Отличительной особенностью Русской доктрины от других программ, создававшихся в обозримом прошлом и создаваемых в настоящее время, является следование своеобразной и, осмелимся сказать, передовой идейной платформе – платформе динамического консерватизма. Суть такого консерватизма, его отличие от классического – стремление к активному формированию самих условий политического и духовного существования нации, общества и человека, к политике, не отвечающей, а задающей ритм истории. Отличие от либерального консерватизма – принципиально иной взгляд на стратегию государства и нации: не “компромиссы” между преемством и новацией, не “притормаживающее развитие”, но осознанное овладение новыми средствами ради защиты святынь и раскрытия традиции; не “взаимные уступки” друг другу современных и старых идеалов, не служение двум “богам”, но прямое осуществление воли наших предков, ушедших поколений, которые, будь они сейчас рядом, встали бы с нами в единый строй и поддержали бы нас. Наконец, отличие от революционного консерватизма – отказ от иллюзий, что можно переучредить государство, натужным усилием создав заново разрушенные радикалами традиционные институты. Динамический консерватизм нацеливает не на мщение силам революции и Смуты, а на упреждение их будущих поползновений, не на снос нынешнего государства, а на строительство вокруг него прочных, продуманных конструкций, смыслократической “новой России” – и только после завершения такого строительства можно будет уже убрать ветхое и дискредитировавшее себя политическое устройство хаосократов, которое и само будет вынуждено признать свою несостоятельность, отомрет за очевидной ненужностью. Мы убеждены, что динамический консерватизм как идейная платформа самообновляющейся Традиции как нельзя лучше отвечает духу русской цивилизации и данному моменту – дозревания нашего исторического мира до самобытной нравственности, до формулирования этики воинствующей справедливости.
Мы вступаем в век русского самосознания, век, когда Россия укажет всему миру на объективные корни мирового зла и подскажет, как сообща можно ему противостоять. Россия была призвана и до сих пор остается призванной к нравственной гегемонии, мы верим, что она займет в будущем место мирового лидера, станет авторитетом для других цивилизаций. Наступление русского “века философов”, “века ученых” могло бы произойти и раньше, если бы не то опустошение, которое произвело оружие поражения сознания, примененное врагами нашего государства. Ключевые идеи русской “смыслократии” будут связаны прежде всего с овладением будущим — его предсказанием, корректированием и проектированием. Именно эта футуристическая установка позволит России перейти от “догоняющей модернизации” к сверхмодернизации.
Оклеветанная и расхищенная Советская Цивилизация продолжает и теперь, спустя полтора десятилетия, питать нас своими соками. Пока еще живы люди, встроенные в структуру советской цивилизации, пока они не утратили своих знаний и опыта, возможно и возобновление и развитие цивилизационной традиции, которую попытались насильственно прервать. Однако советский опыт должен быть доведен до своего высшего воплощения. СССР создал технократию, но не успел завершить формирование смыслократии. Он дал сотни тысяч прекрасных инженеров, однако на ролях “инженеров человеческих душ” подвизались, зачастую, убожества, если не прямо вредители. Советская цивилизация предполагала наличие тех, кто способен создавать интенсивные смысловые поля и “словом разрушать города”; одни представляли это как формирование “ноосферы”, другие грезили о переходе человека в новое “сверхчеловеческое”, в интеллектуальном смысле, качество. Однако немногих ярких провозвестников грядущей смыслократии масса диссидентствующей или просто шкурничающей интеллигенции пыталась затоптать ногами.
Сила смыслократии, как любого ведущего слоя общества, – не только в таланте и открытиях, с которыми она идет в мир, но и в способности к “стягиванию” в центры и узлы зарождающегося нового уклада. Смыслократы должны стянуться в сети, завязать в них новые узлы, сшить разорванные куски русского духовного и смыслового пространства – смыслократия может полноценно действовать только как организованная сила, имеющая свою инфраструктуру и возможность передавать свой опыт молодым.
Сегодняшнее состояние нации точнее всего можно охарактеризовать как ситуацию “украденного будущего”, большинство из тех, кто живет сейчас в России, ощущают себя людьми с “подмененной судьбой”, и это их осознание может стать огромной творческой силой на пути к реставрации будущего России. Это залог, что они создадут лучшее будущее. Громадный потенциал, который был накоплен на закате советской эры, делает вероятным Интеллектуальный Ренессанс России.
Попавшая в раковину моллюска песчинка разрывает его живое тело, он стремится локализовать источник раздражения, нейтрализовать угрозу, обволакивая песчинку плотным защитным слоем. И, отвердевая, этот защитный слой создает жемчужину, одно из прекраснейших и парадоксальнейших произведений природы. Сегодня ткань истории русской нации разорвана, порой кажется, что остаются только слезы, только усилия самозащиты. Однако в процессе этой самозащиты Россия может создать – обязательно создаст – свою жемчужину, которая единственная представляет ценность для небесного Купца.
НЕ ДАТЬ “ЗАКРЫТЬ ЛАВОЧКУ”
Три сценария будущего внутри России
Смысл, которого так не хватает сейчас нашей нации, тесно связан с другой ценностью – ценностью чести. Однако это не означает, что способность интенсивно и глубоко мыслить потеряна, а честь – утрачена. Более того, русский человек не способен на сверхмобилизацию ради обогащения, низменных материальных целей, но совершает чудеса героизма при защите Родины и священных для него ценностей либо при выполнении великой исторической миссии.
В годы перестройки нашему народу долго и упорно внушали максиму о том, что “политика грязное дело”. Эта мысль заключала в себе клевету на многих русских святых и на само Русское государство. Те, кто внушал толпе этот коварный лозунг, хотели бы, чтобы наша политика уже никогда не “отмылась”, чтобы смысл в нее уже не вернулся. Между тем разрешение неурядиц нашей национальной жизни заключается в прямо противоположной максиме: политика должна стать духовной и светоносной.
Чем доктрина отличается от множества составляемых сегодня программ национального спасения?
Тем, что мы не делаем упор на одно лишь государство. Программы по типу “Государство должно сделать то-то и то-то” сегодня малореалистичны. Ибо государство больно. В настоящий момент для осуществления амбициозных проектов у него пока не достает ни воли, ни кадров. Государство слишком зависимо от Запада и вообще внешних сил. Мы верим в традицию нашей государственности, но это не одно и то же, что наивно уповать на нынешнюю политическую систему.
Программы по типу “Государство должно сделать то-то и то-то” сегодня малореалистичны. Ибо государство больно. В настоящий момент для осуществления амбициозных проектов у него пока не достает ни воли, ни кадров. Государство слишком зависимо от Запада и вообще внешних сил. Поэтому мы исходим из трех разных сценариев нашего будущего.
Создавая Доктрину, мы исходили из трех сценариев нашего будущего:
развал России, распад ее на части, провозглашение местных суверенитетов;
стагнация на условиях, близких нынешним, сохранение неустойчивого равновесия;
переход власти путем скачка (возможно, в результате какого-нибудь катаклизма) к идеологии, отвечающей традиционным, проверенным веками принципам русской цивилизации.
Мы утверждаем, что в каждом из трех перечисленных сценариев у нашей нации есть шанс на выживание и победу. Во всяком случае, от нас требуется историческое творчество – ориентация на целенаправленный прорыв.
В первом, пессимистическом, варианте негативные тенденции нарастают вплоть до коллапса, в результате которого утрачивается суверенитет. Суверенитет уже сейчас частично утрачен. У России нет, например, подлинного хозяйственного суверенитета (продовольственная безопасность в случае смены политической парадигмы немедленно окажется под угрозой), административный саботаж грозит парализовать многие структуры государственной машины, если власть резко сменит курс.
В случае развития по пессимистическому сценарию Доктрина способна стать знаменем для людей, жаждущих для России иного будущего – не признающих распад суверенитета и целостности нашей страны, а также любые власти, которые смирятся с этим распадом. Доктрина в полном соответствии даже с нынешней Конституцией считает в условиях развития такого сценария единственно правильным решением для граждан, преданных исторической России, объявление режима национального самовосстановления, вплоть до партизанской войны, отвоевывающей Россию слой за слоем, участок за участком. Провозглашение такого режима – долг патриотов в случае реальной утраты суверенитета (например, в случае мирной оккупации страны той или иной международной коалицией или в случае самороспуска РФ). По словам одного из авторов Русской доктрины, “партизанское право” есть не просто одна из возможных сторон чрезвычайной ситуации, но неотъемлемая составная часть учредительного статуса самого Российского государства, которое в 1612 году было восстановлено именно вооруженным земским обществом: “Россия не может быть “распущена по свистку”.
