он опять не погрешит против надлежащего [понимания]» (Max.,
qu. dub. 50, пер. Д. А. Черноглазова).
Или: населенную землю (οἰκουμένην) (ойкумену). См. толкование этого разделения ниже в контексте его преодоления.
Петров (Петров 2007, с. 48-50) останавливается на смысле словосочетания: τῶν ὅλων συνεκτικώτατον ἐργαστήριον (PG 91, 1305Α14-15) и приходит к следующему его пониманию: «Мастерская, в которой в наибольшей мере осуществляется связывание всего мира» (Там же, с. 50). О «мастерской этого мира» см. также в qu. dub. 1 (Declerck): «Погружение руки за пазуху (см. Исх. 4:6) означает Господа нашего Иисуса Христа, Слово Отчее, воплощаемое в мастерской нашей природы».
Констас (Constas 2014, v. II, p. 360, n. 4) подчеркивает, что ἐργαστήριον здесь одновременно означает «центр изготовления и обмена» и указывает параллельное место у Иоанна Златоуста (О статуях, 16; PG 49:172A). Метафорический смысл слова – утроба (Philo, vit. Mos. 2.85; Clem., str. 3.12.83; Gr. Naz., or. 28.22; Procl. Const., hom. 1.1, 14, ed. Constas, 136, p. 149-50).
Тунберг (Thunberg 1965, p. 396-405) подробно исследовал учение прп. Максима об этом разделении и о его преодолении, указав в качестве источников следующие: Гал. 3:28; Clem., str. 3.13; Gr. Nyss., hom. opif. 16; 17; Evagr., pract. 1.63; de mal. cogitat. 3. Сам прп. Максим до Трудностей обсуждал эту тему уже в or. dom.: PG 90, 889D. Подробнее о преодолении разделения мужское – женское см. ниже. Из последних работ, посвященных теме преодоления этого разделения, можно назвать статью Kochanczyk-Boninska 2017. В комментариях к этой статье упоминаются и другие основные работы по теме.
Учение прп. Максима о человеке как посреднике имеет много возможных источников, но наибольшее влияние на прп. Максима мог оказать Немесий (nat. hom. 1). Как замечает относительно влияния Немесия Тунберг: «Идея человека как микрокосма у Немесия в первую очередь относится не к пониманию мира как гармоничного целого, но к задаче, поставленной Богом перед человеком – соединить в себе противоположности мира. Человек призван к определенной функции – действовать как микрокосм. По этой причине он был поставлен в центр мира» (Thunberg 1965, р. 144). Опираясь на Немесия, Тунберг формулирует и главное положение своего исследования о прп. Максиме («Микрокосм и посредник») – человек, с одной стороны, является микрокосмом, как имеющий в себе все элементы творения, а с другой – как сотворенный по образу и подобию Божию, он должен стать посредником, примирив в себе все противоположности.
Речь, видимо, о том, что в человеке как микрокосме есть особенности, позволяющие ему стать посредником, соединяющим все части творения. «Крайними» прп. Максим, вероятно, называет оппозиции, образуемые делениями тварного мира, которые человек способен познать благодаря двойственной чувственно-умной природе. Эти особенности соотносятся с делением тварного мира на чувственное и умопостигаемое.
Или: «завершая приведением к Богу». – прим. перев.
Петров следующим образом комментирует этот пассаж: «Вопрос о связывании человеком всего сущего неотделим от вопроса о цели его прихода в бытие. Призванием человека является устранение мировых разрывов и – с Божией помощью – преодоление пропасти между человеком и Богом. Ради этого он и был приведен в бытие. В процитированном выше отрывке 1305А8-В2 Максим прямо пишет, что человек был создан, чтобы соединить окрест своей природы все, что по природе отстоит друг от друга. Характерно, что, говоря о причине творения человечества и „какого ради оно было таинства“, сам Максим объединяет два... отрывка из Слов 38 и 39 Григория Богослова, что подтверждает предположение относительно того, что они же легли в основу его рассуждения в 41-й трудности. В Слове 38 Григорий называет причиной создания человека разделенность умного и чувственного, из-за чего не все богатство Божией благости было ведомо твари. Бог захотел явить полноту благости, сотворив человека как малый мир, соединяющий видимую и невидимую природы. В отрывке из Слова 39 тоже говорится, что человек создан, чтобы у Бога были поклонники не только среди ангелов, и чтобы все исполнилось славы Божией. Таким образом, для Григория причина творения человека лежит в разделенности мира, а цель творения – распространить славу Божию и на чувственный мир, не оставляя, таким образом, в стороне ни одну из частей тварного. Если Григорий пишет о „причине“ творения человека, то Максим говорит о „цели“. Люди сотворены, чтобы соединиться с Богом Отцом через Сына, стать тождественными Богу в обожении через благодать» (Петров 2007, с. 117-118). Таким образом, Петров дополняет Тунберга в плане указания источников amb. 41. Ср. также Gr. Nyss., contr. Eun., I, 105.19-106.11 и Dion. Ar., c. h. 1.1. Следует, впрочем, отметить неточность слов Петрова: «Призванием человека является устранение мировых разрывов». Они звучат так, словно Бог сотворил мир несовершенным, с разрывами. На самом деле, разделения оказались разрывами лишь в результате грехопадения.
Констас (Constas 2014, v. II, p. 361, n. 7) указывает на следующие параллели: Philo, opif. mund. 25-29 (77-88) (LCL 1:60-72); Gr. Naz., or. 38.11; idem, or. 44.4 (PG 36:612AB); Gr. Nyss., hom. opif. 2 (PG 44:132D-133B); Nemes., nat. hom. 1.44 (ed. Morani).
То есть с разделения на мужское и женское. Остальные разделения уже не в самом человеке, а в творении, точнее в познании человеком тварного мира. Тварный мир существует неразделенным, о чем ясно свидетельствует Мистагогия. Деления возникают в восприятии мира человеком, которое зависит от добродетелей и того уровня ведения, которое открывается Духом человеку (мысль Виктора Неовитоса).
Или: «середины». Смысл этого выражения будет ясен из дальнейшего; вероятно, имеется в виду, что целый или единый человек – это «среднее» (середина) в отношении пары: мужчины и женщины, целая земля – среднее (середина) в отношении рай – вселенная, целое чувственное творение – в отношении неба и земли, наконец, целое творение – в отношении пары умное – чувственное. Продвижение происходит посредством преодоления оппозиций и выхода на следующий, более высокий уровень.
Такое необычное словоупотребление, возможно, указывает на то, что особенности мужского и женского пола не есть нечто существенное для природы, входящее в ее состав, но нечто, что
