и для того, чтобы показать, что состояние нашей природы после падения не есть истинное и изначальное. Ср. подход к пониманию рая у прп. Максима в
Larchet 1996, р. 178-186.
Или: «благоустроения» (εὐεξίαν).
Толкование этого места см. в Thunberg 1965, р. 163; Nellas 1987, р. 88. Оба автора подчеркивают, что прп. Максим понимает «наготу» буквально, но вместе с тем и замечают, что возможность обходиться без одежды и покрова обеспечивалась у Адама, согласно прп. Максиму, особым состоянием его души.
Свт. Григорий Нисский говорит, что до падения человек был «наг от одеяния мертвыми кожами, дерзновенно взирая на лицо Божие, еще не поставляя судьею красоты зрение и вкус» (virg. 12: PG 46, 373C); «нагота» понимается как лишение того, что потом стало характерным для человека после падения, в частности – устремленности к чувственному.
Страстных представлений.
Все, что составляет нынешнее существование человека – удовлетворение страстных желаний, ремесла (техника), научное познание, – все это с точки зрения прп. Максима – результат грехопадения, по самому своему сотворению человек в этом не нуждался.
Или: «не нуждающимся», «лишенным нужд».
Бесстрастие, согласно прп. Максиму, есть последнее состояние твари, предшествующее соединению с Богом в обожении в любви (см. carit. 1.2; amb. 6 и прим. к ней). Только обожение – духовное состояние, из которого пасть нельзя, бесстрастие же таковым еще не является.
Или: «прикрытия».
Если бы человек стал исполнен Божественного, ему бы уже не нужно было наполняться вещами тварного мира, но он оказался пуст, то есть лишен, Божественного, и стал нуждаться в вещах этого мира, о них думает, ими занимается, их изучает, к ним стремится.
Или: «навыку», «состоянию».
Или: «одно... продвижение».
Речь о трех ступенях христианского любомудрия (философии) по прп. Максиму – делании, естественном созерцании и, превосходящем его, богословии.
Ἐνιαύσιον (от ἐνιαύσιος – годичный, ежегодный). Предметом толкования является соотнесение с Сыном Божиим и Богом чего-то «временно́го», в частности, «годичности».
Мал. 4:2.
Gr. Naz., or. 45.8: PG 36, 641A.
Комментарий Констаса: «„Наименования“ (prosegoriai) отличались от „имен“ (onomata) стоиками, как особая часть речи (см. Chrysip., SVF 2.147)... Ориген использует это различение (Orig., or. 24.2 (GCS 2:353-54)), прилагая его к толкованию Мф. 6:9» (Constas 2014, v. II, p. 365, n. 2).
Иначе: «тропосы».
Анагогического.
Ср. Plato, Tim. 39c. В Thal. 65. 200-206 прп. Максим связывает пятичастное разделение времени с пятью чувствами.
Речь, вероятно, о времени, хотя может быть и о годе.
Или: «по такому тропосу».
Ис. 61:2; Лк. 4:19.
«Образ „мысленного солнца“ стал знаменит после Платона (Plato, rep. 508c; ср. Gr. Naz., or. 28.3; Dion. Ar., d. n. 4.1; 4.4)» (Constas 2014, v. II, p. 358, n. 5).
Здесь прп. Максим, очевидно, обыгрывает образ семенных логосов, восходящий еще к апологетам. Сам Божественный Логос сравнивается с солнцем, а Его семенные логосы, в соответствии с которыми приводятся в бытие и ведутся к Богу сущие вещи, – с лучами этого солнца (см., например, Just., 2 apol. 8; о развитии этой концепции прп. Максимом см. Лурье 2006, с. 54).
Ср. Мф. 13:38-42; 3:12; Лк. 3:17.
Букв.: «того, что сносится, сваливается в кучу».
Мф. 3:12; 13:38-42; Лк. 3:17.
Ср. amb. 7: PG 91, 1088C-1089A. Ларше следующим образом комментирует это место из amb. 46: «Это блаженство [обожения] имеет свой источник в Божественной энергии, присутствующей и действующей в человеке, которая делает его причастником жизни, благ и блаженства Самого Бога (ср. myst. 5: PG 91, 680C; Dion. Ar., ер. 9.5: PG 3, 1113A)» (Larchet 1996, p. 637). Ср. также в Thal. 22: «Поскольку начало, середина и конец всех веков, прошлых, настоящих и будущих, есть Господь наш Иисус Христос, то, разумеется, достиг нас в возможности благодаря вере тот конец веков, который в действительности для каждого в отдельности наступит по благодати при обожении достойных» (PG 90, 320B-C, пер. С. Л. Епифановича и А. И. Сидорова, цит. по изд.: Максим Исповедник 1993. Кн. II, с. 64), а также в cap. theol. 1.45: «Жатва Божия есть всецелое пребывание и обитание в Боге [людей] достойных, которое произойдет при свершении веков» (пер. А. И. Сидорова, цит. по изд.: Там же. Кн. I, с. 222). Из сопоставления этих цитат видно, что для прп. Максима «конец веков» соответствует состоянию обожения, когда целиком свершается логос Божий о твари, и она приходит к упокоению в Боге, став «жатвой» Господней, под которой прп. Максим подразумевает полное отделение ее от всякого тварного действия и движения и всецелое пребывание в Боге. Таким образом, трудность в толковании Христа как «годичного солнца», т. е. как чего-то «временно́го», разрешается прп. Максимом с помощью учения о логосах. Логосы, принадлежащие Божественной вечности, осуществляются (сеются) в тварном мире в подобающее время и в случае движения разумной твари в соответствии с логосом приводят ее к Солнцу правды (Христу), членом которого эта тварь становится; так для нее наступает «конец веков», т. е. свершается «год Господень». Прп. Максим, несомненно, обыгрывает и продолжение толкуемой фразы свт. Григория, где говорится о Солнце правды «годичном», «происходящем оттуда» и «к Себе возвращающемся».
Откр. 21:6; 22:13.
Место, сложное для понимания, допускающее
