– Позаимствовать ее на время? – удивилась императрица.
– Верно, – ответила Эрцин. – Вдовствующая супруга Юй отправила свою служанку, просила позаимствовать Вэй Инло на время.
Ее величество покачала головой.
– Госпожа, – начала Эрцин, – вы хотели отказать ей? Думаю, что это не совсем по приличиям.
– Да кого волнуют приличия, – сорвалась императрица. – Ты прекрасно знаешь, что в болезни сына госпожа Юй винит Инло. Разве можно посылать ее туда?
– Но, ваше величество, – начала объяснять Эрцин, – вдовствующая супруга Юй ясно дала понять, что просто хочет, чтобы Инло показала ее служанкам, как пользоваться тем ящиком-ледником. В этой просьбе нет ничего дурного. Как же мы им откажем? Какую причину найдем?
– Скажи, что Инло заболела и боится ее заразить, поэтому и не пойдет к ней, – сказала императрица после некоторого раздумья.
– Но когда-нибудь она все равно должна будет «выздороветь», – парировала Эрцин. – Если она «заболеет» один раз, другой, третий, то разве это не будет открытым оскорблением госпожи Юй? Она – наперсница вдовствующей императрицы, к тому же мать великого князя Хэ, очень уважаемая особа. Разве стерпит она подобное отношение к себе? Боюсь, что она может замыслить месть, а уж после…
Ей не нужно было продолжать, императрица и так все поняла.
Сохранение репутации было важнее человечности и моральных качеств. Этим грешили многие аристократы.
Ради поддержания своей репутации они не погнушались бы испортить ее любому другому.
– Ладно, – нехотя согласилась императрица, у нее не оставалось выхода, – позови Инло. Я ей кое-что расскажу.
Хоть ее величество и дала ей советы, дальше Вэй Инло пришлось действовать самой. Она словно ступала по огромной льдине, под которой зияла страшная бездна – чуть оступишься, и она поглотит тебя. Поэтому было необходимо и просчитывать каждый свой шаг.
– Вот здесь, – объясняла Инло. Сейчас она как раз находилась в боковом зале дворца Шоукан и показывала, как пользоваться ящиком-ледником: – Прямо тут, вот из этого отверстия, вытекает талая вода, можно подставить таз, и тогда прохлада от воды сможет распространиться на всю комнату.
Вдовствующая супруга Юй рассмеялась:
– Надо же, как ты постаралась угодить своей госпоже! Вся извелась, небось, ради этого!
Ее слова сквозили откровенной насмешкой, она даже не скрывала злых ноток в голосе.
Вэй Инло не желала с ней спорить и не горела желанием здесь задерживаться.
– Госпожа, я уже показала, как пользоваться ящиком-ледником. Позвольте мне откланяться.
Раздался громкий звук. Инло обернулась и увидела, что в зал вошли два евнуха и заперли за собой двери.
Инло медленно повернулась:
– Госпожа, что это значит?
Вдовствующая супруга Юй прищурилась, взгляд ее не сулил девушке ничего хорошего:
– Это я тебя должна спросить, что в твоей бесстыжей головке творится?!
Она сама себя выдала, Вэй Инло ничем не спровоцировала госпожу Юй. Девушка рассмеялась:
– Для всех вокруг вы отъявленная буддистка, в летнюю пору даже в сад не ходите, опасаясь раздавить муравья. Кто бы мог подумать, что под добродетельной наружностью скрывается шакалье сердце. Сестрицу мою убили. А теперь меня из злости хотите со свету сжить!
Инло разгадала, что на самом деле у нее на душе – вдовствующая супруга Юй отдала должное уму этой девчонки. Но дела это не меняло.
– Говоришь, сестрицу я твою убила? Знаешь, что тебе грозит за клевету на вдовствующую супругу?
– Это чистая правда. Все доказательства налицо! – бойко и бесстрашно продолжала Вэй Инло. – В тот день вы сказали, что были в поместье великого князя Хэ и разузнали все обстоятельства случившегося. Но Хунчжоу был без сознания, как вам удалось все выведать? Остается только одно – вы и есть убийца моей сестр…
Один из евнухов надавил Инло на затылок, и та упала лицом прямо в ящик.
Раздробленные куски льда вонзились ей в лицо. Она сопротивлялась изо всех сил. От напряженной борьбы ягоды винограда оказались размазанными по всему ящику и окрасили лицо девушки в кроваво-красный.
Когда силы Инло иссякли, хватка евнуха ослабла.
Вэй Инло пыталась отдышаться. Алый, как свежая кровь, сок стекал по щекам и подбородку. Она затравленно посмотрела на вдовствующую супругу.
– Ты верно сказала, – довольно улыбнулась та, обмахиваясь круглым веером, – твою сестру я убила.
Услышав это, Вэй Инло, ни секунды не раздумывая, кинулась на нее, но евнухи крепко скрутили ей руки. Она рвалась изо всех сил, но ничего не могла сделать.
– А знаешь, почему я ее убила? Она соблазнила моего Хунчжоу! Дешевая шлюха!
– Заткнись! – заорала Вэй Инло. – Это твой сын непроходимый распутник, а обвиняешь мою сестру!
– Слишком много женщин хотят занять место под солнцем, не винить же в этом солнце! – мрачно усмехнулась госпожа Юй. – Вы – шлюхи, пробивающие себе путь из бедности через постель! Если бы не вы, Хунчжоу не докатился бы до такого! Я позвала тебя сегодня, чтобы кое-что сказать. Слушай внимательно!
Ты любимица императрицы, ухаживала за государем в пору его болезни. Открыто убить тебя я не могу. Но не забывай, – она постучала веером по щекам Инло и улыбнулась, – твой отец наслаждается жизнью в должности главы Дворцового управления. Одно мое слово – и он отправится вслед за твоей сестрицей.
– Ты!
Закончить ей не дали, один из евнухов с силой швырнул ее на пол.
Каждая косточка в теле болела, боль была настолько сильной, что Инло долго не могла подняться.
– Отныне ты будешь тише воды, ниже травы. Еще раз против меня пойдешь, не только твоя голова полетит – весь род Вэй будет похоронен вместе с тобой. – Голос вдовствующей супруги легким ветерком прозвучал прямо над ухом Вэй Инло. Затем ее щека приняла еще один удар веером.
Инло почувствовала себя грязной: эта женщина оскорбила ее сестрицу, ее саму и прошлась по ее лицу веером.
Она взяла у служанки платок и вытерла лицо. Вдовствующая супруга Юй, не глядя в ее сторону, выплюнула:
– Вон!
Вэй Инло кое-как добралась до дворца Чанчунь. Еще с порога ее встретил шум и галдеж.
Двор был весь в цветах, точно богато расшитая парча, опавшие лепестки летели на длинный чайный столик, на котором расположилось больше десятка небольших чашек – белых, зеленых, расписных и вовсе не раскрашенных. Некоторые лепестки попадали и на них. Перед каждой из них стояла служанка. Девушки развлекались, пытаясь опустить иглу на воду.
Вэй Инло наспех привела себя в порядок, но вид у нее все равно был до крайности изможденный. Хоть она и вытерла виноградный сок с лица, но на губах все еще чувствовались его вкус и то унижение, которое девушка перенесла. Поэтому она старалась ступать как можно тише и надеялась, не привлекая ничьего внимания, добраться до своей комнаты. Но ее остановил оклик Эрцин:
– Инло, ты вернулась! Давай, иди сюда!
Несколько служанок, с которыми они неплохо сдружились, схватили ее за рукава и потянули в самую гущу веселья.
У Вэй Инло не было ни шанса ускользнуть.
– Во что вы играете? – спросила она.
– Вот уж правда, совсем ты забывчивая стала, – рассмеялась Эрцин. – Сегодня седьмой день седьмого месяца, Цисицзе [124]. Вот мы и проводим моление о мастерстве [125].
– Вот оно что, – окинула взглядом столик Инло.
Нужно было опустить иголку на поверхность воды в чашке, да еще и таким образом, чтобы луч солнца смог пройти через игольное ушко. Тогда Ткачиха благословит умелицу золотыми руками в рукоделии.
Несколько девушек уже попробовали, но неудачно – иголки все время тонули.
