Сочувствие и любовь ко всем. До сих пор мы в основном имели дело с формами, являющимися выражением эмоций или таких мыслей, которые были вызваны в уме внешними обстоятельствами. Теперь мы должны рассмотреть некоторые из тех, которые вызваны мыслями, произошедшими изнутри — формы, созданные во время медитации, где каждая из них произведена сознательным усилием со стороны мыслителя сформировать определённую концепцию, или привести себя в определённый настрой. Естественно, такие мысли определённы, поскольку тренирующийся таким образом человек учится, как думать с ясностью и точностью, и развитие его способности в этом направлении проявляет себя в красоте и правильности созданных образов. Мы имеем в этом случае результат попытки со стороны мыслителя привести себя в состояние сопереживания и любви ко всему человечеству, и поэтому получаем серию изящных линий яркого светло-зелёного с сильным розовым сиянием любви, просвечивающим сквозь них (рис. 37). Эти линии ещё достаточно широки для того, чтобы быть легко нарисованными, но в некоторых примерах подобных мыслеформ более высшего типа линии столь тонки и так близки, что никакой человеческой руке не передать, каковы они на самом деле. Контур этой мыслеформы подобен листу, однако общий вид и изгиб её линий больше напоминают определённый вид раковины, так что это ещё один пример приближения к формам, наблюдаемым в физической природе, которое мы заметили, комментируя рис. 16.
Стремление охватить всё. На рис. 38 мы видим более развитой пример того же типа. Эта форма создана тем, кто пытался, сидя в медитации, наполнить свой ум устремлением обнять всё человечество с целью направить его к высокому идеалу, который светил так ясно перед его глазами. Поэтому создаваемая им форма как бы вырывается из него, изгибается вокруг себя и возвращается к своему источнику; линии её удивительно тонки и вырисованы красивым светящимся фиолетовым, а изнутри формы просвечивает великолепный золотой цвет, который, к сожалению, совершенно невозможно воспроизвести. По правде сказать, все эти кажущиеся запутанными линии на самом деле представляют одну линию, обращающуюся вокруг формы с неутомимым терпением и удивительной точностью. Едва ли человеческая рука способна выполнить подобный рисунок в нужном масштабе, и уж в любом случае цветовой эффект не может быть показан, поскольку из опыта видно, что при попытке рисовать частые фиолетовые линии на жёлтом фоне сразу возникает эффект серого, и всё сходство с оригиналом нарушается. Но что не может быть сделано вручную, иногда может достигаться точностью и аккуратностью машины, и это именно тот метод, которым был изготовлен рисунок, воспроизведённый на нашей иллюстрации — с некоторой попыткой представить цветовой эффект, так же как и с удивительной тонкостью линий и кривых.
В шести направлениях. Форма, представленная на рис. 39 — результат ещё одной попытки распространить любовь и сопереживание во всех направлениях — попытка почти совпадающая с той, что породила форму на рис. 37, однако результат представляется совершенно иным. Причины этого разнообразия и любопытного облика, принятого в этом случае, составляют очень интересную иллюстрацию того способа, которым мыслеформы растут. Из этого примера видно, что мыслитель показывает определённые религиозные чувства, и делает также интеллектуальную попытку схватить условия, необходимые для реализации его пожеланий, и голубой и жёлтый цвета остаются свидетельством этого. Первоначально эта мыслеформа была круглой, и зелёный цвет сочувствия согласно основной идее должен был оказаться снаружи, обращённый ко всем направлениям, а любовь должна была лежать в центре и сердце мыслеформы и направлять вовне свою исходящую энергию. Но создатель этой мыслеформы читал индусские книги, и его образ мыслей в значительной мере подвергся их влиянию. Изучающие восточную литературу должны знать, что индус говорит не о четырёх направлениях (север, восток, юг и запад), как мы, но всегда о шести, разумно включая зенит и надир. Наш друг был вдохновлён из своего чтения идеей, что он должен изливать свою любовь и сочувствие "в шести направлениях"; но поскольку он неточно понял, что это за шесть направлений, он направил свой поток любви к шести равноудалённым точкам в своём круге. Вырывающиеся потоки изменили вид дальних линий, которые он уже построил, так что вместо круга в качестве части этой мыслеформы мы получили этот любопытный шестиугольник с изогнутыми внутрь сторонами. Таким образом, мы видим, насколько верно каждая мыслеформа фиксирует процесс её построения, безупречно регистрируя всякие ошибки её конструирования.
Интеллектуальная концепция космического порядка. На рис. 40 мы имеем результат попытки достичь интеллектуального понимания космоса. Мыслитель старается думать о действии духа на материю. Здесь мы видим направленный вверх треугольник, обозначающий тройственный аспект Духа, пересечённый с треугольником, указывающим вниз, который означает материю в трёх присущих ей качествах. Заслуживает внимания то, что в этом случае мыслитель настолько полностью захвачен интеллектуальным усилием, что никакой цвет, кроме жёлтого, в этой форме не представлен. Здесь нет места для религиозных чувств, эмоций удивления или восхищения; идея, которую он желает осознать, наполняет его ум полностью, исключая всё остальное. Однако определённость очертаний, выделяющихся на фоне лучей, показывает, что он достиг высокой степени успеха.
Логос, проявленный в человеке. Теперь мы переходим к серии мыслей, принадлежащих к высочайшим из тех, что может сформировать человеческий ум, в медитации на божественном источнике своего бытия. Когда человек в благоговейном созерцании пытается поднять свою мысль к Логосу нашей Солнечной системы, он естественно не делает попытки представить себе это высшее Существо, не думает он о нём и как о принимающем какую-либо форму, которую мы можем воспринять. Тем не менее, такие мысли строят для себя формы в материи ментального плана, и нам будет интересно исследовать эти формы. На нашей иллюстрации на рис. 41 представлена мысль о Логосе, как о проявленном в человеке, с преданным стремлением к тому, чтобы он был таким образом проявлен через мыслителя. Именно это религиозное чувство придаёт бледно-голубой оттенок пятиконечной звезде, и её образ примечателен, поскольку много веков применяется как символ Бога, проявленного в человеке. Мыслитель, возможно, был масоном, и его знание символизма, применяемого в этом ордене, внесло свой вклад в облик звезды. Можно увидеть, что звезда окружена яркими жёлтыми лучами, светящими из центра облака великолепия, что обозначает не только почтительное понимание нисходящей славы Божества, но и определённое интеллектуальное усилие в дополнение к излиянию религиозных чувств.
Логос, проникающий всё. Три наших следующих иллюстрации посвящены попыткам представить мысль очень высокого типа — стремление думать о Логосе, как о проникающем всю природу. Здесь снова, как и на рис. 38, невозможно дать полное воспроизведение, и мы должны призвать наших читателей к попытке воображения, которое в некоторой мере восполнит недостатки искусства рисования и печати. Золотой шар, изображённый на рис. 42, должен быть представлен внутри другого шара тончайших линий (голубого цвета), который показан на рис. 44.
Всякая попытка совместить цвета в таком тесном сочетании на физическом плане приведёт просто к зелёной мути, так что весь характер мыслеформы будет утерян. Только с помощью машины, как сказано выше, стало вообще возможным воспроизвести изящество и тонкость линий. Как и ранее, это единственная линия производит весь удивительный чертёж рисунка 44, и эффект четырёх расходящихся линий, образующих некий тип креста, происходит вследствие того, что кривые на самом деле не концентрические, хотя с первого взгляда и кажутся таковыми.
Другая концепция. Рис. 45 представляет форму, созданную другим человеком при попытке держаться точно той же самой мысли. Здесь мы также встречаем изумительную сложность почти непостижимо тонких голубых линий, и здесь также придётся призвать наше воображение, чтобы вставить золотой шар с рис. 42 так, чтобы его великолепие просвечивало через каждую точку. Здесь также, как и на рис. 44, мы имеем любопытный и красивый узор, напоминающий насечку на старинных восточных мечах, или то, что видно на намоченном шёлке, или moire antique. Когда эта фигура изображается при помощи маятника, узор вовсе не получается намеренно, а просто является результатом пересечения бесчисленных линий микроскопической тонкости. Видно, что мыслитель, создавший форму на рис. 44, должен был держать в своём уме в первую очередь идею о единстве Логоса, в то время как создавший форму на рис. 45 так же ясно держит в уме второстепенные центры, через которые изливается божественная жизнь, и многие из этих подчинённых центров соответственно представили себя в мыслеформе.
