В ее стихах – ничего от нашего советского (или постсоветского, он не слишком-то изменился) бедного мира, но весь этот мир должен быть ей благодарен за то, что она его преображала и в каком-то высшем и почти религиозном смысле спасала”.
Ревекка Фрумкина. В поисках просвещения и его плодов. Р. М. Фрумкина размышляет о научной популяризации. – “ПОЛИТ.РУ”, 2010, 26 марта <http://www.polit.ru>.
Среди прочего: “В конце 50-х Борис Андреевич Успенский, ныне лингвист с мировым именем и крупнейший знаток русских древностей, а тогда – студент 2-го курса филфака МГУ, спросил меня, недавнюю выпускницу того же факультета: не задумывалась ли я о том, сколь поразителен сам факт изобретения пуговицы ? Я – не задумывалась…”
Алексей Цветков. Камень, задающий вопросы. – “ InLiberty.ru /Свободная среда”, 2009, 29 марта <http://www.inliberty.ru>.
“…есть категория таких вопросов, на которые отвечать бессмысленно. Тот же Докинз приводит в качестве примера такой: почему рог единорога полый внутри? Это не вопрос, а его имитация, просто словесная конструкция, не соответствующая никакой реальности в нашем опыте, – правильным будет практически любой ответ с корректным синтаксисом или даже некорректным. Есть такая поговорка: мусор на входе – мусор на выходе. <…> Именно такова структура многих вопросов, получивших название (1)вечных(2), но они традиционно волнуют нас больше, чем природа сферической кривизны”.
