В ночь с тридцать первого на первое мы идем в храм. В новогоднюю ночь буддийский колокол в каждом храме бьет сто восемь раз, что по буддийской традиции означает все сто восемь страстей, свойственных человеческой природе. После каждого удара очередная страсть остается в старом году. Если хочешь ударить в колокол один из этих ста восьми ударов раз, надо заранее купить билет.
Длинная очередь японцев в храм начинается с ночи тридцать первого декабря и длится до третьего января. Первый приход в храм в новом году называется хацумодэ.
Приходя в храм, мы молимся о том, чтоб новый год сложился благоприятно, и еще приносим с собой из храма хамая, это такая стрела, которая в течение года висит над порогом внутри дома и отгоняет злых духов. Старые хамая сжигают в храме, а новые покупают в свой первый приход и вешают над входом вместо старой.
У домов с двадцать восьмого декабря по седьмое января мы выставляем украшения из веток сосны и косо срезанного бамбука. Это украшение называется кадомацу, оно приносит в дом счастье, долголетие, охраняет дом от злых духов и отпугивает их своей колю честью.
Первого января мы проводим день вместе с семьей и едим специальную новогоднюю еду осэти, приготовленную хозяйками заранее.
Осэти представляет собой дорогую еду, уложенную в коробке в три слоя. Содержимое может включать рыбью икру, рыбу, специально приготовленные водоросли, растения и т. д.
Каждое блюдо имеет свое значение: икра — пожелание иметь много детей; длинные водоросли означают долгую жизнь; сочетание белого и красного в рыбном рулете — пожелание счастья. И так далее.
Сейчас осэти можно купить в магазине, а раньше все-все готовили сами.
Еще одно новогоднее блюдо — это одзони, которое включает в себя обжаренные рисовые лепешки омоти и специальный рыбный суп, их едят вместе.
Омоти делаются из рисовой муки, и по консистенции они как резина, тягучие. Это ассоциируется у нас с понятием гамбару, одним из ключевых в японской культуре. Гамбару — значит очень стараться, прилагать все усилия.
По телевидению традиционно по каналу NHK в новогоднюю ночь показывают музыкальное шоу кохаку ута га сэн, на котором зрители выбирают самые популярные песни уходящего года. А потом показывают репортаж из известных храмов в Японии, где и что в данный момент происходит. Эта передача называется юкку тоси куру тоси, уходящий год — приходящий год.
На седьмое января мы едим суп нанакусагаю, суп „семь трав“, все очень полезные для здоровья, для разных органов. А одиннадцатого января мы едим кагами моти, то есть зеркальные моти. Блюдо называется кагамибираки. Эти зеркальные моти очень твердые, мы их раскалываем молотком и жарим осколки вместе с красными бобами».
Я зашла в игрушечный магазин в надежде купить воздушного змея. Продавец удивленно посмотрел на меня. «Но ведь Новый год уже кончился, и змеи не продаются» — так следовало понимать этот взгляд.
— А вы что, пускаете змея только на Новый год? — спросила я.
— Да, дети пускают его на Новый год.
Оказывается, змея японцы пускают сезонно, да и то только мальчики. Поэтому на змеях, продаваемых в магазинах, нарисованы роботы и монстры. В последнее время жители городов змея не запускают вовсе, потому что негде: все плотно застроено зданиями, и места для полета нет.
Особенное какое-то море сегодня. Темно-синее или темно-зеленое. Наверное, оно стало таким темным, чтобы не пропустить в себя холодный северный ветер. Корабли в порту Йокогама стоят, почти не качаясь, и почему-то кругом особенно тихо. Звуки быстро уносятся ветром в море, наверное, поэтому так тихо. Сегодня японцы не сидят на лавочках, они все попрятались в кафе и ресторанчики из-за ветра. Сидят у окон и курят. Японцы просто безобразно много курят! На столах от горячего кофе поднимается пар. Солнце греет через стекло, кофе греет изнутри, а сердце греет беседа с другом.
В начале февраля в Японии отмечается праздник сэцубун, или, как его еще называют, мамэмаки, то есть разбрасывание бобов: от мамэ — бобы, маки — сеять. Прочитав объявление в метро о том, что в синтоистском храме Гумиёдзи нашего района будет проходить празднование, я пришла к двум часам. Однако на территорию храма уже не пускали… Народу было много, и бесчисленные полицейские или представители каких-то других служб вежливо и настойчиво предлагали всем нам прийти через три часа, когда будет повторение обряда…
Мне до пяти часов ждать было не резон, я обошла квартал и проникла на территорию храма сверху. Храм стоял на холме, и я знала о существовании маленькой калиточки. Стоявший наверху полицейский преградил мне дорогу и вежливо спросил, иду ли я в соседний многоэтажный дом — мансён, я кивнула и спокойно прошла мимо него. На площадке перед храмом народу было действительно много. Старички с фотоаппаратами размещались по периметру площадки, их камеры ходили туда-сюда в поисках выигрышного кадра и постоянно щелкали и сверкали вспышками.
С крыльца храма пожилые мужчины, рожденные в год обезьяны и одетые в храмовые кимоно, бросали в толпу маленькие мешочки с бобами. Кроме бобов туда были вложены мандарин и немного сладостей. У людей, бросавших бобы, были одухотворенные лица. Множество рук мелькало в воздухе, пытаясь поймать заветный мешочек счастья и благополучия. В некоторых мешочках были вложены обереги омамори. Японцы покупают такие обереги в храмах, кладут их в специальный мешочек, который всегда носят при себе.
В павильоне, находившемся рядом, молодой монах неземной красоты что-то продавал прихожанам, его пальцы словно порхали над клавиатурой, когда он подсчитывал сдачу. Рядом с ним стоял прилавок с куклами дарума, крепко закутанными в полиэтилен на случай ненастья.
Желающие разбрасывать бобы на сэцубун должны были подать заявки в храм, и в храме по лотерее или по очередности назначают тех, кто будет бросать бобы. Главное, чтоб настоящий год и год рождения человека совпадали по гороскопу. Этот год был годом обезьяны, значит, и бросают рожденные в этот год.
Конечно, раньше японцы сами разбрасывали бобы. Вернее, это даже не бобы, а сорт крупной фасоли, которую можно есть сухой. Сначала бросали из дома на улицу со словами «Черти вон!», а потом выходили на улицу и бросали бобы уже с улицы в дом со словами «Богатство в дом!». По сути, это праздник обновления и весны. После сэцубуна начинается весна!
Глава 10
Путешествуя по Японии
Я ехала с Сахалина на пароме в Японию. В Саппоро я планировала сесть на утренний самолет и полететь в Токио. Отель для ночевки я себе не зарезервировала, но мне повезло. Пара молодоженов пригласила меня переночевать в родительском доме жениха. Японские молодожены возвращались с Сахалина, где проводили медовый месяц. Полагаю, больше этого срока в Южно-Сахалинске не продержались бы даже самые экстравагантные молодожены.
Принимая во внимание их бесстрашие в самом начале семейной жизни, я прониклась к ним симпатией и с удовольствием приняла их приглашение. Юитиро оказался доктором китайской медицины, а кроме этого, очень разносторонним человеком. А еще он был очень спокоен, ровен, и от него исходили волны надежности и комфорта.
В какой-то степени я даже позавидовала его молодой жене Микки. Но это я уже разглядела потом… На пароме же я в течение пяти часов плавания была уверена в том, что это две девушки-подруги. Внешне Юитиро и Микки были тоненькими как тростиночки, с миловидными лицами, обрамленными коротко стриженными черными волосами.
Выслушав извинения за то, что дом у них совсем крошечный, мы зашли внутрь. Отец и мать Юитиро уже их ждали. Родителям было немного неудобно, потому что у них дома никогда не было иностранцев. Но поскольку я вела себя тихо, говорила по-японски, ела все то, что и другие, да и душ принимала не более трех минут, не возникло ситуаций, где бы я или они почувствовали себя неловко.
Дом был действительно небольшим, одноэтажным. Большая кухня, переходящая в зал с телевизором, спальня родителей, японская комната с токонома, так называется углубление в стене, где стоит ваза с цветком и свисает полотно с рисунком или иероглифом, и еще одна комната, куда я не заходила. Дома было жарко натоплено и очень уютно. На ужин подали мясо с грибами, карри с рисом на японский манер, зеленый салат и замечательное пиво Sapporo draft.
