Ознакомительная версия.
[76] Необходимая оговорка: нестереотипное ходатайство, повлекшее за собой прецедентное решение процессуального вопроса, будет опосредованно, через процессуальный прецедент (определение или постановление суда) действовать и в другом деле, где возник тот же процессуальный вопрос. Разумеется, при условии, то судьи нового дела сочтут юридически правильным и целесообразным последовать в разрешении ходатайства прецедентному судебному акту другого суда, известному из электронных или бумажных средств правовой информации либо из обобщений судебной практики, из иных источников, необязательно официальных. Главное – что прецедент убедительный и не оставляет сомнений в аспекте судебной законности.
[77] Научно и практически сложные понятия иска уголовного и гражданского иска в уголовном процессе рассматриваются в литературе по уголовному и судебному процессу (см. об этом: Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М.: Наука, 1983). Из новейших работ тема гражданского иска в уголовном судопроизводстве, судебная процедура и обеспечительный аспект проблемы рассмотрены в книге Б. Т. Безлепкина (см.: Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России. 2‑е изд. М.: Проспект, 2004. С. 101–114). Автор дает также дефиницию гражданского иска в уголовном процессе, но не касается отсутствия в УПК нормативных установлений – по типу имеющихся в ГПК и АПК, соответственно ст. 131 ГПК, ст. 125 АПК.
[78] Приведенные примеры перехода законодателя с одного вида обращения на другой (во всех случаях с жалобы – на заявление, а не наоборот) показывают, казалось бы, как легко можно оздоровить «экологию» обжалования, статистические показатели жалоб на нотариальные акты или на акты органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих. Было бы весьма поверхностным полагать, что законодатель, принимая новые АПК и ГПК, намеревался увести суд от функции контроля за правомерностью актов исполнительной власти или не заинтересован в качестве законности нотариальных процедур и документов. Судебные процедуры должны быть гармоничными, деструктивные не просто бесполезны, но и вредны, от них исходит конфликтная иррадиация.
Обращение в суд еще не означает правоты заявителя. Им лишь констатируется разногласие по поводу оценки законности того или иного нотариального, административного или иного акта.
Заявление (как документ, которым инициируется дело особого производства или дело из публичных правоотношений) предпочтительней жалобы: даже при том же самом содержании: обращение с заявлением менее конфликтно. В самом слове «заявление» нет такого вызова, возбуждения призыва к противодействию, как в подаче жалобы в первую инстанцию суда. Заявление по делам из публичных отношений подается в суд как общей, так и арбитражной юрисдикции. Статьей 190 АПК предусмотрено примирение сторон (а применительно к авторам аналогичных дел в общих судах – лиц, участвующих в деле, а не сторон). Более спокойная тональность бумаги, называемой заявлением, психологически скорей, чем жалоба, наводит участников дела на мысль о примирении или приложении общих усилий для такого решения, которое все заинтересованные лица примут как нормальное, законное и приемлемое.
[79] Если нечто подобное систематически происходит, то часть ответственности на себя должна принять и наука, наблюдающая за судебным процессом из своего прекрасного далека. Читатель скептически скажет: что же автор предложит, антикоррупционное ходатайство? Нет, ни такого ходатайства, ни проверки сторон на полиграфе («детекторе лжи»), на даже электронной повязки на глаза Фемиде автором не предлагается. Использование ходатайств и иных процессуальных средств криминалитетом – задача интересная, требующая серьезного изучения по материалам судебных дел. Цель данной небольшой работы – рассмотреть в общем судебное ходатайство как вид обращения в суд и средство судебной защиты, привлечь внимание к ходатайству, которое странным образом до сих пор остается в тени процессуального инструментария.
[80] Такие случаи в судебной практике встречаются. Нам довелось присутствовать при рассмотрении гражданского дела районным судьей, который вначале предложил ответчику и третьему лицу на его стороне заявить имеющиеся у них ходатайства, не ставя их на обсуждение, и без паузы на размышление, объявил: «Я отклоняю оба ваши ходатайства!» Во‑первых, нельзя было, не разобравшись с одним ходатайством, заслушивать второе. Во‑вторых, суд обязан выслушать присутствующих участников дела по каждому заявленному ходатайству. В‑третьих, суд обязан каждое ходатайство разрешить отдельно. И процессуальные акты, отрицательные для заявителя, должны быть мотивированными.
[81] Среди этих оснований иногда указывается на то, что «доказательства не имеют значения для уголовного дела (не отвечают требованию относимости)» – так пишет в своем интересном комментарии М. В. Боровский. (См.: Комментарий к ст. 235 УПК // Комментарий к УПК / Под ред. И. Л. Петрухина. М.: Проспект, 2004. С. 359.) Представляется, что исключению подлежат доказательства по признаку их недопустимости, т. е. полученные с нарушением требований УПК, как следует из легальной дефиниции (формулировка первой нормы ст. 75 УПК). Данную дефиницию, несколько расплывчатую, комментирует И. Б. Михайловская следующим образом: «Недопустимость доказательства, т. е. отсутствие у него требуемой процессуальной формы…» (Указ. соч. С. 135).
И далее на следующей, 136 странице комментария к той же ст. 75 указано, что «решение вопроса о допустимости доказательства предполагает установление факта нарушения закона…»
Конечно же, приобщение к материалам дела неотносимых доказательств – ошибка. Но не всякая ошибка подлежит исправлению столь радикальным средством. Можно было бы назвать исключение доказательства экстраординарным средством. И все же применяемое средство должно быть адекватным (достаточным и не чрезмерным). Суд, принимая акт правосудия, не будет опираться на неотносимые доказательства. Признаем, что проблема засорения дел неотносимыми доказательствами существует, и может быть, в арсенале процессуальных средств нехватает специального средства против них, но это вопрос тонкий.
[82] Ефремова Н. Н. Становление и развитие судебного права в России XVIII – начала XX в. (историко‑правовое исследование). М.: РУДН, 2007.
Источники по истории права вызывают неизменный интерес у тех, кто причастен к современной теории правосудия, к осмыслению институтов суда, судоустройства, основных начал и перспектив судопроизводства. Право всегда ориентировано на будущее. Даже судебный процесс, в строгих пределах установления того, что образует судебную ситуацию, состав преступления или иного правонарушения, вменяемого в вину конкретному субъекту, своим итогом – судебным приговором или решением – включается в завтрашний день осужденного, его семьи, детей, затрагивает их планы, проекты, вызывает социальный резонанс, становится уроком.
[83] Это пример неоправданной сложности законодательных правил, от которой без всякого ущерба для практики и теории надо избавляться.
[84] Шизофреническое рассуждение (спор с самим собой). Вряд ли можно «легко» подойти к незнакомому автору, привыкшему к обращению со словами «Ваша честь!». Тем более, что «Суду вопросов не задают!» А критики судье и так хватает.
Но предположим, автор услышал ваши замечания без пространных возражений. Только напомним критику, что вопрос об исковом или неисковом характере дел из публичных правоотношений еще долго будет дискуссионным. И судья разделяет позицию тех признанных процессуалистов (А. Ф. Клейнман, М. А. Гурвич, И. А. Жеруолис, Т. Е. Абова), которые считают исковую форму универсальной.
Судья, который без траты времени на обсуждения теоретических вопросов в Интернете или на конференциях, апробировал свое видение структуры искового заявления на практике, «внедрил» свою конструкцию и тем самым добился соответствия между иском и решением, поскольку процессуалистам известно: «иск – вопрос, решение – ответ на него». И если это так, то усматривая в структуре искового заявления такие же части, как и в решении, судья – с позиций юридической логики, принципа соответствия и здравого смысла, возможно, – на верном пути? Но в юриспруденции надежней быть консерватором, чем новатором. Право есть своего рода следование традиции, а не внедрение в практику идей, которые «не вытекают» с очевидностью из закона. Впрочем и внедрение бывает результатом изучения догмы и правил без чрезмерного усердия.
[85] Два небольших замечания – для студента. Это должно быть не ходатайство, а заявление, как видно из первой нормы ст. 216 ГПК. И потому слова: суд «считает ходатайство ответчика необоснованным» – неточны. По существу определение суда правильное. В последнем предложении, после слова «предписал» должно быть: «в заявлении о приостановлении производства отказать, судебное заседание продолжить».
Ознакомительная версия.
