Какое отношение имеет такая романтика к учебе? Ха-ха-ха! В ней — вся соль, вся суть. Это — ключ. Зачем же еще нам учиться, если не для того, чтобы соприкоснуться с волшебством мира?!
О чем я?
Не знаю.
Возможно, именно в умении увидеть мир как волшебный — ключ к умению хорошо учиться. И к данной книге.
Я много писал тут, что умею хорошо учиться. На самом деле, это не так. По крайней мере, меня мое умение учиться совершенно не удовлетворяет. Есть, конечно, кое-какой опыт, кое-какие впечатления, кое-какие идеи… Но все же. Я, прежде всего, задаю тебе вопросы:
Ты умеешь хорошо учиться?
Ради чего мы учимся?
Что такое счастье?
Что такое любовь?
После описания стольких разных идей, принципов, методов, приемов… хочется сказать: «Ерунда все это!» На самом деле, все очень просто! Огромное число людей, не думающих о способах эффективной учебы, учились и учатся хорошо.
Но возможно, они используют многое из описанного тут как само собой разумеющееся? Мне кажется, что именно так.
Вообще, по-моему, дело не столько в разных приемах, не столько в понимании каких-то идей, сколько в непосредственной реализации такого состояния хорошей, радостной учебы. Важно как бы «попасть» в него, как-то так удачно «включиться», что все пойдет гармонично.
Идеи, приемы, жизненный мой опыт, сказки — все что, тут написано, — повод искать такое состояние, стремиться к нему. В какой-то момент методы и идеи исчезают и становится просто ясно. Для меня получилось именно так. На последних курсах института я уже не очень старался применять всякие технические приемы, позволяющие быстро и глубоко усваивать материал. Что-то я, конечно, использовал, но больше думал о нужном состоянии ума и души. Это точно также, как и в любом другом деле: сначала ты учишься и думаешь, как ты его делаешь, а потом уже действуешь во многом автоматически. В сознании и в подсознании формируются новые алгоритмы.
После института, занявшись самостоятельными исследованиями, я еще больше отошел от чисто технических приемов. Хотя до сих пор считаю, что не зря их изучал и практиковал.
Теперь мои методы учебы стали проще. Но если их описывать, то это уже будет сплошная философия. Или что-то невразумительное. Поэтому лучше и не буду.
Пока мы учимся в школе или в другом учебном заведении, мы еще не очень сталкиваемся с жизнью, и следовательно, не очень понимаем, что и для чего нам нужно. Я это понял лишь на старших курсах института. Сейчас я понимаю, что учился в школе и в институте «абстрактно». Я не учился ради решения каких-то реальных проблем. Я просто старался хорошо изучать то, что мне предлагали. Но выйдя в жизнь, я увидел совсем иные задачи. И пришлось учиться новым вещам — теперь уже гораздо более осознанно и целенаправленно.
Став педагогом и занимаясь с детьми разного возраста, я понял, что важно не столько изучить конкретно данный предмет, сколько научиться более общим вещам, более универсальным, выходящим за рамки чисто интеллектуальной сферы. Тогда и интеллектуальные задачи решаются естественней.
Ты можешь, если захочешь, поразмышлять об этом. А я позволю себе сочинить на сии темы еще одну сказку. Надеюсь, ты понял уже, что сказки являются способом передачи, выражения того, что обычным разговором передать трудно или совсем никак.
Жил-был верблюд. Двугорбый. В пустыне. В совершенном одиночестве.
Верблюд этот был веселый и дружелюбный. Но в пустыне почти никто не живет. Поэтому обычно он молчал. Лишь изредка разговаривал с ящерками, с птицами, змеями или другими верблюдами.
Верблюд любил свою пустыню. И в жаркий-жаркий полдень — раскаленную до почти нежилой обстановки. И глубокой ночью — прохладную, с черным небом, в изобилии усыпанном звездами. И в вечерних сумерках — таинственную, величаво-спокойную. И при первых проблесках утреннего Солнца — чистую, воодушевляющую, прекрасную.
Песок и камни, твердые скалы и мягкая грязь у редких источников, скудная трава и низенькие кустики, удивительные деревья в оазисах — все это радовало верблюда. Он и не подозревал, что пустыня может кому-то не нравиться. И ему не хотелось уходить из пустыни в какое-либо другое место.
Но однажды утром верблюд вдруг с удивлением почувствовал, что ему чего-то не хватает в его любимой и такой мило-привлекательной пустыне. То ли изменилась пустыня, то ли изменился он сам, то ли изменилось время…
Ворон прилетел, как всегда, вечером. Днем и ночью он не летал, а по утрам искал себе пропитание в каких-нибудь людских поселениях, кое-где встречавшихся в пустыне. И только по вечерам он летал просто так.
— Я знаю, чего тебе не хватает, — ответил ворон верблюду, когда тот рассказал ему о своих ощущениях. — Тебе не хватает новых впечатлений, новых мест, новых встреч… Пустыня наша огромна, но мир бесконечно более огромен. Ты можешь всю жизнь бродить по своим привычным местам, а можешь взять и пуститься в странствия.
— Но ведь там я уже не буду в безопасности! Со мной может случиться в странствиях что угодно! — воскликнул верблюд взволнованно.
— Конечно. Это общая судьба всех ищущих новое. Риск, неизведанное, поиск пути… Но зато это и приключение, знание, опыт…
— А кто меня научит ориентироваться в этой новой ситуации? Как я смогу научиться совершенно новым для меня вещам?
— Чему-то научишься сам, а чему-то тебя научат твои новые знакомые. Возможно, тебе повезет. Ты можешь встретить тех, кто будет учить тебя серьезно и ответственно. Но может быть и по-другому. Ты можешь встретить шалопаев, которые лишь забьют тебе голову всякой ерундой. Но зато ты сам будешь решать, чему учиться и у кого. Если, конечно, тебя не закабалят.
— Ну, пойду, — решил верблюд. — А то что тут маяться?! А для чего вообще учатся?
— Кто для чего. Некоторые — чтобы потом работу найти интересную и хорошо оплачиваемую. Другие — чтобы их уважали. Третьи учатся потому, что их заставляют. Есть те, кто учатся по привычке, по инерции, из-за того, что так принято. А часть обучающихся, наоборот, чем-то увлечена — они учатся из интереса. Есть и такие, кто учатся для того, чтобы сделать какое-то важное и нужное дело, решить какую-то задачу, касающуюся не только лично их, но и других существ. Но реально в каждом, кто учится, все это перемешано. Просто для кого-то более важны одни мотивы, а для кого-то — другие.
И верблюд ушел странствовать. Он шел и напевал, радуясь сам не зная чему.
Долго ли коротко ли, пустыня кончилась. Зазеленели степи с высокой сочной травой. Местами встречались рощи деревьев и густые заросли кустов. Ручьи и речки стали полноводными, вода в родниках — чистой и вкусной. Разговаривая со встречными, верблюд узнал, что здесь водятся крупные хищники, и держал ухо востро. Поступь его сделалась осторожнее, глаза и уши внимали всему вокруг с предельной чуткостью. Спать он старался мало и только в уединенных местах.
И вот он пришел к стенам какого-то древнего разрушенного города. Дома наполовину развалились. Их остатки поросли травой и стали жилищем для змей, ящериц и летучих мышей.
Из тени, отбрасываемой каменной стеной, вышел отшельник. Он кивнул верблюду и произнес:
— Учиться пришел. Хорошее дело. Я научу тебя всему, что знаю сам.
— Но тут скучно, — возразил верблюд. — Я отправился в путь за интересными приключениями, за новыми друзьями, за красотой пейзажа, за чем-то таким… А здесь место унылое и неинтересное. Змей, ящериц, летучих мышей и людей я уже и так видел.
— Ты волен уйти отсюда. Но здесь ты можешь научиться тем вещам, которым вряд ли сможешь научиться сам. Я не просто отшельник и человек. Я хранитель древних знаний, культурной традиции. Возможно, это тебе нужно. Возможно, нет. Тебе решать.
— А чему ты будешь меня учить?
— Математике. Знаниям о других странах и о других временах. Знаниям о животных, о растениях, о людях. Знаниям о морях и о горах, о лесах и о степях… Я научу тебя читать, и ты сможешь прочесть множество интересных книг. Я научу тебя рисовать, петь и танцевать. Ты узнаешь основы наук. А когда ты освоишь все это, ты будешь подготовлен к тому, чтобы учиться работать…
— Чего?! Пахать землю?! Носить грузы?! Возить телеги?! Слушаться хозяев?! Да ни за что!!! — перебил отшельника верблюд. — Я не ради этого путешествую! У меня в пустыне такой работы хватает! Люди там тоже живут, ковыряются в земле, где вода есть. Не хочу!
— Хоть слово «работа» и слово «раб» — родственные, это все же не одно и тоже. Важно лишь, добровольный ты работник или тебя принудили. Если ты свободно выбираешь себе работу, то это может быть счастьем. А еще важно понимать, что и зачем ты делаешь, в чем смысл твоей работы.
— Мутно ты изъясняешься, но я все же приму твое приглашение и буду у тебя учиться, — решил верблюд.
