Артур представил его на своем месте. Конечно же, Савелий не вел бы себя так, как он сейчас, скорее всего, именно так стали бы вести себя те богатые, красноречивые проповедники.
И ему стало мерзко от самого себя.
Видя, что Артур глубоко переживает и обдумывает сказанное, Михалыч ободряюще похлопал его по плечу и направился к выходу.
– Так я могу вылечиться, если изменюсь? – вырвалось у Артура.
– Можешь. Я видел множество случаев, когда люди выкарабкивались еще и не из таких положений и, кстати, даже в этой больнице… Но излечение для тебя не должно быть главной целью.
– А что главное?
– Прийти к пониманию безусловной любви, это – главное для всякого настоящего, духовного, верующего человека, – с улыбкой произнес Михалыч…
Возлюби Господа Отца Небесного твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию, и всем разумением твоим.
38 Сия есть первая и наибольшая заповедь.
39 Вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя.
40 на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
От Матфея 22:37—40– Отдыхай, до завтра.
* * *
Артур начал записывать все разговоры с Михалычем в тетрадь. Он снова начал вести дневник, где коротко все помечал, но диалоги с Михалычем записывал скрупулезно каждый вечер.
Артур проанализировал записанное и пришел к определенным выводам. «Ведь действительно, если Бог есть и если я истинный верующий, то должен принять, что Он с какой-то целью позволил такому случиться, как и многим другим моим событиям в жизни».
Михалыч вновь предложил Артуру позвонить его любимой девушке, но Артур отверг это.
– Я не хочу, чтобы она приезжала, я не хочу ей портить жизнь, пусть лучше для них для всех я буду умершим, – сказал он.
– Да, пожалуй, ты ее и, правда, любишь, – произнес Михалыч.
Поначалу Артур пытался что-то доказать Михалычу, часто перебивал, пытался убедить в чем-то. Михалыч очень спокойно и внимательно выслушивал, никогда не раздражался, даже если Артур задавал ему один и тот же вопрос разными словами, его настрой был уважительным к собеседнику, и это ощущалось, позже Артур заметил, что так он себя вел со всеми. Он ничего не хотел доказать или в чем-то убедить, порой казалось, что он сам учится и пытается разобраться. Он был очень простой, смиренный и мудрый.
Михалыч не скрывал, что ему понравились многие моменты из жизни Артура.
* * *
– Зачем ты вообще пришел служить Иисусу, зачем обратился к религии? – спросил его Михалыч на второй же день их общения.
Артур рассказал, что он просто захотел узнать цель, смысл жизни, и понял, что смысл жизни – в служении Иисусу.
– То есть ты понял, что смысл жизни – это служение Иисусу через призму понимания вашей религиозной организации? – спросил Михалыч.
– Это не организация, мы действительно вдохновлены Иисусом, – ответил Артур.
Михалыч спокойно парировал:
– А все остальные разве не могут быть вдохновлены Иисусом?
Артур замялся.
– Но, может, не все, может, подавляющее большинство, по крайней мере православие, католичество – сколько они горя миру принесли.
– А вы сколько пользы принесли? – спросил Михалыч.
– Мы даем людям истинное понимание Писания, – уже как-то неуверенно произнес Артур.
И набрав воздуха, и более уверенно:
– Занимаемся благотворительностью, бесплатно раздаем Библии, кормим бедных – много пользы.
– Подожди, а кому вы раздавали? Всем подряд? Вы приезжали в селения, деревни, иные поселения и раздавали еду всем? – спросил Михалыч.
– Нет, мы еду раздавали всем тем, кто приходил к нам в храм, многим мы помогли уехать в Америку, – продолжил Артур.
– А Библию вы как раздавали, тоже всем? – спросил Михалыч.
– Да, мы раздавали Библию на улицах и вкладывали в них листочки с приглашением прийти в наш храм, – ответил Артур.
– То есть из всего, что ты сказал, видно, что вы совершали все эти действия для того, чтобы увеличить количество своей паствы, а не просто помогали всем нуждающимся без желания привлечь их в свою веру. Это не совсем благотворительность. Кормили вы тоже в основном «своих», 10% вы тоже жертвовали в «свою» церковь, – говорил Михалыч.
У Артура вырвалось:
– А зачем помогать всем этим демонам!
– Значит, все люди – демоны, а у вас в церкви все божественные, то есть у вас ничего грязного не случалось за всю многолетнюю историю существования вашего религиозного течения? – спросил Михалыч.
Артур замялся, потому что и в России, и в Америке он знал не один случай, когда пастыри говорили правильные вещи, но потом выяснялось, что кто-то сбежал с деньгами, кто-то вел разгульный образ жизни, хотя на воскресных службах они же сами все это осуждали.
Одним из ярких примеров был случай, когда человек из их прихода руководил получением благотворительной помощи.
И он был очень правильным, много цитировал Библию, хотя часто осуждал других, но в один момент он куда-то исчез, и вместе с ним исчезло все, что было на складе, включая продукты и деньги. Это было для Артура шоком, потому что он очень верил этому человеку и его зажигательные речи вдохновляли его.
– У вас святые были? – прервал его размышления Михалыч.
Этот вопрос вновь поставил Артура в тупик:
– Что ты имеешь в виду?
– Например, Мать Тереза, Святой Франциск, Серафим Саровский – люди, которые делали много бескорыстного для человечества и были полностью отрешены от этого мира.
Артур задумался и не вспомнил ни одной личности, которую он мог бы привести в качестве такого святого, ибо даже многие пастыри, помимо служения, работали в бизнес-структурах; о каких-то канонизированных личностях, отрешенных, живших в пещерах или монастырях, а также жертвующих себя для человечества, он не слышал, и это его разозлило.
– Ты что, хочешь меня в свою веру обратить, доказав мне, что моя церковь – от дьявола? – злобно сказал Артур. Ты какой-то уж слишком «заумный» для простого медбрата, уж не дьявол ли тебя послал? – выпалил Артур.
– Да, да, это тот, который постоянно сражается с Богом и часто заставляет Бога проиграть, – усмехнулся Михалыч.
Артур замешкался:
– В какую религию или веру ты хочешь меня вовлечь?
Михалыч спокойно ответил:
– А почему ты вообще решил, что я хочу тебя переубедить или ввести в какую-то иную религию или секту?
– Но зачем ты тогда приходишь, кто ты вообще такой, откуда ты такой взялся в этой деревне, почему ты не пьешь, как все, кто ты, я про тебя вообще ничего не знаю? Знаю только то, что ты работаешь здесь каждое лето последние два-три года, откуда ты приходишь, и почему ты именно ко мне приходишь? – Артур не мог остановиться от возмущения.
Михалыч спокойно отвечал:
– Ты знаешь, мои интуиция и сердце подсказывают, что мне желательно приходить и вот так с тобой общаться, и вообще-то ты меня сам пригласил. А насчет религии… Я считаю, что у каждой религиозной организации есть минусы, и не так уж и важно, в какую человек церковь, храм ходит. Он может вообще не ходить, важно его искреннее устремление к Божественному, насколько он гармоничен, насколько он скромен, умиротворен, поступает без корысти, а как он внешне выглядит, какой нации, культуре, религии принадлежит, повторюсь, это не имеет большого значения для меня. Если хочешь, могу тебе рассказать и про мою жизнь, как я к этому пришел. Кстати, спасибо за твой рассказ, мне было очень интересно и полезно, и я увидел, что в чем-то мы похожи. Давай завтра тебе расскажу, но это, как и твой рассказ, будет между нами, не нужно никому рассказывать в больнице, хорошо?
На этом он попрощался и с юмором заметил: «Ты оживаешь на глазах!», и это было правдой.
Глава X Необычная жизненная история
– Ну, рассказывай о себе, Михалыч, – было первое, что произнес Артур, когда Михалыч пришел на следующий день.
То, что он рассказал, произвело на Артура большое впечатление.
Михалыч родился в бывшем Советском Союзе, но не знает, где точно, где-то в Восточной Украине. Отец погиб на фронте, а мать – от тифа и воспаления легких в 1945 году, когда Михалычу не было и года. Его усыновила еврейская бездетная семейная пара. Своих настоящих родителей он не помнит, его усыновили в возрасте двух лет. Его приемные родители были бездетными, и им очень хотелось ребенка. Когда они пришли в детский дом, то спросили, не бывает ли у них еврейских детей, на что им ответили не самым приятным образом. В этот момент вышел маленький мальчик и спросил с надеждой: «А вы за мной? Вы – мои родители?» Они увидели в этом знак Всевышнего и усыновили его.
И они дали Михалычу очень хорошее воспитание и образование, очень любили его. В начале 1970-х годов они вывезли его в Израиль, и он помнит, как противился этому. Он закончил институт, был ярым сторонником строителей коммунизма и хотел вступить в партию и строить коммунизм, а тут родители решили сменить страну. Они чуть не силой увезли его, пообещав, что, если ему не понравится, он сможет вернуться.
