– Как тебе удалось выйти из этой безысходной ситуации? – поинтересовался Суверен.
– Ища способ передачи, я обратился к песням. Кроме того, песни, как ни странно, лучший способ усвоения, восприятия и передачи эзодоктрины. Даже тотальные материалисты не могут с этим ничего поделать.
– Они жестко и последовательно искореняют всякий романтизм, – пояснил Суверен. – Переписали историю, запутали весь мир. Теперь никто уже не может понять, насколько тонка и изысканна была культура древней Греции.
– Именно так, – заметил Адмирал. – Скептицизм несет страшную опасность забывания своей духовной родины. Современный человек настолько им пропитался, что даже не осознает этого.
– Петрович, – недовольно произнес Джи, – почему ты не освежаешь пустые рюмки?
Адмирал настроил гитару:
Есть на свете бесполезные вопросы:
Отчего уходит лето в сентябре?
И рыдают голубые альбатросы,
Умирающие в утренней заре.
Может быть, на дне последнего колодца
Птицы видят отражения веков,
Может, жалко им истерзанного солнца
В дымной пасти кровожадных облаков.
Может быть, своим могуществом играя,
Им не хочется таиться и молчать,
Нам ведь только, нам ведь только умирая,
Разрешается тихонечко кричать.
Так оставьте бесполезные вопросы –
Отчего уходит лето в сентябре,
И рыдают голубые альбатросы,
Умирающие в утренней заре.
– Они отрицают иной мир, – говорил Адмирал, попивая водочку, – отрицают существование группового и личного бессмертия.
– Давно поймали мир на технику, – добавил Суверен, – и уже открыто поклоняются сатане.
– Опять вы об эзотеризме, – разозлился Петр Борисович, – я же всем запретил говорить на эту тему! И так бесы меня замучили – каждое утро просыпаюсь в синяках. Мой дом предназначен только для пьянки!
– Где ты видишь пьянку? – поинтересовался Адмирал.
– Правильно, пьянка только начинается, – заявил Петр Борисович и выпил полный стакан водки.
– Для чего вы пьете ужасный лосьон и запиваете одеколоном "Саша и Наташа"? – осторожно спросил Петрович бывшего чемпиона.
– Для того чтобы иметь честное отношение к телу, – отвечал тот. – Для меня не существует того, что навязано тебе людьми, а также того, что я могу обожраться микробов.
– Основная проблема, как ее излагает Фромм, – повторил Адмирал, – заключается в haben oder sein – иметь или быть. И сначала вы должны разобраться с этой первостепенной проблемой, а потом уже решать и все остальные. И как бы вы ни уворачивались от решения этой проблемы – к тридцати пяти годам она неминуемо встанет перед вами.
– Но к тому времени, – вставил Суверен, – ни у кого уже нет сил ее решать. Люди, захваченные потоком жизни, уже мертвы, они не могут направить свои силы на реальные действия и стать на Путь восхождения.
– Существует невидимая сеть, окутывающая каждого человека, – произнес Адмирал. – Она закрывает от него другую реальность. Но в этой сети всегда есть слабое место, которое неофит должен найти сам, и никто ему в этом не поможет. И когда он нашел щель между мирами – с этого момента и начинается Путь. Учитель теперь может указать ему, как выбраться наружу.
– Просить у кого-либо что-либо – это акт кощунства и черной магии, – вдруг заявил Петр Борисович, – просить можно только у дьявола. Поэтому я отрицаю христианскую традицию.
– Ибо она, – произнес Адмирал, – далеко ушла от греческих мистерий.
– Почему в доме нечего есть? – вдруг заорал Петр Борисович и гневно посмотрел на нас.
– Петрович, зажарь кусок баранины, – попросил Джи, – у нас в рюкзачке лежит пара килограммов.
Петрович бросился исполнять приказ.
– Бойкий у вас Ванька Жуков, – улыбнулся Адмирал. – Я думаю, что он пойдет Путем даосов.
– Почему же? – удивился я.
– А ты выслушай притчу – и сам, может быть, поймешь.
Один юноша провел в учениках у даоса пять лет, и все пять лет он чистил картошку, а готовил другой ученик…
Петр Борисович заботливо подлил Адмиралу водки.
– …Ученик через пять лет спросил: "Сколько мне еще надо чистить картошку, чтобы чему-либо научиться?" Даос дал ему денег и сказал: "Убирайся. Раз не хочешь чистить дальше, тебе здесь делать нечего".
Мораль этой притчи такова, что, находясь в обучении у даосов, не следует задавать вопросов: "А что будет после того, как я это сделаю?"
– Так хватит говорить об эзотеризме, – заорал Петр Борисович, – мой дом предназначен только для пьянки!
– А где ты видишь пьянку? – удивился Суверен. – Здесь никто не пьет – тут все трезвые.
– Пьянка только начинается! – проорал Петр Борисович и вылил стакан водки в бездонную глотку. – А теперь попрошу спеть мою самую любимую: "Сидит пахан".
– Дай-ка гитарку, – попросил Адмирал и, лениво перебирая струны, запел хрипловатым голосом:
На Молдаванке музыка играет,
Кругом веселье пьяное шумит.
А в кабаке доходы пропивает,
Пахан Одессы Костя-инвалид.
Сидит пахан в отдельном кабинете,
Марусю поит розовым винцом,
А между тем имеет на примете
Ее вполне красивое лицо.
И вот пахан закуску подвигает,
Вином и матом душу горяча.
И говорит ей: детка, дорогая,
Мы пропадем без Кольки-ширмача…
– После этой песни всегда наступает переключение, – заметил Суверен, – и вместо выгоревшего состояния подается новая энергетика.
Вдруг раздался резкий звонок телефона. Петр Борисович поднял трубку.
– Это звонит Гиацинта, – сказал он, глядя на Адмирала.
– Скажи, что тут никого нет.
– Нет тут никого! – рявкнул в телефонную трубку Петр Борисович.
– Как же нет, коль я слышу Адмирала? – раздался в трубке звонкий голосок Гиацинты.
– Да это тебе показалось, – разозлился он. – И вообще нечего тебе сюда звонить!
– Ну, ты еще пожалеешь о своей грубости, Петенька, – разгневалась Гиацинта. – Завтра же с тобой обязательно что-то приключится!
– Плевать я хотел на твои угрозы, – расхохотался Петр и бросил трубку.
– Так что ты хотел сказать про Дао? – спросил Джи.
– Пу Сун-лин по-честному, по-китайски, написал на нескольких тысячах страниц трактат, который приближается к чистой доктрине даосизма.
– Почему приближается? – спросил я.
– Да потому что чистой доктрины даосизма не существует, – ответил Адмирал. – В названии книги Пу Сун-лина есть такая тонкость. Наш перевод: "Рассказы о людях необычайных". Оригинал – "Необычайные рассказы о людях". Еще в детстве я чувствовал эту ошибку. По этой неточности можно уже судить и об остальном переводе, – Адмирал снова подстроил гитару:
Сидит ширмач на Беломорканале,
Толкает тачку, стукает кайлой.
А фраера вдвойне богаче стали,
Кому же взяться опытной рукой?
Езжай, Маруся, милая, дотуда,
И обеспечь фартовому побег,
Да торопись, кудрявая, покуда
Не запропал хороший человек.
Маруся едет в литерном вагоне
И вот она у лагерных ворот
А в это время зорькою бубновой
Идет веселый лагерный развод.
Выходит Колька в кожаном реглане,
На нем кепи и яркий козырек,
В руках он держит разные бумаги,
А на груди – ударника значок.
На самом деле точно – никто не знает источника даосской Алхимии. Но если знать ее – тогда можно свободно ориентироваться в любой традиции. Даосская Алхимия в основном работает с запредельными вещами, которые совершенно непонятны профану.
В Алхимии есть несколько существенных доктрин, – продолжал Адмирал. – Первая: чтобы делать Золото, нужно его иметь. Традиция различает мертвое золото – ложки, браслеты, украшения – и природное золото – самородки, найденные на берегах рек, среди скал.
Алхимики имеют дело с природным золотом. Но они говорят, что оно – Свинец, над которым надо еще долго работать, трансформируя и проплавляя, чтобы получить настоящее Космическое Золото.
– Последний раз говорю, – вдруг заорал Петр Борисович, – хватит говорить про Алхимию! В моем доме тренируется сборная алкоголиков страны – и баста! – и он со всей силы ударил кулаком по столу. – Это разве пьянка? Пьянка только начинается!
– прокричал он и выпил еще стакан водки, затем покачнулся и, держась за стену, пошел в комнату и там растянулся на диване во весь свой огромный рост.
– Зачем вы возитесь с этой пьянью? – поинтересовался Джи.
– Нас должны окружать люди из народа, – заявил Суверен. Адмирал взял гитару:
О Маша, Маша, детка дорогая,
Привет Одессы розовым садам,
Скажи ты там, что Колька вырастает
