Бояре ахнули — виданное ли дело идти на поводу народа?! Но толпа загудела весьма угрожающе. И бояре не посмели возразить — ужасные картины народного бунта все еще стояли перед глазами, а порубленный лжецарь — Дмитрий Самозванец валялся у всех на виду голый, с торчащими наружу поломанными ребрами. Нет уж, идти против народной воли у бояр пока не было сил.
Так Василий Шуйский «не был избран, а был выкрикнут царем», напишет впоследствии историк Соловьев.
Чародейство
Разменявший к тому времени шестой десяток, Шуйский не был особо влиятелен или уважаем в боярской среде. Напротив — всегда находился на третьих ролях, на подхвате — то у Голицыных, то у Мстиславских, то у Годунова. Однако был он весьма осведомлен в «интрижных дельцах», например, это он проводил дознание в Угличе о бедном «самоубиенном младенце Дмитрии», так что уж он-то точно знал, что Гришка Отрепьев — самозванец. К тому же Шуйский был осведомлен в науках, начитан, хотя от этого и подслеповат. Правда, ползли по Москве и тревожные слухи: Василий Иванович «зело верил в чародейство». Сохранились воспоминания его современника Конрада Бусова, который записал, что Шуйский, еще будучи «верным слугой Годунова» и видя, что Бог не шлет ему «высшего счастья», собрал всех магов, «коих токмо можно было сыскать, чтобы то, чего не смог бы сделать один, мог бы сделать другой». Эти магам он раздал щедрое вознаграждение, пообещав вдесятеро больше, если они приведут его на трон.
Трудно сказать — помогло ли чародейство, но вот медяки, которыми маги щедро поделились в нужное время с «представителями толпы», точно привели властолюбивого Шуйского на трон.
Впрочем, есть и еще одна история о том, КТО предоставил трон царю Василию Шуйскому. И началась эта история за год до того, как Шуйского выкрикнули на царство.
Сватовство Марии
Зимой 1606-го возок юной княжны Марии Буйносовой-Ростовской резво подкатил к Ивановскому монастырю. Княжна твердой поступью проследовала по центральной дорожке. Как же — ей, представительнице знатнейшего московского рода, все двери открыты! Но в Ивановскую обитель Мария приехала тайно: в нынешнем, беспокойном 1606 году по городу передвигаться опасно. На престоле вот уже почти год король Дмитрий I, которого втихаря все зовут Лжедмитрием, а по Москве хозяйничают поляки. Впрочем, юной красавице Марии это мало интересно. Ее родичи Буйносовы-Ростовские как-нибудь выкрутятся. У Марии собственный интерес.
Прошлым летом сватался к ней князь Василий Шуйский. Был он не молод, зато в манерах обходителен и в разговоре интересен, не то что сиволапые малообразованные отцовы приятели. К тому же богат и влюблен в Марию на старости лет, как мальчишка. Девица в смущении рдела, как маков цвет, вертела в пальцах свою знаменитую на всю Москву косу до пола. Но папаша ее, боярин Буйносов, предложением не обольстился:
— Мы на чужое богатство не заримся — нам своего не прожить. А по знатности нас разве что цари переплюнут.
Словом, отказал Шуйскому.
С тех пор приживалки каждый день нашептывали Марии: Шуйский-де оказался в первых рядах тех, кто хочет свергнуть Лжедмитрия. Мария ахала: вдруг ему удастся стать царем? Тогда и она, Мария, могла бы сесть на престол рядом с мужем. Да вот строптивого отца бес попутал!
Думала-думала Мария, как судьбу обмануть, упрямство отцово переломить, да и решила съездить к мудрой настоятельнице Ивановского монастыря, что на Кулишках под Бором. Монастырь ведь был основан царицей Еленой Глинской, будущей матерью великого властителя Ивана Грозного. Потому и посчитала Мария Буйносова, что помогут ей тут. Она ведь, как и молодая Елена Глинская, была озабочена «делами власти». Вот и пусть мать игуменья святой обители научит Марию, что сделать, чтобы Шуйский стал царем и снова заслал сватов в дом Буйносовых.
Игуменья, вздыхая, выслушала княжну. Помолчала, перекрестилась и предрекла:
— Ежели поклянешься принести монастырю свой самый великий дар, станет по-твоему. Пока Шуйский будет сидеть на троне, ты будешь рядом!
Княжна заулыбалась:
— Конечно, клянусь! Принесу самый богатый дар, разве мало у меня богатств?
Как ни странно, пророчество исполнилось быстро. И уже на другой день после того, как Шуйского выкрикнули царем, в дом Буйносовых явились сваты. Торжественно вошли в хоромы, перекрестились на красный угол и начали неспешную речь. На этот раз сваты смотрели на князя Буйносова-Ростовского свысока, твердо зная: царским сватам не отказывают. Отец Марии только рукой махнул с досады: не думал он, что этот «чахлый» Шуйский его переупрямит. Да и дочь хороша: сама-то красотой по всей Москве славится, а выбрала себе «худородного», которого царь Годунов по стране, словно простого гонца, гонял. Впрочем, теперь сей «худородный» — законный царь. Хотя какой он законный? Законного Земским собором выбирают, а этого такие же худые сторонники из толпы выкрикнули.
Смутные времена
1 июня 1606 года Шуйский венчался на царство в Успенском соборе уже с благоприобретенной супругой. Впрочем, легитимность его воцарения так и осталась открытой. Старинные боярские роды не верили «выскочке из толпы». Так что палки в колеса царю начали вставляться после первого же дня правления. Дело осложнялось и тем, что правителем Шуйский оказался не слишком-то умелым. Словом, все остались недовольны — и бояре, и патриарх Гермоген, и народ, который тут же поддался на восстание Ивана Болотникова. К тому же объявился новый самозванец — Лжедмитрий Второй, он же — Тушинский вор. Словом, настали новые смутные времена, и тех, кто мечтал сместить Шуйского, стало выше крыши.
А вот красавица Мария оказалась верна мужу и престолу. Вместе с ним она пережила два покушения на «царские персоны». Для поддержания русской армии отдала все свои драгоценности. Но помогала не только в богоугодных делах, но и всем, чем могла. По Москве шептались, что после очередной блестящей победы молодого полководца Михаила Скопина-Шуйского именно она с улыбкой поднесла ему на пиру чашу с ядом. Михаил ведь хоть и приходился племянником царю, но по своим победам легко мог претендовать вместо дяди на престол. А уж этого Мария никак не желала допустить.
Дары в Иванов монастырь царица слала щедрой рукой. Да только в 1610 году Шуйского свергли. И, как ни странно, все повторилось снова, только с точностью до наоборот: опять Красная площадь, полная народа, опять громкий крик, только уже иной:
— Ваську — в шею!
Беднягу тут же схватили и, хотя он вовсю упирался и даже размахивал кинжалом, скрутили и посадили под арест в один из его домов. Шуйский, правда, попытался сопротивляться — опять призвал магов и даже нанял москвичей на «лихое дело сопротивления». Но ни колдуны, ни «лихие люди» не помогли. Стало только хуже. Поняв, что Шуйский не уйдет добровольно, бояре решили постричь строптивца в монахи.
Дар монастырю
Исполнилось пророчество московской игуменьи: Мария побывала на престоле, но, потеряв его, потеряла и мужа. Но не только! После того как Шуйского насильно постригли в монахи, с Марией сделали то же — и не где-нибудь, а в мрачных стенах Ивановского монастыря. Пали на пол ее роскошные волосы, которыми красавица славилась на всю Москву. И, очнувшись в черной рясе, Мария поняла, о каком даре пророчествовала когда-то игуменья: о ней самой, Марии, принесенной в дар монастырю под именем инокини Елены. И это тоже было знаменательно: ведь именно, вспомнив об основательнице монастыря Елене Глинской, Мария и обратилась в обитель той давней зимой 1606 года. Прошло всего-то 4 года, а оказалось — вся жизнь…
В Ивановском монастыре инокиня Елена и умерла. А после ее смерти в темных коридорах обители монахиням стала являться призрачная тень и, как ни странно, с длинной косой до пят, которой при жизни красавица Мария была знаменита на всю Москву.
Я вижу много огня. О, да это — фейерверк! И его зажгут в честь твоего сына, Мария.
Именно так сказала местная ворожея, когда Мария Андерсен привела к ней своего 14-летнего сына Ганса Христиана. Парнишка решил уехать из своего родного дома, находившегося на островке Фюн, в далекий столичный город Копенгаген. Бедная мать пришла в ужас: ну разве можно разрешить ребенку такое?! Повела к ворожее — думала, хоть та отговорит Ганса. Но старуха напророчила совсем иное.
С тех пор прошло почти 30 лет. Сколько разных фейерверков видел Ганс Христиан Андерсен — и не упомнишь. Но ни один из них не зажигался в честь него. Да и кому такое придет в голову?! Конечно, Андерсен написал уже несколько книг стихов и романов, но все они не пришлись по вкусу копенгагенской читающей публике. Хотя в Европе, например в Германии, его романы ценят. Вот уж точно — нет пророка в своем Отечестве!..
