Ознакомительная версия.
Лайонел Антверпенский родился в Антверпене, однако был он английским принцем, сыном английского короля Эдуарда III. Первая жена Лайонела скончалась рано, оставив ему единственную дочь, Филиппу, так что молодому герцогу пришлось искать новую супругу. И она нашлась — Виоланта, дочь Галеаццо II, правителя Милана. Обещанное приданое могло соблазнить кого угодно — королю Эдуарду отец Виоланты пообещал сто тысяч флоринов, Лайонелу — двести; по тем временам это была неслыханно огромная сумма! А ещё — земли, пять городов, богатые подарки… Так что Лайонел пустился в долгий путь, чтобы обрести новую жену и новые богатства. А невеста? Ей было всего четырнадцать, столько, сколько было в своё время Лайонелу, когда он женился в первый раз. Очередная юная наследница, мнение которой в очередной раз никто не спрашивал. Портретов Виоланты до нас не дошло, но её отец считался одним из самых красивых мужчин своей эпохи, так что можно предположить, что она унаследовала его золотистые волосы и правильные черты лица.
В начале мая 1368 года герцог Кларенс в сопровождении своей свиты добрался до Италии. Есть основание предполагать, что в свите, сопровождавшей его, был и Джеффри Чосер, тот самый, которого станут называть «отцом английской литературы», и что именно тогда он встретился с Петраркой и Боккаччо. И если уж упоминать этих великих авторов, то не забудем и про знаменитого хрониста Жана Фруассара, который тоже присутствовал на свадьбе.
Двор Галеаццо II в те времена находился в Павии, неподалёку от Милана, и вплоть до дня венчания герцога Кларенса и его свиту всячески развлекали и там, и в окрестностях. Надо думать, конец весны и начало лета, щедрое итальянское солнце и не менее щедрое итальянское гостеприимство превратили это время для англичан в сплошной праздник!
Свадьба состоялась 28 июня в Милане, в церкви Санта-Мария Маджоре, венчал пару сам епископ. Кульминацией дня стал свадебный пир, состоявшийся на площади перед палаццо Аренго. Там расставили множество столов — за главным сидели герцог с новоиспечённой герцогиней, её отец, а также прославленный Франческо Петрарка. За отдельным столом сидело около сотни самых прекрасных дам миланского двора в роскошнейших нарядах, украшенных драгоценными камнями и жемчугом. Гости из Англии, гости из Италии — площадь была заполнена почти целиком. Тогдашний хронист писал: «Так роскошен был пир, что остатками со стола можно было накормить десять тысяч человек».
Брат невесты, Джан Галеаццо, и его молодые спутники с каждой новой переменой блюд приносили новые подарки: «Первое блюдо, в знак особых почестей, было подано к столу жениха, среди прочего, там были два поросёнка, полностью позолоченных, и их рты изрыгали огонь; были также и маленькие золочёные рыбки. В качестве подарка были преподнесены две превосходнейшие борзые, каких только можно было найти, соответствующе украшенные; их обвели кругом и показали присутствующим. Вторая перемена состояла из позолоченных оленей и щук; да ещё двенадцать борзых и шесть ястребов в подарок. Третья перемена — большой телёнок на серебряном блюде, в окружении позолоченной форели; в подарок — двенадцать охотничьих псов разных пород, с бархатными ошейниками и шёлковыми поводками. Четвёртая перемена, которая сопровождалась двенадцатью парами охотничьих собак и двенадцатью прекрасными соколами, с серебряными клобучками, бубенчиками и прочим, состояла из позолоченных куропаток и перепелов и жареной позолоченной форели. Пятая перемена, из позолоченной дичи всех видов и большого позолоченного карпа, сопровождалась подарками, похожими на подарки к четвертой, только клобучки соколов были украшены драгоценным жемчугом. С шестой переменой были поданы главные блюда пира и самые громоздкие подарки — говядина и каплуны с чесночным соусом и целые осетры; двенадцать посеребрённых стальных кирас превосходной работы для жениха. На седьмую перемену подали невиданные нами до того блюда — каплуны, дичь и рыба в лимонаде; а в подарок преподнесли двенадцать несравненных миланских доспехов, а также двенадцать сёдел и копий для рыцарских турниров. Восьмая перемена — мучное, говядина и огромные пироги с угрями, а к ним — ещё двенадцать доспехов. Девятая перемена и последовавшая за ней были более скромными и состояли из мяса и рыбы, студня и миног; подарками были золотые монеты, золотая парча, серебряные вазы и фляжки, наполненные винами. Одиннадцатая перемена этого бесконечного пира была из козлятины, а в подарок преподнесли шесть осёдланных лошадей, копья, шлемы и всё остальное, а также шесть собак с золотыми попонками и украшениями. Тринадцатая перемена была из оленины и говядины; привели шесть боевых коней, с позолоченной упряжью, и с полной геральдической сбруей. Четырнадцатая — домашняя птица, каплуны и прочее, в разноцветных соусах с лимоном; и шесть турнирных лошадей в позолоченной сбруе, с красными бархатными попонками и поводьями. Пятнадцатая — павлиньи языки, снова карп, которого очень любят итальянцы и французы, овощи и фрукты. В подарок преподнесли герцогскую мантию, головной убор и одеяние, расшитое жемчугом и отделанное горностаем. Шестнадцатая — кролики, павлины, утки и так далее; в подарок — огромный серебряный сосуд, в котором лежали большой рубин, бриллиант, большая жемчужина и ещё сколько-то других драгоценных камней. Семнадцатая перемена была по сравнению с остальными в сельском духе, пасторальной — сыр пармезан, прославленный среди эпикурейцев, и другие молочные продукты, что сопровождал очень уместный подарок — двенадцать коров. Для восемнадцатой перемены — фруктов и различных вин — приберегали самые ценные подарки. Герцог Кларенс получил от своего свёкра двух великолепных боевых скакунов, которых звали Лев и Аббат, и семьдесят семь коней для его рыцарей и баронов.
Стол жениха на этом невиданном пиру, который шёл много часов, обслуживали двенадцать главных рыцарей герцогства, а пажи, обсуживавшие другие столы, хоть были и ниже по рангу, но все были благородной крови».
Многочисленные подарки получили не только жених с невестой, но и множество гостей со стороны жениха — Галеаццо II проявил невиданную щедрость; приданому и празднованию свадьбы его дочери могла позавидовать любая европейская принцесса!
Вот только счастье от этого не зависит совершенно.
Иаков II Шотландский и Мария Гельдернская
1449 год
Юная девица знатного рода на протяжении долгих веков представляла собой, как ни банально сравнение, пешку на шахматной доске. На разукрашенной доске, из чёрного дерева и слоновой кости, с фигурками из золота, украшенными драгоценными камнями; но всего лишь пешку. Правда, если она оказывалась сильной, упорной, смелой, то вполне могла добраться до другого края доски и стать королевой. С Марией Гельдернской так и произошло — из маленькой девочки, которую хотели выдать замуж то за одного, то за другого, она превратилась в королеву Шотландскую и даже правила страной (вернее, её частью) после гибели мужа. Но тогда, когда ей было пятнадцать, роль играли лишь происхождение и приданое…
Дочь герцога Гельдернского, Мария приходилась внучатой племянницей Филиппу Доброму, великому герцогу Бургундскому. Его супруга Изабелла Португальская, при дворе которой Мария жила с двенадцати лет, и занялась таким важным вопросом, как будущий брак Марии. Молодой шотландский король Иаков II как раз подыскивал себе невесту…
Иаков II Шотландский.
Старинная гравюраПереговоры шли долго. Когда четыре года назад Марию сосватали в первый раз, её отец заявил, что не может выплатить такое приданое, какое хотела бы сторона жениха, и брак не состоялся. На этот раз всё было серьёзнее, и в феврале 1449 года к шотландскому двору отправились представители Бургундии, чтобы обсудить детали брачного контракта. Нам известно лишь, что отмечены эти переговоры были великолепным турниром в Штирлингском замке, где девятнадцатилетний Иаков II, несмотря на возраст, уже немало к тому повидавший в своей жизни, сражался против бургундского рыцаря. А сам брачный контракт был подписан 1 апреля. Помимо политического союза королевства Шотландия и двух герцогств, Бургундского и Гельдернского, главное, что он предусматривал, — это размер приданого, которое выплачивала сторона невесты, и размер содержания, которое будущий муж должен был выплачивать жене. Герцог Бургундский (а не отец, заметим!) давал за своей внучатой племянницей Марией огромную сумму, шестьдесят тысяч крон, а король Иаков обязывался выплачивать ей десять тысяч крон ежегодно. Перечисление же земель, которые он передавал будущей жене, занимало целую страницу. Суммы были просто огромными, и, если учесть, что жених владел вовсе не самой богатой страной в Европе, а Мария была дочкой герцога, а не короля… Впрочем, брат её бабушки, герцог Бургундский, был богаче иных королей. Кроме приданого, герцог Филипп полностью оплачивал путешествие Марии в Шотландию, а Изабелла Португальская — её роскошное приданое. Словом, на юную Марию собирались обрушить золотые горы.
Ознакомительная версия.
